– Историку стыдно не знать подобных вещей, – сказал Стас.
– Где уж нам уж... – улыбнулась Тамара – Как выпускнице филологического факультета мне остается только добавить, что Марк Твен назвал это сооружение «поэмой в мраморе».
– А строился этот собор целых четыреста семьдесят три года... – вдруг заявил Вовка. Все ошалело повернулись в его сторону. Вовка сначала стоял с задумчивым лицом, но через несколько секунд не выдержал и заулыбался. Достав из-за спины русскоязычный путеводитель по Италии, открытый как раз на разделе «Duomo di Milano» – «Миланский Кафедральный Собор», он демонстративно повертел им в руках. – Главное – знать, где смотреть.
Компания расхохоталась.
– Нет, мне определенно повезло с компаньонами, – заявил Бондарь, снова набивая любимую трубку. Казалось, что для него этот процесс важнее самого курения.
– Ну, пойдемте же, – Вовка нетерпеливо потянул Стаса за руку, и компания направилась к собору.
Площадь перед собором была полна голубей. Тысячи птиц, сытых, откормленных, словно куры, громко воркуя, садились на руки туристов, протягивающих им крошки хлеба и продающиеся здесь же кукурузные зерна.
Собор казался совершенно нереальным в своем великолепии. Множество игольчатых шпилей венчались фигурками незнакомых святых. Частые водосточные желоба и трубы были оформлены в виде химер, грозно разевающих пасти. Юра подумал, что во время дождя эти странные существа, изрыгающие потоки воды, наверняка, выглядят впечатляюще.
– Григорий Ефимович, – спросил Юра, – я все никак не могу понять: Миланский собор – второй по размерам христианский храм в мире после Собора Святого Петра в Риме. По значимости, получается, тоже. Почему же в его постройке использована языческая символика? Все эти знаки зодиака, химеры...
– Более того, – добавил Бондарь, – в Италии почти в каждом крупном соборе существуют традиции, я бы сказал, «талисманного» характера. Обратите внимание на входные ворота.
Все посмотрели на огромные бронзовые врата, закрывающие вход в собор. На них были отлито множество барельефов с библейскими сценами. В полутора метрах от земли было изображено Святое Семейство. Некоторые бронзовые фигурки этого барельефа были отполированы до блеска частыми прикосновениями.
– Видите? – указал Бондарь на эти светлые пятна на темной бронзе. – Считается, что прикосновения к этим фигуркам приносит удачу.
– Что-то похожее можно наблюдать в Москве, на станции «Площадь революции», – с улыбкой заявил Стас, – там стараниями гостей столицы до блеска отполированы морды собак у бронзовых пограничников и клювы петухов у колхозниц.
– Стас, до чего же ты циничен! Ведь у этих традиций совершенно разная природа... – попыталась возразить Тамара.
– Все-все... Молчу, только ногами не бейте! – Стас шутливо замахал руками.
– Григорий Ефимович, но Вы не ответили на мой вопрос... – Юра был настойчив.
Бондарь усмехнулся, достал карманные часы, но, почему-то, не взглянув на них, вновь положил в карман.
– Ну... если бы я все знал... – он развел руками, явно уклоняясь от прямого ответа. Юра тихо разозлился. Как журналист он привык к подобным фокусам, но Бондарь регулярно увиливал от ответов на самые важные вопросы.
– Если ты будешь дуться и делать такое напряженное лицо, – проворковала Юре на ушко Тамара, нежно погладив ладонью между лопаток, – то к концу нашего путешествия станешь похожим во-он на ту химеру.
Юра поднял глаза. Химера была противной. Он передернул плечами – нежное поглаживание дало себя знать приятными мурашками по всему телу. С правой стороны в воротах была устроена дверь, через которую путешественники вошли в полутемную прохладу собора.
Изнутри собор казался еще более огромным, нежели снаружи. В этот час он был почему-то практически безлюден – десяток разрозненных туристов, пара-тройка молящихся. Вдоль длинных рядов скамеек прошли несколько священников в темных сутанах.
После залитой солнцем площади интерьер собора выглядел темным. Смутные очертания готических сводов вздымались высоко вверх и терялись в сероватой полутьме. Четыре ряда широких колонн образовывали иллюзию коридора, который резко устремлялся вперед и разбивался где-то вдалеке тысячами мозаичных осколков витража огромной пятиугольной апсиды. Перед апсидой находился необъятных размеров алтарь. Справа и слева от алтаря – два мощных органа, украшенные цветным мрамором и резьбой по дереву.
Собор был настолько огромен, что одним взглядом его невозможно было охватить полностью. Стас встал возле входной двери и попытался подключить воображение. Через минуту он понял, что какая-то часть собора все равно остается вне восприятия.
– Даже странно... – задумчиво проговорила Тамара, – такой светлый снаружи... и такой темный внутри...
– А у людей это сплошь и рядом, – совершенно не к месту сказал Стас, – и это даже не странно.
Тамара покосилась на Стаса, но ничего не ответила.
– Под алтарем помещается подземная церковь и крипта, – тихо сказал Бондарь.
– А вот и то, что было упомянуто в документе.
В нескольких метрах от входа слева направо проходила линия, выложенная темным мрамором. Через равные промежутки ее покрывали мозаичные изображения знаков зодиака с латинскими подписями.
– Кан-цер... – прочитал Вовка. – Это «Рак», да?
– Рак, рак... – ответил Стас.
– А мой «Водолей» будет... – Юра прошелся вдоль линии, – «Акуа-ри-ус»...
– Мы увидим Сошествие Луча? – спросила Тамара.
– Надеюсь, – ответил Бондарь, – сегодня 23 августа, солнце как раз входит в знак Девы. Луч должен сойти вон через то окно. – Он указал рукой на правую часть теряющегося в полумраке потолка.
– Святой отец, – обратился Бондарь к проходящему мимо священнику, крепкому мужчине лет пятидесяти, – как нам увидеть отца Марка?
– К сожалению, это невозможно, – ответил святой отец. – Два дня назад он уехал в Рим на семинар, и вернется только в начале следующей недели.
– Какая жалость, – немного сник Бондарь.
– Может, я смогу Вам чем-нибудь помочь?
– Право не знаю... я хотел поговорить с отцом Марком... Ну что же... Значит, в другой раз... Да. И вот еще что, – оживился Бондарь, как будто что-то вспомнил, – ожидается ли сегодня Сошествие Луча на Зодиакальный Путь?
Священник внимательно посмотрел на Бондаря.
– Мои комплименты, – с достоинством произнес он, – Вы прекрасно осведомлены в том, как называли это явление в эпоху Висконтов, и называют до сих пор в некоторых тайных монашеских орденах.
– Благодарю Вас... – сдержанно ответил Бондарь, – и все-таки? Мы ради этого специально приехали из Москвы.
