– Сэм, там, впереди, есть мотель. Вам нужно выспаться.
– А пока я буду спать, чем займетесь вы?
– Давайте заключим перемирие. Я тоже долго не спала.
– Перемирие? С чего бы вдруг?
– Я же вам говорю – я устала. Кроме того, вы пошли на риск, чтобы помочь Карлу; а после того, что вы мне рассказали о господине Черкасском, я не хочу вас ему выдавать. – Все это было правдой, и она вдруг поняла: как легко лгать, когда говоришь правду.
Теллон задумчиво кивнул. Глаза его были закрыты, на лбу блестел пот.
Мотель находился в предместье небольшого городка, выросшего на уступе горной цепи. В центре, вдоль главной улицы, сияли в вечерних сумерках витрины магазинов. Разноцветные неоновые трубки, словно яркие нити, выделялись на фоне вздымающегося черного массива горных пиков. Даже в этот ранний час городок был тих. Он как бы свернулся калачиком на дне невидимого потока холодных ветров, стремящихся с нагорий к океану.
Хелен остановила машину у конторы мотеля и сняла домик на двоих. Управляющий, мужчина средних лет с тяжелым взглядом и в расстегнутой рубахе – таким, наверно, и представляют себе типичного управляющего мотелем, – машинально взял у нее деньги. Когда Хелен стала объяснять ему, что ее муж простудился, плохо себя чувствует и должен немедленно лечь в постель, он, похоже, ее просто не слушал. Хелен взяла ключи, они проехали вдоль ряда оплетенных виноградными лозами домиков и остановились у коттеджа номер девять.
Когда она открыла перед Теллоном дверцу машины, он сжимал в правой руке пистолет, но так дрожал, что Хелен едва не поддалась искушению самолично разоружить его. Риск был невелик, однако даже в этом не было никакой необходимости. Она помогла ему выйти из машины и почти втащила его в коттедж. Он все время бормотал что-то невнятное – то извинялся, то благодарил, – ни к кому конкретно не обращаясь. Она поняла, что Теллон почти бредит. Комнаты были холодные и пахли снегом. Она опустила его на постель, он благодарно свернулся калачиком, как ребенок, а она накрыла его одеялами.
– Сэм, – прошептала она, – в двух кварталах отсюда есть аптека. Я пойду раздобуду что-нибудь для вас. Я недолго.
– Да, хорошо... Раздобудьте что-нибудь...
Хелен выпрямилась, держа в руке пистолет. Она победила, и победа досталась ей легко. Когда она выходила из спальни, он позвал ее.
– Хелен, – произнес он слабым голосом, впервые назвав ее по имени, – скажи полицейским... Когда они придут меня брать, пусть захватят еще пару одеял.
Она быстро закрыла за собой дверь, пробежала через маленькую гостиную и выскочила на пронзительный ночной ветер. Да, он знает, куда она идет. Ну и что? Ей-то какое дело? Но она все никак не могла отделаться от этого бесконечного внутреннего диалога: я знаю; я знаю, что ты знаешь; я знаю, что ты знаешь, что я знаю...
Все дело в том, решила она, что ей стыдно выдавать его после того, что она узнала о Черкасском. И о самом Теллоне. Он настолько болен, что едва ли сумеет ей помешать. Но ей было важно обмануть Теллона точно таким же способом, как если бы он был здоров. Он распознал обман? Что ж, придется хлебнуть чуть больше стыда. Она это стерпит.
Хелен открыла дверцу автомобиля и забралась внутрь. Сеймур, лежавший на сиденье, приподнялся и ткнулся носом в ее руку. Оттолкнув собаку, она потянулась к щитку радиотелефона, потом отдернула руку. Ее сердце заколотилось так, что на висках зашевелились волосы. Она вылезла из машины, вернулась в домик и закрыла дверь на замок.
Пока она, склонившись над постелью, снимала с него электроглаз, Теллон беспокойно шевелился и стонал во сне.
Вот так, думала она, расстегивая свою форменную блузку, вот так оно и начинается.
Весеннее утро, принаряженное в пастельную дымку, пришло в Нью-Виттенбург, принеся на окаймленные деревьями улицы ощущение жизни, украсив бетонную пустыню космопорта полосами яркого, чистого солнечного света.
– Дальше не поедем, – сказал Теллон, когда машина выехала на холм и он увидел перед собой раскинувшийся город. – Отсюда я могу дойти пешком.
– Мы действительно должны расстаться? – Хелен направила машину к обочине дороги и позволила ей опуститься на землю. – Я уверена, что могла бы тебе помочь.
– Так нужно, Хелен. Мы уже все обсудили. – Теллон говорил твердо, чтобы скрыть свою печаль от разлуки с ней. Пять дней, которые они вместе провели в мотеле, прошли как пять секунд. Однако по тому влиянию, что он» оказали на его жизнь, они стоили десятилетий В любви к ней он обрел и молодость, и – на новом уровне – зрелость. Но теперь капсула-горошина, похороненная в его мозгу, стала даже важнее, чем та новая планета, которую она олицетворяла. На карту были поставлены два мира – если дело дойдет до войны, ни Земля, ни Эмм-Лютер в их нынешнем виде не выживут.
Ему понадобилось некоторое время, чтобы убедить Хелен, что в Нью-Виттенбург им следует пробираться порознь. Хотя Теллон объяснял ей, что одно дело – сбежать из Павильона, не подчинившись приказу, а другое – быть схваченной вместе с ним, слова не произвели на нее никакого впечатления. Наконец он сказал, что не сможет связаться со своими агентами, находясь в обществе сотрудницы тюремной охраны.
– Ты позвонишь мне в отель, Сэм? Правда позвонишь?
– Конечно, – Теллон торопливо поцеловал ее и вылез ив ма–шины. Когда он закрывал дверь, она схватила его за рукав:
– Ты позвонишь, Сэм? Ведь ты не улетишь без меня?
– Конечно, я не улечу без тебя, – солгал Теллон.
Зажав подмышкой Сеймура, он зашагал к городу. Мимо, как призрак, пронеслась светло-голубая машина. Теллон хотел было бросить последний взгляд на Хелен, но Сеймур повернул голову в другую сторону. Он решил, что им нужно расстаться, потому что если ему предстоит снова встретиться с Черкасским, то встретятся они здесь, в Нью-Виттенбурге. Беда была в том, что, как бы все ни обернулось, разлука будет вечной. Если ему суждено ускользнуть с планеты незамеченным, возврата не будет; а учитывая, во что обойдется Эмм-Лютеру его побег, нет никакой надежды, что Хелен позволят последовать за ним.
Теллон шагал быстро. Он был по-прежнему спокоен, но зорко высматривал полицейские машины и пеших людей в форме. Конкретного плана – как выходить на связь с агентом – у него не было. Но Нью-Виттенбург был единственным городом Эмм-Лютера, где Блоку удалось создать сильную организацию. По старой инструкции он должен был просто болтаться в районе космопорта, пока на него не выйдет связной. Именно это он и собирался сделать сейчас, три месяца спустя. Учитывая, как было разрекламировано его бегство из Павильона, организация непременно должна была подготовиться к его прибытию.
