– Заманить лесных монстров нетрудно, – сказал Белоу. – Они охотятся вдоль великой арретайской стены. Достаточно пройти по пешеходной дорожке и немного покапать на землю кнаффом. Монстры сбегутся на запах и по следу доберутся до города. Только чем потом встречать эту орду, если динамит отвергается?
– У Кульчена было видение, что святая вода спасет народ Шуифра, – вмешался Барс. – Все знают, что проклятые шраэрфы в воде расползаются, как протухшие сомы на солнце. Можно запереть шраэрфов на стадионе и подождать сезона дождей. Через пару дней от них только мокрые лужи останутся, удобрение для свежей травки.
– А когда у вас начало сезона дождей? – спросил Терин.
– Через 22 дня, – подсчитав на пальцах, сообщил Барс.
– Это слишком долго, – протянула Краско.
– Да, – сказал Терин. – Мы не можем бездействовать столько времени. Но в словах Барса есть рациональное зерно. Знаете, в журнале Тнуга, чтоб ему вечно сохнуть и так далее, я нашел интереснейшие записи. Действительно, вода деструктурирует организм шраэрфа. Этот эффект напоминает действие соляной кислоты на протеиновую массу, только здесь всё происходит в миллион раз быстрее. Вода разлагает оболочку и внутренние органы псевдоморфанта до уровня массы одноклеточных микроорганизмов. После этого вирусы, лишённые защитной оболочки, окисляются растворенным в воде кислородом и погибают.
– Это любопытно, – оживилась Краско. – А как объясняется эффект разложения?
– По-видимому, вода, за счёт своей огромной диэлектрической проницаемости, нейтрализует электростатические поля, удерживающие супервирусы вместе, и они расползаются в кашицу. Кульчен камлал на воду не зря. Есть надежда, что свойства воды помогут покончить с монстрами без взрывных работ.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Кортин. – У тебя уже есть план?
– Не томи душу, командор, – поддержал Белоу. – Ведь мы видим, ты уже что-то придумал.
– Кнафф, конечно, мы задействуем, – Терин положил руку на дьюар, – И воду используем. Но только соленую. В морской воде электростатические полевые эффекты действуют ещё сильнее. Предлагаю заманить монстров в портовую гавань. Там им всем места хватит.
– Вылить кнафф в море? Сомневаюсь! – возразил Кортин. – Препарат быстро растворится, концентрация паров быстро упадет ниже порога чувствительности. Монстры в городских подвалах не услышат его запах, хотя имеют очень чувствительное обоняние, как мы убедились. Но этого недостаточно. Для достижения результата требуется усилить обоняние примерно в миллион раз. Только в этом случае они выйдут из подвалов. Я пока не вижу, как повысить обоняние шраэрфов на шесть порядков.
– Эх, Гелий, – вздохнул Белоу. – Ты еще многого не видел в этой жизни. Расскажу-ка я тебе, дружок, историю. Жил-был в девятнадцатом веке юрист по фамилии Бонапарт. Для этого француза история была сплошной хронологией войн и сражений, в которых он, человек несомненно выдающийся, принимал участие лично. Я, Пауль Белоу, человек простой и воспринимаю историю как историю изобретений и открытий. Открою тебе страшную тайну. На кафедре общей физики в нашем универе висел портрет академика Семенова, который изобрел паровоз, пароход и самолет. А на кафедре философии висел портрет академика Петрова, который изобрел академика Семенова. Ты, Геля, не думал, на чем бы плавали наши капитаны, если Фультон не изобрел бы пароход, после того, как увидел паровоз Черепановых? Пойми, Геля, история – это тяжелая поступь научно-технического прогресса. Вот и нам, звездопроходцам, не след забывать заветы предков. Предлагаю оставить проблему Кортина и решать обратную к ней задачу. Воздействовать надо не на шраэрфа, объект достаточно опасный, а на приманку, безопасную в плане обработки. В общем, надо придумать способ усилить запах кнаффа. Напоминаю, аналогичная задача уже была решена дядей Духом, правда, для землян. Но я не вижу особой разницы. Местные девушки, скажу я вам, ничем не уступают земным. В плане обоняния, разумеется. – Белоу шлепнулся на скамейку.
– Парфюмер Маков, – хлопнула в ладоши Краско. – Представляете, коллеги, анализы показали, что некоторые препараты Макова усиливают запах биологической среды до пяти миллионов раз. Сейчас сюда бы его портфель с таблетками.
– К сожалению, полет к Земле займёт около двух недель, – заметил Терин. – Туда и обратно, получается месяц. Примерно столько же остается до сезона дождей. Не вижу смысла в отлете, который суивсане могут воспринять как бегство. Политика дело тонкое. Если ничего другого придумаем, дождемся сезона дождей и с помощью природных факторов уничтожим проклятых монстров.
– Конечно, надо подождать дождей, – вмешался Барс.
– Будешь перебивать старших, вообще отменю дожди, – пригрозил Беллоу.
– Не надо!
– Сам не хочу.
– Верно, – Кортин стукнул кулаком по столу. – Не к лицу нам, представителям, э… южанцев, отступать без боя перед какими-то ходячими микробами. В архиве Тнуга наверняка сохранились записи, как делать кнафф. Неужели мы не сможем синтезировать препарат в достаточном количестве?
– Минуточку, Геля, – остановил Белоу. – Не маши руками, ты делаешь сквозняк. Барсик мокрый, может простудиться. Сядь, успокойся. Портфель дяди Духа я конечно не обещаю. Я не волшебник, я только учусь. Но одну таблетку устроить могу. Глядите: ахалай, махалай, алле оп!
Беллоу вытаскивает из кармана красную коробочку и осторожно открывает. Внутри на белом атласе красиво лежит круглая розовая таблетка.
Взвизгнув от восторга, Краско бросается на шею Белоу. От неожиданности он роняет коробочку. Барс прыгает и подхватывает ее у самого пола. Суивсанин растерянно поднимается и показывает пустой футляр.
– Искать всем! – приказал Терин. Он первым отодвигает скамейку и опускается на колени. Астронавты перемещаются по пещере в поисках драгоценной таблетки. Кортин, чертыхнувшись, залезает под стол. Беллоу с отсутствующим видом присаживается на краешек скамейки. Зачем-то понюхав крышку дьюара, он оглушительно чихает. Все оглядываются. На ладони у аналитика лежит розовая горошина, которую он незаметно вытащил из нагрудного кармана.
Перепачканый пылью Кортин с угрожающим видом надвигается на Белоу. Аналитик быстро передает таблетку Барсу и складывает ладони на груди в виде китайского приветствия. Кортин, расставив лапы-клешни, по-медвежьи набрасывается на Беллоу. Тот делает быстрый шаг в сторону. Кортин замахивается правой. Беллоу, перехватив его руку, заворачивает кисть наружу и слегка нажимает на локоть. Охнув от боли, возникшей одновременно в трех суставах, историк складывается пополам и впечатывается лбом в стол, едва не смахнув дьюар. Краско испуганно взвизгивает. Барс восторженно хлопает себя по коленям. Терин скрывает усмешку.
