- Пусть летят. Они не нужны мне. Мне нужна Марья.
- Вы получите ее, как только вернете Салиму.
- А потом?
- Мы дадим вам птерик.
- Который рухнет через две минуты полета?
- Я полечу с вами.
- Залог не слишком ценный. Думаете, Цесариума остановит угроза вашей жизни?
- Кого вы хотите в заложники?
- Салиму.
- Это невозможно.
- Что ж, мы пойдем пешком. Мне нравится общество Салимы - с ней интересно беседовать. Напомните Болту - никаких фокусов с Марьей. И успокойте его - он мне не нужен. Хотя, если ему подучиться, я смог бы предложить Болту неплохую роль. Пусть подумает: возьмет псевдоним, никто не узнает, кем он был в прошлом, этот актер. У него недурные способности [Рервик покривил душой. У Болта были выдающиеся способности. Может быть, гениальные. Что-то не позволило Рервику оценить их в должной мере. Да и возможен ли тиран, состоятелен ли деспот, если он не крупный актер, ловкий лицедей с абсолютно безнравственной основой души. ]. А теперь - уходите. Нам пора. Кстати, теперь в наших общих интересах, чтобы мы быстро и благополучно добрались. Сообщите моему помощнику Вуйчичу - пусть ждет нас в доме смотрителя болот. Какого участка, Салима?
Салима, только что пришедшая в себя, тихо сказала:
- Наргес, скажи отцу - мы... Мы проиграли. Я поведу его на участок Иокла.- Салима сделала паузу.- Ты помнишь участок Иокла, Наргес?
- Помню,- поклонился Наргес.- Помню, Дочь.
- Туда и направь Вуйчича. Мы будем там через сутки. Прощай. Минуту,она обратилась к Рервику,- нам понадобится еда.
- Я что-нибудь раздобуду,- сказал Рервик.- Идемте.
"Правильно ли я понял замысел Салимы?" - думал Рервик.
Несомненно, Болт попробует устроить ловушку в доме Иокла. Главное, ни на шаг не отпускать Салиму. Но что же дальше? Не станет же Наргес в самом деле сообщать Вуйчичу о том, где Андрис.
Шли они по три-четыре часа без остановки, и Рервик восхищался стойкостью, с которой Салима переносила трудности. Лехиянские болота мало отличаются от земных - те же проплешины зловонной жижи, чахлые кусты, дрожащие столбики гнуса над головой. Вскоре Андрис убедился, что дорогу Салима знает. Шла уверенно, перечеркивая зигзагами сразу же взятое направление, которое Андрис старался удержать в памяти. Пройдя километров десять, остановились. Жарили на толстом пруте снятую плазмером жирную птицу. Непривычный к мясу Рервик тем не менее ел жадно.
Салима хрустела костями и, подняв руки, языком плотоядно слизывала жир с запястий. Трапеза их как-то сблизила. Глядя на острые смуглые локти молодой женщины, Рервик вспомнил первый день на Лехе, карнавал. И снова какая Анна Болейн! "Ту-ит, ту-гу! Ну и певун! Вся в сале, Анна трет чугун". Тонкие сильные руки. Узкий подбородок. Воля! Актеры, перенесшие сценические убийства в жизнь. Им и создавать полную достоверность на сцене. Болт в гриме с картонной короной! А возмездие? И шальная мысль: не возмездие ли для тирана попасть на сцену? Каждый спектакль - суд. Сегодня и ежедневно! Каждый вечер на манеже...
Они шли дальше, и видение бледного виска Марьи, исколотых ее вен вытесняло остальное. Говорили мало. "Осторожно, дыра".
Или: "Придется в обход, крюк приличный, но вернее". "Все, устала". А то и без слов Салима выбирала высокую сухую кочку и садилась, иногда ложилась, прикрыв глаза и разбросав наглые худые ноги.
Второй раз ели такую же неповоротливую птицу, но с меньшей жадностью. Салима накопала каких-то корешков с мучнистым вкусом. Темнело стремительно рухнуло покрывало, и тут же выползла квадрига лун. Рервик натаскал кучу кривых стволиков. Выдергивались из трясины они легко, с громким чавком. Горели хорошо, но очень быстро сгорали. Не обращая на Рервика внимания, Салима набросала кучу травы и веток, завернулась в плащ и легла. Сонная одурь накатывала на Андриса. Он отходил от жара, от светлого круга. Осторожно топтался, стараясь не угодить в провал между кочками. Спит? Он подошел к Салиме. Она ровно дышала. Приткнулся к куче хвороста. Огонь упал. Плащ Салимы растворился. Луны затянуло плотной пеленой. В близком омуте плеснуло какое-то животное. Рыжая вислоухая собака метнулась прочь и бросилась вдогонку Марье, тыкаться узким холодным носом в тонкие лодыжки. Над Ветлугой висел пласт тумана. Сырость пропитала брюки, тапочки.
Он скинул их и шагал босиком, как и Марья. Тебе нужен муж по имени Марей, сказал он. С крутыми белыми кудрями и можжевеловым венком. Будете рыбу ловить, собирать морошку. А жить вон там, у родника. Марей поставит шалаш. Ты натаскаешь мха, сена.
Я приходить стану. Это зачем еще? - Марья удивленно поднимает брови. А фильм снимать. По Гамсуну, по Замятину. По Стриндбергу и Сведенборгу. Сведенборг хохотал. Хохотал филин. И она захохотала: не хочу Марея. Почему? - Не люблю кудрявых, да еще с венком. Можжевельник колется. Вон, все руки, видишь... Она тянула руки с исколотыми запястьями. И вдруг обняла его, неловко царапнув шею.
Рервик вскочил. Серело. Салимы не было.
- Эй! - Он забегал вокруг кострища. Неужели ушла?
- Не суетитесь, Рервик.- Темная фигура проявилась на сером фоне со стороны бочажка.- Я могу привести себя в порядок? И возьмите ваш плазмер. Он под ветками, в ногах моей постели. Я не хотела, чтобы вы пристрелили меня, пока я умываюсь.
Резкий голос Салимы вогнал Рервика в краску. Он пошарил под травяным матрасом и нащупал рукоять плазмера. Улыбнулся.
- Нервы. Я, пожалуй, тоже отлучусь.
Почему она меня не убила? Боялась расплаты? Возможно. Если молодцов Болта возьмут, они расскажут. Но что им терять? Разве они не сожгли мостов, уйдя с Болтом? Пожалела? А Марью - нет?
И вдруг он ясно себе представил, что все его усилия тщетны. Ведь Салиме ничего не угрожает - ни на Лехе, ни на Земле. Она вовсе не заложница, а потому Болт по-прежнему хозяин положения, вольный сделать с Марьей все что угодно. Просто, планируя всю операцию, Рервик смотрел на нее глазами Болта. Раз Марья - заложница в руках Цесариума, позволяющая ему диктовать условия Рервику, то, стало быть, Салима - заложница в его, Рервика, руках, и он может диктовать условия Болту. Более того, пока Салима во власти самого Рервика, Болт может предполагать, что ей угрожает опасность. Но как только они доберутся до города и Салима предстанет перед властями, она окажется неуязвимой. Зато, с другой стороны, Андрису теперь известно логово самого Болта, и тот это знает. Он может бросить все, взять с собой Марью и скрыться в другом месте. Оттуда Цесариум будет и далее шантажировать Рервика...
А Салима - что Рервик сможет с ней сделать? Ничего...
Ни-че-го... Понял, дубина стоеросовая? Возомнил себя профессионалом. Лепит ошибку за ошибкой. Побоялся взять птерик, тащится через болота с этой венценосной девой, давая возможность людям Наргеса триста раз его опередить. Что они предпримут? Уже, видимо, расположились в доме смотрителя. Какие у него козыри, кроме заложницы, которую он ни при каких обстоятельствах не сможет не только убить, но даже серьезно ранить. Одно дело дать по губам наглой девице, другое...
