землян и двинулся в сторону Ли-а, которая, предвидя такой расклад, уже покрывалась чёрным «панцирем».
Саша, поняв, к чему всё идёт, перегородил путь мужчинам и попытался их успокоить:
— Во-первых, это женщина. Опомнитесь! Во-вторых, не она лично отправила вас. А, в-третьих, вспомните, почему это произошло! Вы наступаете на одни и те же грабли! Бунтарские выходки будут дорого вам стоить!
— Саша, уйди с дороги! — сквозь зубы прошипел один из землян, не спуская глаз с чёрного «панциря».
— Не уйду.
Ли-а попыталась остановить Сашу, но не успела. Завязалась короткая неравная борьба. Сашу сначала пытались просто оттолкнуть в сторону, но он изо всех сил сопротивлялся, и в ход пошли кулаки. Но и это не остановило самоотверженного парня, он до последнего сдерживал натиск разъярённых мужчин, пока не пропустил плотный удар, отправивший его во тьму.
* * *
Очередной раз краснея, словно робкий юноша, Михей выуживал интересующие его факты из жизни Анны. Ввиду последних откровений, коим поспособствовал Ивраоскарь, смущение давало о себе знать ещё сильнее. Однако понимание того, что его мысли уже известны, и попытка скрыть их уничтожит и без того подмоченную репутацию непоколебимого разведчика, он всё-таки начал диалог:
— Как долго ты в таком состоянии?
— Я давно потеряла счёт. Если в ваших годах, то родилась я примерно две тысячи лет назад и примерно семьсот лет назад на здешнем летоисчислении. Я была талантливым ребёнком, к тому же моя юность прошла в эпоху прорыва медицины. Нас в прямом смысле «программировали» быть умными, здоровыми, счастливыми, корректируя наше ДНК. И я стремилась внести свой вклад в процветание нашего общества.
Я мечтала работать в биомедицине. Прошла подготовку в специальном центре. То, образование, которое получала я, сильно отличается от вашего. Мне просто поэтапно загружали всю необходимую информацию, а после, рядом с опытном наставником, я применяла полученные знания на практике. Это обучение было крайне эффективным и быстрым. При этом каждый на ранних стадиях подготовки понимал, подходит ему то, для чего его готовят, или нет. И при желании мог стереть всё из головы и попробовать себя в чём-то другом.
Моим наставником был доктор Иффридж. Считалось невероятной удачей попасть к нему. Он ещё до внедрения технологий изменения ДНК творил настоящие чудеса. Из-под его ножа совершенно здоровыми вышли тысячи безнадёжных пациентов. Он был универсалом и мог справиться с операцией любой сложности. Многие тогда подозревали, что он использует некие «запрещённые» методики, настолько велико было его превосходство над остальными.
— Но ведь вы не могли лгать. Если бы он применял что-то «запрещённое», об этом бы сразу узнали.
— Не факт. Люди с исключительным умом управляли своим сознанием на таком уровне, что сами себя убеждали, что ложь — это истина.
Несмотря на то, что наша продолжительность жизни была в два, а то и в три раза выше вашей, мы работали над решением проблемы стремительного старения. И у нас уже были кое-какие успехи, мы провели несколько успешных опытов, когда неожиданно все наши исследования отозвали.
В полнейшем недоумении мы пытаемся понять, в чём дело? И, как оказалось, в другом кластере под грифом абсолютной секретности успешно завершились испытания по пересадке человеческого сознания в искусственно выращенное тело. Многолетний труд Иффриджа оказался больше никому не нужен.
Тогда весь мир разделился на два протестующих лагеря. Одни были убеждены, что за переселением будущее, другие, и я в том числе, приверженцы классической смены циклов, категорически осуждали идею вечной жизни.
В конечном счёте, первые взяли верх и всех, кто отказался примириться с этим решением, пытались усмирить принудительно. Все прочие исследования в области медицины более не финансировались, всё свелось к тому, чтобы по максимуму износить одно тело и переселиться в другое.
— Так, ну дальше я знаю. А за что тебя отправили сюда и «оцифровали»?
— Я тайно продолжала работу с доктором Иффриджем. И однажды, когда мы проводили очередной эксперимент с ДНК, доброволец погиб. Скрыть это не удалось, и нам дали «пожизненные». За умышленное убийство и ведение незаконной лженаучной деятельности. Ну, а в дальнейшем численность населения планеты росла экспоненциально и было принято решение «оцифровать» заключённых и переселить сюда.
— А почему они просто не дождались, пока вы умрёте? Как бы это странно ни звучало, но на мой взгляд, это даже гуманнее!
— Так и есть. Но тогда понятие слова «пожизненно» фактически сравнялось с «бесконечно».
— Удивительная жестокость. Организовать оцифровку тысяч заключённых, обеспечить их серверами и энергией. Одним словом, не пожалеть ни сил, ни средств, чтобы вы мучились целую вечность. И ты ещё нашу цивилизацию критиковала?
— Изначально вы и не должны были узнать правду.
— Но Ивраоскарь разрушил твои планы? — язвительно спросил Михей.
— Нет, их разрушил ты, — с печалью в глазах ответила Анна и растворилась, оставив капитана один на один с невыносимым чувством стыда.
* * *
Массимо, Паоло и Лео шли навстречу Иффриджу, то и дело толкая в спину Оливера, на которого больно было смотреть. Казалось, он сдался и наверняка знал, что не выйдет из этой лаборатории живым.
— Что вы тут делаете? — спросил Массимо, демонстративно вращая пистолетом.
— Мы пытались спасти ни в чём не повинных людей, — ответил Иффридж, не дожидаясь каких-либо инструкций от немого.
— Это вот этих, что ли? — уточнил старший Моритез описывая рукой громадное хранилище крио-капсул.
— Да, — смело ответил Иффридж, положив руку на отобранный у Хорлео пистолет.
— А чего их спасать? Они на это пошли добровольно! У меня даже бумаги соответствующие есть.
— Как вы смогли обмануть меня? — едва держа себя в руках, процедил Иффридж.
— О том, о чём следует молчать, лучше и не думать вовсе. Вот моё правило. Не знаю, как, но ты явно понимаешь людей без слов. А немой слишком много знает. Поэтому кто-то из вас останется тут навсегда. Я сегодня в отличном настроении, так что решайте сами.
— Эй, Ральф! — окликнул Массимо своего наёмника. — Дружище, ты сделал своё дело, можешь идти.
Ральф, провожаемый округлёнными взглядами Иффриджа и Оливера, с невозмутимым лицом поплёлся прочь. Хорлео отправился за ним, едва братья пригрозили ему свинцовой «премией» после его долгих и нудных жалоб на испытанные страдания и полученные повреждения.
В этот момент неожиданно очнулся профессор Лейкрикс. Габино, сидевший всё время возле его тела и старавшийся не светиться, вздрогнул, напомнив о своём присутствии братьям. Профессор застонал.
— Что, чёрт возьми, произошло?! — воскликнул он и тут же пожалел об этом: каждый звук отражался нестерпимой болью в его голове.
— Вот эти двое, — Массимо указал на Оливера и Иффриджа, — одурачили тебя. А наш старый знакомый Габино,
