последний вагон остановился совсем рядом с тем местом, где прятался Глиммерчайлд. Глиммерчайлд выбрался из своей щели и посмотрел в разверзшийся темный проем, туда, где пропала Полуночная Бестия.
Мощное течение повлекло его сердце в логово безумца. Он пожал плечами и запрыгнул на заднюю стенку вагона. Он неподвижно повис на сцепке, и был завезен во внутрь.
НЕОБЫЧАЙНО СИЛЬНОЕ ДУШЕВНОЕ волнение не отпускало Вика: сначала из-за нового красивого зверя, а теперь из-за визита Ованеса Марголяна. Он деактивировал защитные поля, окружавшие его крепость, и перевел автоматические оружейные системы в режим ожидания. Когда поезд подошел достаточно близко, он открыл внешние взрывостойкие двери. Он следил через полудюжину экранов за тем, как поезд быстро проскальзывал внутрь. Когда последний вагон миновал порог, Вик заметил что-то необычное – яркое мерцание света в задней части вагона, там, где должен был быть только источенный временем сплав.
Его тщательно лелеемая паранойя заполыхала.
– Ха! – крикнул он. – Обмануть меня решил? – Он закрыл взрывостойкие двери, так что состав оказался заперт в шлюзе безопасности.
Усиленный громкоговорителем голос Ованеса прогремел в тесноте шлюза.
– Что случилось, Ортолан? Зачем мне тебя обманывать?
Ованес старался сделать свой голос успокаивающим, но Вик увидел, как защитные чехлы убираются с оружия Торговца.
– Сейчас мы посмотрим! О да! – Он ткнул в красную кнопку на своей консоли безопасности. Анестезирующий газ наполнил шлюз густым лавандовым туманом. Что-то вывалилось из последнего вагона.
Сенсоры Торговца завертелись в поисках источника тревоги Вика. Один из них оторвался от землехода и полетел вдоль состава, описывая петли, чтобы избежать столкновения.
– Все верно, – крикнул Вик. – Сделай так, чтобы можно было хорошо рассмотреть.
Сенсор спикировал на предмет, выпавший из прицепа. Его лопасти разогнали туман, и Вик увидел, что это был симпатичный маленький примат. Должно быть, он последовал за черным рексом, подумал он. Сентиментальные слезы затуманили его взгляд.
– Я сожгу его, – сказал Торговец. – Это не мое.
– Нет! – Крикнул Вик. – Я хочу его!
– Как пожелаешь, Ортолан. Приказать моему меху занести это внутрь?
Все инстинкты Вика восстали против того, чтобы использовать одно из устройств Торговца в узле, даже несмотря на то, что Ованес был его другом, проверенным в течении столетий.
– Нет. Нет. Я разберусь с этим позже. Пусть пока полежит, а ты заходи.
Вик просканировал капсулу на наличие скрытого оружия, но ничего не нашел. Металл переполнял Торговца, как всегда. Чтобы поддерживать жизнь в своем огромном теле, Ованнес нуждался в трех вспомогательных сердцах, бешено колотящихся в его груди. Его кости были усилены сплавом, чтобы не дать ему превратиться в лужу раздавленного мяса. Может быть, Торговец спрятал бомбу у себя в животе. Вик подавил свою паранойю. Если он никогда не снимал с себя броню, как Торговец мог причинить ему вред, даже бомбой? Он впустил Ованеса внутрь.
Глиммерчайлд очнулся в клетке. Его голова раскалывалась, его рот осязал отвратительный привкус, его глаза, казалось, были присыпаны колючим песком. Он перекатился по стальному полу, встав на четвереньки.
Когда он поднял голову, то увидел сквозь прутья Полуночную Бестию. Она прижималась к прутьям клетки большего размера, расположенной напротив, через проход. Одинокая лампочка, высоко над головой, тускло освещала ее.
Он протянулся наружу и прикоснулся к ней пальцами своего разума. Скорбное негодование наполнило его. С Полуночной Бестией никогда не обращались так грубо, никогда не заставляли ее чувствовать себя беспомощной. Ее маленький, строгий разум был затуманен недоумением.
Глиммерчайлд успокаивал ее, как мог, скрывая свою беспомощность. Не бойся, подумал он. Я что-нибудь придумаю. Не сдавайся.
Он чуть не заплакал; он бы выругался, если бы мог. Но все, что ему осталось – это ждать.
Немного погодя он огляделся. Он находился в очень большом помещении. Полумрак скрывал многие десятки клеток и сотни стазис-камер, расположенных концентрическими уступами, уходящими вверх, к дырявому металлу крыши.
Неподалеку шевелились несколько животных, но большинство спали сном без сновидений в стазис-камерах. Воздух был теплый, насыщенный соревнующимися зловониями: запахами животных, ржавчины, плесени и озоново-пластиковом смрадом высокоуровневых технологий.
Металлические двери с грохотом распахнулись, и вспыхнул свет. Глиммерчайлд, прищурясь, посмотрел сквозь пальцы. Вошел Вик с важным видом, все еще облаченный в сервоброню. Толстый Торговец восседал в мягком энерго-кресле.
– Сюда, Ованес. Я покажу тебе свою новинку.
Безумец указал на Полуночную Бестию.
– Я поймал этот образец прошлой ночью. О, она будет великолепна. Биолюминесцентные сеточки – что редкость – и прекрасная черная шкура.
Торговец без особого любопытства уставился на Полуночную Бестию.
– И что ты из нее сделаешь, Ортолан?
– Я думаю над этим. Ломка зверей – искусство кропотливое. – Вик задумался про Полуночную Бестию. – Ну, как вариант… может быть, боевой зверь. Или домашний сторож. Хо-хо. С ней, в твоей псарне, тебе будут не страшны никакие налетчики. А?
Глиммерчайлд уставился на безумца со всей свирепостью, на какую был сейчас способен. Отвратительные картины заполнили его разум: Полуночная Бестия, прикованная цепью к воротам и охраняющая всякие безделушки. Или еще хуже: Полуночная Бестия, везущая на себе какого-нибудь болвана на дуэль, Полуночная Бестия, проливающая свою драгоценную кровь за честь дурака, Полуночная Бестия, лежащая покалеченная и никому не нужная. Он издал хрюкающий возглас отчаяния.
Торговец взглянул на Глиммерчайлда.
– Что это? Я думал, ты берешь только животных.
– Так и есть, Ованес.
– Но, Ортолан, это человек. Или когда-то был им.
– Ты лжешь! Чтобы сбить меня с толку. Я не принимаю участия в вашей грязной торговле, в продаже душ. Никогда не говори, что я работорговец! Я отлавливаю только животных! Это не человек! Где его инструменты, одежда, украшения?
Он обратил исступленно-нежный взгляд на Глиммерчайлда:
– Его кожа подобна звездной, ночной рубашке.
– Конечно, конечно. Я ошибся, не хотел тебя обидеть. – Торговец изобразил на лице умиротворяющую улыбку. Глиммерчайлд ощутил, как в голове Торговца всплыла мысль, пузырь зловонного убеждения: «все вокруг одинаковы; мы все чудовища, древний свихнувшийся старикашка». Мысль имела скверный смысл, и Глиммерчайлд, содрогнувшись, отстранился.
– Хорошо! – Вик встряхнулся, громыхнув доспехами. – Хорошо. Теперь позволь мне показать тебе товар. Охота была прекрасной.
Вик скрылся из виду, двинувшись вдоль ряда клеток, и Глиммерчайлд последовал за ним, слегка касаясь разума старого безумца – ровно настолько, чтобы видеть глазами Вика. Восприятие Вика постоянно плыло. Очертания пузырились, текли, подобно загустевшей воде, а прутья клеток становились извилистыми линиями. У Глиммерчайлда закружилась голова.
– Вот здесь прекрасный экземпляр – шипастый чумог.
