Денис ждал, зачарованно глядя.
Кофе, который женщина принесла в большой красной кружке, был обжигающе горячим. Но самое главное — он пах кофе.
— Откуда такая роскошь? — поинтересовался Денис, делая глоток.
— От прошлой жизни. Всегда что-то остается от прошлой жизни. Денис молча кивнул.
— Вы хотите немного поесть? — спросила женщина. — Я не предлагаю вам торжественный обед, с полным брюхом не навоюешь. Но они приедут в город в полдень, у вас есть время перекусить.
— Хорошо, — сказал Денис, хотя и был сыт. Исключительно чтобы ее не обижать. — Что предложите?
— Я ненавижу рыбу, — ответила женщина. — Есть хорошие стейки. Правда.
— Хорошо прожаренный и не слишком большой, — кивнул Денис, разглядывая девочку, пугливо выглядывающую в обеденный зал с кухни. Бледное лицо, плотно сжатые губы… — Она меня боится?
— Она всех боится, — ответила женщина, не оборачиваясь. — С тех пор, как в прошлом году ее утащили… и держали там три дня.
Девочке было лет четырнадцать-пятнадцать. Денис сказал, хоть и понимал, что женщина не поверит:
— Вы не волнуйтесь. Я действительно убью их всех.
— Их восемнадцать, — ответила женщина, и ему понравилась ее точность.
— Уже знаю. Это совсем немного.
Ее взгляд чуть-чуть изменился. Будто она начала верить.
— Возьмите… — рука женщины нырнула за горловину платья, потянула цепочку. — Это иконка Божьей Матери… я верю, что это она спасла мою дочь…
— Нет, — Денис мягко, но решительно остановил ее руку. — Я не могу этого взять. Вы замечательно поможете мне, если через полчаса принесете еще кофе.
— Если вы их всех убьете, я сделаю вам капучино, — сказала хозяйка кафе. — С пенкой.
Он не сразу понял, что это она так шутит.
Впрочем, может быть, она и не шутила.
Они въехали в город со стороны моря, от пристани, где лениво, беззлобно подожгли пару старых сараев. Рыбаки давно ушли в море на своих суденышках, захватив жен, детей и ценную утварь. Пятеро ехали на конях, остальные — в двух повозках. На одной повозке был закреплен на турели пулемет, за пулеметом, на старом офисном креслице, скорчилась молодая девушка — вся в черной коже, с серебряными нашивками, блестящими на солнце. Денис с любопытством наблюдал за ней. Вампиры, конечно же, не боятся ни солнца, ни серебра. Убить их можно точно так же, как людей — только сделать это гораздо, гораздо труднее.
Городок весь будто вымер — жители попрятались, не рискуя даже краем глаза глянуть на происходящее. Хотя нет — в здании кафе чуть-чуть дрожала занавеска. Денис улыбнулся в сторону окна — и снова стал смотреть на две повозки и пятерых конных.
Увидев Дениса, стоящего посреди улицы, они чуть замедлились. Стали ехать осторожнее, поглядывая по сторонам, передергивая затворы ружей и снимая с предохранителей пистолеты и автоматы. Денис терпеливо ждал, пока его не окружили плотным, угрюмым кольцом. Девушка с пулеметом жевала резинку и смотрела на него с неприязнью, но без злобы.
— Что за долбаный вестерн… — сказал, а не спросил вожак. Пожилой, но еще не старый. Крепкий. С цепким умным взглядом. С пистолетом в открытой кобуре. На самой лучшей лошади. Поскольку это был не вопрос, Денис предпочел промолчать. — Это ты убил Андрея, — снова сказал, а не спросил вожак.
— Я, — на этот раз Денис решил ответить. Вожак кивнул, что-то обдумывая.
— Что ж, — решил он наконец. — Если ты таким экстравагантным способом решил попроситься к нам — я тебя приму. Мне все равно надоел этот сопляк…
— Ты Мастер? — спросил Денис.
— Что? — не понял вожак.
— Ты — Мастер? Так называется главный вампир стаи. Или ты даже этого не знаешь?
Толстый мужчина, чей конь стоял по правую руку от вожака, засмеялся. Девушка с пулеметом улыбнулась. Вожак вздохнул:
— Нет, психов нам не нужно… Убейте его!
Первую пулю Денис всадил между глаз девушке с пулеметом. Шагнул вправо, срывая с коня помощника вожака. Швырнул его на повозку, тот прокатился по ней шаром для боулинга, сбивая молодых парней в черной коже, замер с вывернутой назад шеей. Вторую пулю Денис отправил в сердце парню с автоматом, третью — в лицо девушке с дробовиком. В последний миг она дернулась, и пуля оторвала ей ухо, пришлось выстрелить и в четвертый раз.
Пятая и шестая пули уложили двух похожих (братья? близнецы?) как две капли воды парней с пистолетами. Последняя, седьмая, вошла в живот прыгнувшему на Дениса мужчине — смуглому, восточного вида, с короткой стрижкой и безжалостным, холодным взглядом.
Кто-то выстрелил и промахнулся. Кто-то вопил. Ржали и вставали на дыбы кони.
Денис, будто танцуя, пронесся сквозь сыплющихся с повозок врагов. Двоим он сломал шеи, третьему одним ударом руки вырвал сердце. Совсем молоденький парнишка на повозке увидел это, поднял пистолет, обхватил ствол губами и выстрелил себе в рот.
Девушка с дробовиком свисала с повозки, оружие медленно вываливалось из ее пальцев. Денис подхватил дробовик. Разрядил один заряд в голову мужчине на лошади — голова разлетелась красным туманом.
— Тра-та-та-та, тра-та-та-та, тра-та-та-та, — отсчитывая мертвых врагов, будто ритм фокстрота, напевал Денис. Парнишку, который застрелился сам, он решил не считать. Не попадал в ритм и вожак — его ждал другой танец.
Оставшиеся кинулись врассыпную. Но фокстрот еще не закончился.
Второй заряд дробовика вошел в спину парню с охотничьим ружьем, тот упал и забился на пыльной земле. Приклад Денис вогнал в лоб костлявому, с безумными глазами мужчине — тот убегал пятясь, ловко перебирая ногами и хихикая, будто увидел что-то удивительно смешное.
— Тра-та… — сказал Денис.
Три лошади неслись к морю по дороге. Денис перехватил револьвер, выкинул гильзы, вщелкнул три патрона.
— Та-та… — закончил Денис, стреляя. Двое ссыпались с лошадей, которые тут же рванули быстрее. Один зацепился ногой за стремя и несколько метров волочился за лошадью, потом с него сорвало сапог, и он остался лежать.
Остался вожак — и Денис, с легким сожалением в груди, всадил пулю в лошадиную ногу. Лошадь забилась на дороге, вожак соскочил на удивление ловко, но даже не стал вставать — только перевернулся и уставился на приближающегося Дениса.
Денис неторопливо шел к нему.
Вожак выхватил пистолет и выстрелил — один раз.
Денис ногой выбил у него из рук оружие. Плотно запахнул куртку и сказал:
— Ты промахнулся.
Руки вожаку он стянул его же собственным ремнем, рот заткнул чистым, будто даже отглаженным, носовым платком. И потащил к станции.
