– Да уж… умеешь ты ободрить пациента…
– Кого?
– Ну… в наших краях так называют больного.
– Да? И чем ты болен?
– Я ранен!
– По своей собственной дурости! Нечего было в драку лезть! Вот что, ребята, – повернулась она к вошедшим парням, – привяжите-ка этого драчуна к лавке. Да покрепче.
Не успев возмутиться, я оказался на лавке, и оба дюжих молодчика привязали меня к ней так крепко, что аж дыхание перехватило.
Девушка между тем сбросила рубаху, оставшись в тонкой безрукавке. А фигурка у нее хороша!
Вымыв тщательно руки, она присела около меня.
– Вышли все! Будете нужны – позову!
Удивительное дело, но оба парня безропотно ее послушались. Она еще раз наклонилась надо мною и принюхалась.
– Хм… не нравится мне этот запах…
В ее руке оказался зловещего вида нож.
– Что ты хочешь делать?
– Разрезать тебя на части. А что? Ты против?
– Да как-то не в восторге от такой перспективы.
– Мудрено ты выражаешься, – ее пальцы пробежались по краям моей раны. – Солдат, говоришь?
– Капрал!
– Ну, это не слишком важная птица…
– Уж какая есть! Многое успел повидать… Постой! Ты меня этим ножом резать хочешь?
– Есть другие предложения?
– Есть. Вон там, в углу, под плащом лежит… э-э-э… ящик. Будь добра, принеси его сюда и поставь на пол.
Моя лекарша удивленно изогнула бровь, но чемодан принесла.
– Руку освободи. Правую. Спасибо.
Приоткрыв крышку "Кюлленберга", я запустил туда руку. Так, кисти – не то, ага, вот и инструменты. А спирт где? Вот и он.
– Вот, держи. Здесь, в свертке есть два ножа. Они сделаны из очень хорошего железа и очень острые. В этой бутылочке есть крепкое вино, оно может хорошо очистить лезвия ножей.
– Они и так достаточно чисты, – пробормотала девушка, внимательно рассматривая скальпели. – Даже блестят!
– Не вся грязь видна глазом.
– Не спорю, – серьезно кивнула она головой. – Ты многое знаешь, солдат! Ладно, где там твое вино?
Закончив свои приготовления, она повертела, примериваясь, скальпель и наклонилась надо мной.
– Терпи. Я сниму твою боль, но всю ее забрать не смогу. Понимаешь меня?
– Да.
От ее рук пошло какое-то успокаивающее тепло. В моей голове вдруг стало как-то спокойно и чисто. Как сквозь сон ощущал я прикосновения к плечу, какие-то толчки, нажатия. Что она там делает? Гладит меня по плечам? А когда же резать начнет? Таким макаром еще никого не вылечили…
А-а-а!!!
Острая боль пронзила меня от пяток до макушки!
Прокатилась волною по всему телу и выплеснулась наружу через простреленное плечо!
– У-р-р-р!
– Терпи. Все уже позади, – она стояла около окна и рассматривала болт. Поднесла его к лицу, понюхала и осторожно лизнула кончиком языка.
– Может, после будешь его разглядывать? А то я тут весь кровью истеку.
– Пусть пока течет, не волнуйся. Будет надо – я ее остановлю. Тебе нужно очистить рану.
– От чего?
– Это архемский болт. Такими, как правило, пользуются наемники.
– И что?
– Обычно они бывают отравлены. Ты не знал?
– Я не видел, что в меня прилетело!
– Действительно. Я об этом не подумала. Вынуждена тебя разочаровать, я останусь с тобой еще немного.
– Не расстроюсь. В комнате места хватит. Если только…
– Что?!
– Ты не будешь храпеть ночью…
– Ну, ты и нахал!
Она крикнула, и в дверь ввалились оба ее помощника. Меня перетащили на кровать, попутно обтерев от крови. Рана продолжала кровоточить, скосив глаза, можно было рассмотреть, как из нее точками выплескивается кровь.
Уложив меня, парни ретировались, прихватив окровавленную одежду.
Лекарша присела рядом и положила руки мне на грудь.
– Расслабься.
От ладоней снова пошло тепло, даже в кончиках пальцев ног приятно закололо. В голове снова стало ясно и спокойно.
Я видел, как понемногу успокаивается рана. Кровь сочилась все реже и, наконец, остановилась совсем. Ну, ни фига ж себе! Я про такое слышал, но вот чтобы самому увидеть…
– Спи… не вертись, я тебя ремнем прихвачу…
Хорошо-то как… Тепло и уютно, так бы и спал все время…
Плечо снова стрельнуло болью, и я открыл глаза. Видимо, проспать мне удалось немало, ибо солнце только-только заглядывало в мое окно. Хм, а когда засыпал, оно уже садилось. Хренасе… сколько же время прошло?
Пить хочется. А чего? Рядом никого нет, с кровати не встать, ремень крепко удерживает меня от необдуманных поползновений.
– Эй! Есть тут кто-нибудь?
– Проснулся? – в двери появилась копна русых волос. – Как себя чувствуешь?
– Дак… не пойму пока. Вроде бы живой.
Она подошла и присела на край кровати. Отстегнула ремень, откинула одеяло и нахмурилась. Чего она там увидела? Болта-то нет уже!
А что есть?
Посмотреть было на что.
Вокруг раны расползалось кольцо темно-синего цвета.
– Что это?
– Яд. Я говорила тебе.
– Охреносоветь… И что теперь?
– Ну… у тебя есть какой-нибудь талисман? Святая вещь?
Рунный клинок? Тот еще талисман… а уж что касается его святости…
– Пожалуй, что и нет. А что? Все настолько плохо?
– Когда кольцо дойдет до сердца – ты умрешь. Единственное, что я могу сделать – чтобы ты умер без боли.
– И что – шансов нет?
Похоже, что она поняла.
– Нет.
– Интересно девки пляшут… Как тебя зовут-то?
– Мирна, – она убрала со лба прядь волос. – Что будем делать, солдат?
– Сандр. Меня так зовут.
Девушка кивнула головой.
– Что будем делать, Сандр?
– Пожить еще хотелось бы…
– Мне тоже. Только я не могу вылечить смерть.
– Ты-то здесь причем? Яд во мне!
– Ты не понимаешь… когда я лечу человека, отдаю ему часть своей души, часть жизни, если хочешь. Если он выздоравливает, это возвращается назад, и я становлюсь сильнее. Но вот если он умирает… Я теряю очень много… очень…
– И… так уже было?
Мирна кивнула головой.
– Три раза. Еще один раз… и следующая ошибка будет для меня последней. Я тоже умру.
– Отчего?
– Не знаю. Что-то произойдет. Так всегда бывает. Целитель не имеет права сделать больше четырех ошибок.
– Но… ты же можешь остановить это! Прекрати лечение и живи просто так. Чего тебе не хватает? Денег? Я тебе дам. У меня они есть. И с собой имеется, и в кассе Ордена лежат.
– Спасибо… – она погладила меня по щеке. – Только это сделать нельзя. Я не могу прекратить лечить людей.
– Но не ценой же своей жизни!
– Именно так! Иначе не станешь целителем. Мы все проходим через это. Можно отказаться, жить обычной жизнью. Многие так и поступают.
– И долго живут?
– По-разному. Во всяком случае – дольше нас.
