- А ты недурно устроился, - заметил Суровягин, осматривая квартиру Парыгина.
- Не жалуюсь. Я даже увлекся работой.
- И хозяйкой острова? - лукаво подмигнул Суровягин, расхаживая по квартире.
- Таню я люблю, Андрей, и мы с ней поженимся, - просто сказал Парыгин.
- Поадравляю. - Суровягин вздохнул, вспомнив свою неудачную любовь к Панне Лобачевой. - Давай поговорим о деле, ради которого я приехал. Ты уверен, что черная акула больше не появится в здешних водах?
- Подожди, - перебил Парыгин. - Ты сказал, что каланов похищает Холостов.
- Говорил и подтверждаю. Только не перебивай. Ты по-прежнему считаешь, что неизвестное существо является творением рук человека?
- Не знаю. Тайна осталась неразгаданной. Черная акула унесла ее с собой.
- То, что ты видел, действительно кибернетическая машина.
- Может быть, - сказал Парыгин. - В своем письме контр-адмиралу я- писал о некоторых странностях в поведении черной акулы. Мне казалось, что это подводная лодка, управляемая одним человеком.
- Нет, не подводная лодка, а кибернетическая машина. Наша с тобой задача найти ее. Холостов где-то встречается с ней.
- Действительно, задача, - пробормотал Парыгин и скрестил руки на коленях. - Холостов... Ты уверен, что это он?
- Уверен, - подтвердил Суровягин. - Ты помнишь Щербакова? У Панны Лобачевой, высокий такой?
- Помню, - сказал Парыгин.
- Так вот, Щербаков помог распутать последний узел. - Суровягин закурил сигарету и рассказал все, как было. - Я с большим предубеждением относился к нему. Но он положил меня на обе лопатки и заставил переменить мнение о себе. Я и сейчас не питаю к нему особых симпатий, потому что он мой счастливый соперник. Слово-то какое противное...
- Я догадался об этом, старик.
- Что же ты предлагаешь, Андрей?
- Холостов едва ли так легко откажется от своих намерений. Он выжидает. Черная акула выйдет на охоту.
- Ты думаешь?
- Ставлю бутылку шампанского.
- Идет!
- Пойдем осмотрим остров, - сказал Суровягин. - Кстати, ты не бывал на птичьем базаре? Ну, на этом скалистом острове?
- Собирались с Таней, да все некогда. Работа...
- Какая работа?
- Статью пишу: "Образ жизни каланов под водой".
- А-а, - равнодушно протянул Суровягин. Накинув плащи, они вышли из дома.
Вечером долго засиделись за ужином. В центре внимания был Суровягин.
Таня и Парыгин вместе вышли из столовой.
Был лунный вечер. Над морем низко стлался туман - казалось, что это облака плывут под крыльями самолета, а ночной накат волн чем-то напоминал гул пропеллеров.
Все эти дни они были счастливы, и им казалось, что так будет всегда. Сегодня впервые между ними стала тень разлуки.
- Таня, взгляни на луну. Видишь, девушка с коромыслом и полными ведрами воды возвращается от колодца?
- Полные ведра - к счастью, Максим?
- К счастью, Таня.
Она с какой-то грустью прижалась к нему.
- Милая, не надо.
- Просто что-то нашло на меня... Пройдет.
- Пройдет, Таня.
- Ты не забудешь меня?
Она повернула к нему лицо и улыбнулась. Ее рот был полураскрыт. Большие глаза мерцали. Она потянулась к нему.
Он приподнял ее и заглянул в глаза. Они смотрели доверчиво и ласково.
- Я люблю тебя, Максим, - скорее догадался он по шевелению губ, чем услышал.
Бухта Белых Каланов сонно дремала под серебряным светом луны. Они услышали тяжелые шаги и глубокие вздохи. Затем донесся радостный писк.
- Да это же Разбойник! - воскликнула Таня. - Слышишь, Максим, как он пищит от восторга!
Калан терся о резиновые сапоги Тани.
- Если Разбойник здесь, то и Философ должен быть где-то недалеко, - сказал Парыгин. - Да вон он!
Философ лежал в тени сторожевой избушки.
- Почему вы не спите, друзья? - Таня погладила Разбойника по голове.
- Ну, ясно же, почему, - засмеялся Парыгин. - Разбойники всегда промышляли по ночам. У Философа тоже ночная профессия. В древности уважающие себя мудрецы создавали свои философские системы, созерцая звездное небо. Перед нами последние могикане благородных племен...
Таня фыркнула и направилась к домику. Разбойник ковылял за ней.
- Их надо покормить, Таня, - продолжал Парыгин. - В старину женщины питали слабость к благородным разбойникам... А философы, как известно, не от мира сего. Значит, чтобы Философ не отдал богу душу...
Таня засмеялась:
- Они просто жалкие попрошайки и никакие не последние могикане.
Таня зашла в ледник, набрала в ведро рыбы и стала кидать ее в бухту. Философ остался верен себе: с достоинством принял несколько окуньков из рук Парыгина и пошел к воде...
- А теперь спать, спать, - крикнула Таня на каланов и посмотрела на Парыгина. - Прохладно.
Парыгин вошел в сторожевой домик и зажег свечку. Раскладушка у стенки. Стол. Шкаф в углу. Умывальник у дверей. Вот и вся обстановка.
- Сейчас я тебя отогрею, - сказал он, орудуя у железной печки.
Огонь медленно разгорался.
- Садись сюда, - Парыгин придвинул низкий раскладной стул поближе к печке.
Таня села и прислонилась к нему. Он обнял ее.
- Тепло. Я люблю, когда тепло, - сказала она и закрыла глаза.
...Они возвращались в поселок уже на исходе ночи. Луна потускнела.
- До завтра, - сказал он, все еще ке отпуская ее руку. До завтра, Таня...
Они стояли у дверей ее дома.
- Завтра уже наступило, - улыбнулась она. Он поцеловал ее на прощанье и пошел к себе.
- Где ты ночь бродил, Максим? - поинтересовался утром Суровягин.
- С Таней гулял, - ответил Парыгин.
Они проверяли подводные костюмы.
- Все влюбленные на одну колодку, - усмехнулся Суровягин. - Ночь. Луна. Тишина. Хорошо, должно быть, а?
В дверь постучали.
- Да, войдите.
Таня была в спортивном трико - длинноногая, свежая, красивая.
- Здравствуйте! Куда это вы собираетесь?
- Решили плыть к безымянному острову.
- И я с вами.
Парыгин и Суровягин переглянулись.
- Татьяна Григорьевна... - начал Суровягин.
- Двадцать два года Татьяна Григорьевна... Пока здесь распоряжаюсь я. Не делайте кислых мин. Я и без вас могу отправиться на остров.
Все это она выпалила одним духом.
- Таня, пойми, опасно, - мягко сказал Парыгин.
- Я плавала, - она повернулась и пошла к выходу.
- Ну, хорошо, - сдался Парыгин. - Принеси свой костюм. Проверим.
- Это самое я и собираюсь сделать, - невозмутимо произнесла она. - Ты думал, я пошла плакать?
Парыгин и Суровягин рассмеялись.
Через полчаса все трое были на берегу моря. Мика Савельев, пыхтя трубкой, стоял рядом с Парыгиным. Он давно просился в подводное плавание.
- Мой хочет рыба быть. Плавай надо.
- Обязательно поплаваем, Мика Савельевич. Обязательно. Бояться не будешь?
