Глава 32
Озеро совсем не такое, как на снимках. Семнадцать лет назад оно было куда многоводнее: серое пространство воды, сминаемое осенним ветром. Четырнадцать лет назад его покрывала корка льда. Сейчас оно чем-то похоже на искусственное озеро Терли. Поверхность гладкая. Ни ветерка. Слой прибрежного ила растрескался и стал похож на тротуар со щербатым асфальтом.
Оставляю рюкзак на берегу, сложенную одежду – там же и иду к воде. Жесткая корка ила обжигает ноги. С дальнего берега поднимается большая птица и лениво летит в мою сторону, загребая крыльями воздух.
И вдруг… я иду по льду, припорошенному тонким снежком. Он весело похрустывает под ногами. Солнце светит в глаза, отчего весь мир переливается волшебными красками. Он похож на сказочную страну, где живут феи. Сколько тут солнечных огоньков. Я иду одна. Бабушка и другие люди остались на берегу.
Слышится странный звук, похожий на писк и царапанье когтей. Я не только слышу его, но ощущаю зубами – они слегка чешутся. Интересно, бабуля его тоже почуяла? Что такое? Я успеваю увидеть черную дыру, но тут же проваливаюсь в нее, не в силах удержаться. От холода у меня перехватывает дыхание. Я открываю рот, и он наполняется черной водой.
Погружаюсь глубже, еще глубже. Здесь темно и очень холодно. Я падаю, пока не достигаю дна. Там вижу парня. Не такого, как я. Взрослого. Он смотрит на меня, улыбается и говорит: «Вот я тебя и нашел» – как будто это игра. Но по его голосу не скажешь, что он со мной играет. В руках у парня блестящая штучка. Он размахивает ею перед моим лицом.
«Нравится?» – спрашивает он.
Я протягиваю руку, и он наматывает цепочку мне на пальцы.
«Теперь ты моя».
Но мы не одни. К нам кто-то приближается. Чьи-то сильные руки подхватывают меня и толкают вверх, к свету…
Скрипучий крик птицы возвращает меня в реальность. Глина по-прежнему обжигает ноги. Оглядываюсь по сторонам. Солнце клонится к кронам деревьев, светит в глаза.
Здесь все и произошло. В этом месте Роб утонул, а потом нашел меня подо льдом. Керри утверждает, что Роб иногда здесь появляется. А сейчас? В воде озера Терли я совершенно не чувствовала его присутствия, даже отдаленного. Здесь у меня другие ощущения. Чувствую, как надвигается что-то ужасное.
Иду дальше, к воде, что еще осталась в центре. Чем она ближе, тем мокрее глина. Сначала она просто влажная, потом мокрая, очень мокрая, и наконец, не только мокрая, но и скользкая. Каждый мой шаг сопровождается ее вздохами и чавканьями. Она хлюпает и пузырится под ногами. В ноздри ударяет резкий запах гнили, а глина продолжает шипеть, свистеть, чавкать и булькать. Я иду по живой поверхности. Из ее недр поднимаются радужные пузырьки газа. Вокруг снуют не то жуки, не то жабки. Солнце прожаривает мне затылок, вокруг головы вьются мухи. Я отмахиваюсь от них, но они упрямо возвращаются.
Вытаскиваю ногу из глины, кажется, что она в липком сером носке. Я вся перепачкалась в глине, ноги скользят и разъезжаются. Раскидываю руки, пытаясь удержать равновесие. Только бы не упасть. Я боюсь не самого падения, а жуткой перспективы завязнуть в этой глине и испачкать лицо. От ее запаха уже тошнит. Чтобы прочистить горло, я откашливаюсь. Тяжело дышу. Пот струится по всему телу.
Заставляю себя идти дальше. Ноги проваливаются по икры. И то хорошо. Продвигаюсь к воде. Всматриваюсь, вслушиваюсь, жду. Он должен быть здесь, просто обязан! Оглядываюсь. Никаких признаков Роба. С берега доносятся пронзительные детские голоса. Скорее всего, ребятня толпится возле автофургона с мороженым. Из его динамиков изливается что-то жутко немузыкальное. Или это расстояние искажает звуки?
На поверхность воды падает большая тень. Я поднимаю голову. Небо разделилось надвое. Одна сторона остается синей и безоблачной, другую захватила черная, пухнущая туча. Откуда она взялась? Я уже не помню, когда видела на небе тучи. Эта похожа на громадный корабль космических пришельцев, вторгшийся на Землю.
В тени тучи добираюсь до жалких остатков воды, покрытой то ли белой пеной, то ли плесенью. Глина по сравнению с ней кажется гораздо безопаснее. Налетевший жаркий ветер морщит воду и гонит невысокие волны к моим ногам. Сама вода довольно прохладная. Вхожу. Ноги погружаются в невидимый ил.
Во рту пересохло. Я сглатываю. Одна мысль, что эта вода может попасть мне в рот, вызывает приступ тошноты. Такого не должно случиться. Успокаиваю себя: за эти годы озеро сильно обмелело. Ил, взбаламученный моими ногами, тут же оседает. Плавать я здесь не собираюсь. Отойду подальше, чтобы увидеть Роба. А погружаться в вонючую, вязкую бяку… Нет уж, увольте.
Достигнув места, где вода мне по пояс, я оборачиваюсь. Кажется, я достаточно удалилась от берега. В мозгу появляется картина: мама, отец и Роб. Здесь, в этом озере. Семнадцать лет назад. Они плавали, брызгались, дурачились, кричали и смеялись, пока все не пошло наперекосяк. Пока Роб не погиб. Пока мой отец… не убил его.
Но так ли все было на самом деле? Двое парней и девчонка. Двое братьев. Что же случилось?
Глубоко в душе он был хорошим мальчиком.
Мы с ним совершали поступки… поступки, за которые мне и сейчас стыдно.
В воде таится зло.
Он возвращается.
Я вдруг чувствую себя невероятно одинокой. Нельзя было ехать сюда одной, я допустила большую ошибку.
– Да. Тебе же было сказано: приведи сюда их. Нейшу и Карла.
Вода превратилась в игровую площадку для света и теней. Блики по ней так и пляшут. Но сейчас я отчетливо вижу его. Роба. Как и я, он стоит по пояс в воде. Нас разделяет метров десять.
– Роб?
Я могу общаться с ним не в воде, а как с живым человеком.
Он улыбается. Его глаза пугающе блестят. Чувствуется, он переполнен энергией.
– Ты меня нашла, – констатирует он.
– Да.
Ощущаю в нем не только энергию. Сегодня от него исходит что-то очень тревожное, отчего перехватывает дыхание.
– Иди ко мне, Ник. Подходи ближе. Ты же смелая девочка, правда? Ты ничего не боишься.
– Нет, не боюсь.
Но это ложь. Я очень боюсь. Мурашки стадами ползут у меня по спине.
Роб медленно приближается, однако голос его звучит так, словно он уже рядом. Его голос – в моей голове. Как ему это удается? Собираю всю силу воли, стараясь помнить, зачем я здесь.
– Нам надо поговорить, – заявляю я.
Он останавливается, и его неподвижность пугает еще сильнее.
– Говори.
У него тот же взгляд, что и на старом школьном снимке из газетной статьи. Голова слегка запрокинута, отчего он смотрит на меня сверху вниз. Не знаю, надолго ли меня хватит. Но я же не просто так ехала сюда. Или я законченная трусиха?
Делаю глубокий вдох:
– Я хочу, чтобы это прекратилось.
Роб наклоняет голову чуть вбок:
– Это? Будь добра, поясни. Что значит «это»?
– Убийства. Вред, который ты причиняешь людям.
– Я делал это ради тебя.
– Я о таком не просила.
– Да неужели?
– Не просила! Я не хотела, чтобы кто-нибудь пострадал.
– Хотела. Загляни в себя поглубже и убедишься: хотела.
Он прав. Мне свойственно обижаться и негодовать. Во мне живут ревность, желание удержать то, что я считаю своим. Но такие чувства испытывает каждый. Человек соткан из противоречий.
– А что скажешь о девочках, которых я даже не знала? Которые утонули этим летом?
– Я искал тебя. Пока ты не вышла навстречу, искал наугад. Методом проб и ошибок.
– Меня тошнит от твоих слов. – Я пячусь, понимая, что допустила ошибку. Сумею ли теперь отсюда выбраться.
– Тошнит, говоришь? Да?
Роб не приблизился ни на шаг, но такое ощущение, что он совсем рядом. Я вздрагиваю и пытаюсь отступить, но мои ноги увязли в донном иле.
– Отец меня не раз предостерегал, чтобы я держалась подальше от воды. Он был прав.
– Отец? Карл? – Роб произносит имя своего брата, как грязное ругательство, потом фыркает, поворачивает голову и сплевывает. – Не будь дурочкой, Никола. Не верь его словам. Он не признáет правды, даже если она ударит его по заднице.
– Почему ты так ненавидишь его?
– Ты действительно хочешь знать причину?
Моя голова разрывается от голоса Роба.
– Да!
– Он убил меня. Избавился, чтобы я не мешал ему крутить с моей девчонкой.
– С твоей девчонкой? С Нейшей?
– Умница. Догадалась. Да, с Нейшей.
– Ты ее любил?
– Любовь. А что такое любовь?
– Ты никогда меня не любил.
Мамин голос! Она здесь? Оборачиваюсь. Да, она здесь! В десяти метрах от меня, с отцом.
