— Вы надеетесь угнаться за гигантами? — гремел он. — По крайней мере, за теми гигантами, которые способны породить этот унылый забаррикадированный мир?
Чувство ненависти еще не улеглось в девушке.
— Пока я еще не видела никаких гигантов! — со злостью заметила она.
— Константин! — произнесла Сория с заметным чувством тревоги.
Константин поднялся с кресла, и Айя невольно съежилась. Она совсем забыла, какой он огромный и могучий. В руке митрополит держал зажим, от которого отходил провод. Вероятно, он тянулся к источнику плазмы. Глаза митрополита сверкали. Быстрым и каким-то свирепым движением он коснулся руки Айи и…
В глазах у нее потемнело, она потеряла сознание.
Придя в себя, Айя увидела, что она стоит на углу улицы. Дорожное покрытие блестело от дождя. Судя по нараставшему потоку пешеходов и транспорта, смена подходила к концу. Она огляделась и увидела черное стекло, отражавшее убегающие тучи и мрачные башни Маг-Тауэрса. До башен, наверное, не меньше радия.
Кто-то наткнулся на Айю.
— О, извините, — пробормотал он.
Девушка посмотрела на него. Какой-то мужчина, судя по всему бизнесмен, с раскрытым зонтиком торопливо удалялся от нее. Мимо проносились автомобили, разбрызгивая лужи и шурша шинами по мокрому асфальту.
ШЕСТЬСОТ ЧЕЛОВЕК ПОГИБЛИ В ОГНЕ!
ПОДРОБНОСТИ В ВЫПУСКЕ НОВОСТЕЙ.
Под сияющими буквами над землей проплывала фигура человека. Его тело заковано в металл, а там, где руки, у него крылья. Это авианец. Один из «искаженных». Он парил над землей на своем элементе.
Айе прежде не доводилось видеть авианцев, и теперь она смотрела на него со страхом и благоговением.
В ее горле застрял комок. Может быть, это какое-то предзнаменование?
Авианец исчез за ближайшей башней из черного стекла.
Айя посмотрела на свою ладонь, на ней что-то написано.
«Парк Альвег, в 10:00, завтра. Каска».
Печатными буквами, написано кое-как, но не вызывало сомнений, что это ее собственный почерк.
Что же, она сама себе назначила свидание? Но почему она посмотрела на ладонь именно сейчас? В данной обстановке естественным это движение головы никак не назовешь.
Айя вскинула голову. Зубчатые башни Маг-Тауэрса на горизонте напомнили ей о…
— Он был в моей голове! — произнесла она шепотом. — Он прочел мои мысли!
Ей вспомнились слова Константина, его намеки и угрозы.
Она оглянулась. Неподалеку находилась станция Новая Центральная, откуда нетрудно попасть домой. Девушка направилась в ее сторону. При подходе к станции она опустила руку в карман, чтобы достать пропуск, выдаваемый всем работникам Службы Плазмы…
К своему величайшему изумлению, она вытащила из кармана вязаный мешочек, полный денег.
По парку Альвег гулял холодный ветер, обдавая редких прохожих влажным дыханием приближающегося дождя.
Парк расположен на крыше больницы 17, относящейся к каверзному медицинскому комплексу, который представлял собой рекреационный центр, раскинувшийся на площади более чем в один квадратный радий.
Под ногами Айи, обувшейся, в тяжелые рабочие сапоги, крошился оранжевый кирпич. Деревья здесь стояли в бетонных кадках. Несмотря на то, что стволы защищены металлической оградой с шипами, кора испещрена всевозможными рисунками. Некоторым рисункам по двадцать-тридцать лет. Деревья почти не давали тени, поэтому над покосившимися скамейками натянуты тенты. Когда-то тенты сверкали яркими красками, но со временем выцвели и поблекли. Теперь ими играл ветер, издавая громоподобные хлопки. На скамейках никто не сидел, так что хлопки никого не пугали.
Чтобы попасть в парк, совсем не обязательно проходить через больницу. Желающие могут воспользоваться большими лифтами с разрисованными металлическими кабинами. Некоторые рисунки весьма непристойны.
Обычно скамейки в парке занимали голуби, но сегодня, по случаю субботы, здесь собралось немало детей. А на кортах кое-где мелькали даже взрослые, бросившие вызов погоде.
Айя как-то не могла представить Константина в таком месте, хотя оно во всех отношениях подходило для уединенной встречи. Главное, поблизости отсутствовали высокие здания, откуда можно было бы вести наблюдение за парком. Все же в желтой каске девушка чувствовала себя слишком уж заметной, а ведь, кроме того, на ней еще сапоги и желтый комбинезон. Айя даже не предполагала, кто может прийти на встречу с нею.
Время тянулось медленно, ей стало грустно и холодно, не согревал даже комбинезон. У нее появилось ощущение, будто все ее бросили, все о ней позабыли.
Из киоска доносился запах чего-то вкусного, и девушка невольно сглотнула слюну. Тут она вспомнила, как сильно нервничала перед выходом из дома, даже позавтракать забыла. Она подошла к киоску и купила пирожок с рыбой. К своей радости, обнаружила, что в киоске продавали также барказианскую горчицу. Айя помазала ею пирожок и с наслаждением откусила.
— Это вы Айя? — прозвучал за ее спиной голос.
Она оглянулась. Перед ней стоял «искаженный». Не человек — глыба. Лицо вырублено из черной брони, маленькие глазки сидели глубоко под бровями. Даже по тем словам, которые он произнес, девушка безошибочно определила челокийский акцент, который, кстати, отсутствовал у Константина. Ростом «искаженный», пожалуй, повыше митрополита. Одет довольно небрежно: мятые темные брюки и синяя штормовка, застегнутая до самого подбородка. Если он сделал все это для того, чтобы не привлекать к себе внимания, то вполне заслуживал поздравления, поскольку достиг противоположного результата.
Айя попыталась проглотить кусок пирожка, но горчица прямо-таки обжигала горло, и кусок застрял. Девушке оставалось только кивнуть головой, что она и сделала.
— Я — Мартинус, — произнес он. — Мне поручено отвезти вас.
Ей наконец удалось проглотить кусок, она несколько раз вдохнула, затем вытерла слезы.
— Хорошо, — произнесла она после всего этого.
— Сюда, — предложил Мартинус.
Она направилась за ним. Вскоре Айя убедилась, что идти за Мартинусом — то же самое, что за движущейся стеной. Ей приходилось то и дело переходить на бег, чтобы не отстать от него. Он вел девушку через парк, мимо огражденного забором дворика для пациентов, который благодаря своей угрюмости больше напоминал двор для прогулки арестованных. Сейчас он не пустовал. Двое довольно молодых мужчин, съежившись в креслах-колясках под порывами холодного ветра, с унылыми лицами катались по кругу. По кругу, который всегда ведет в никуда.
