- Не сейчас, - про себя взмолился он. - Не сегодня. Я ведь так давно с ней не был.
Приборчик размером с пачку сигарет, на нем один-единственный глаз, он гневно краснеет. Питер неохотно подобрал прибор и, по-прежнему держа дочь на коленях, включил миниатюрный приемопередатчик, потом нажал кнопку приема.
- Тор один, - сказал он.
Ответ пришел плохо слышимый и искаженный, прибор действовал почти на пределе дальности.
- Генерал Страйд, "Атлас" распорядился о состоянии "Альфа".
Еще одна ложная тревога, с горечью подумал Питер. За последний месяц "Альфу" объявляли с десяток раз, но почему именно сегодня? "Альфа" - это первая ступень тревоги, когда команда собирается и ждет команды "Браво" это приказ на вылет.
- Передайте "Атласу", через семь минут мы будем в сотоянии "Браво".
Из них четыре с половиной минуты ему необходимы, чтобы достичь базы, и неожиданно решение снять коттедж показалось опасным излишеством. За четыре с половиной минуты могут погибнуть невинные люди.
- Дорогая, - он нежно прижал к себе Мелиссу-Джейн, - прости.
- Все в порядке, - решительно и напряженно ответила она.
- Скоро мы снова встретимся, я обещаю.
- Ты всегда обещаешь, - прошептала она, но видела, что он ее уже не слушает. Он выпустил ее и встал, сжав зубы, густые темные брови почти сошлись над узким прямым аристократическим носом.
- Закройся за мной, дорогая. Если это "Браво", я пришлю за тобой шофера. Он отвезет тебя в Кембридж, и я позвоню маме, чтобы она тебя ждала.
Натягивая теплую армейскую шинель, он вышел в ночь; Мелисса-Джейн услышала, как включился стартер, как заскрипели шины по гравию. Звуки двигатели начали удаляться.
Диспетчер Найроби выждал пятнадцать секунд после назначенного для сейшельского рейса времени. Потом вызвал сам - раз, другой, третий, но не получил ответа. Он начал переключаться на другие каналы, включая чрезвычайный, на которых связь с 070 должна быть непрерывной. По-прежнему никакого ответа.
Прошло сорок пять секунд после того, как "Спидберд 070" должен был выйти на связь. Диспетчер взял желтую картоку рейса из гнезда "все в норме" и переложил в другое - "связь утрачена", и немедленно включились системы поиска и оповещения.
Через две минуты тринадцать секунд, после того как "Спидберд 070" пропустил свой срок сигнала "все внорме", на стол контроля в "Хитроу" легло срочное сообщение, а еще шестнадцать секунд спустя был информирован "Атлас", и команда "Тор" приняла положение "Альфа".
До полнолуния три дня, лишь верхний край лунного диска чуть заслонен земной тенью. Но с высоты полета он кажется таким же большим, как солнце, а его золотой свет определенно прекрасней.
В тропической летней ночи небо покрывали большие серебряные облака, они собирались в величественные грозовые тучи, и лунный свет окутывал их великолепием.
Самолет быстро летел меж облаками, как огромная летучая мышь на убранных назад крыльях.
Слева под крылом открылась неожиданно темная пропасть в облаках, и в ее глубине видены были мигающие огоньки, как свет умирающей звезды.
- Мадагаскар, - сказал капитан; голос его неожиданно громко прозвучал в тихой рубке. - Мы на курсе. - За ним девушка пошевелилась и осторожно переложила гранату в другую руку, прежде чем заговорила впервые за последние полчаса.
- Пассажиры могли проснуться и заметить это. - Она взглянула на свои часы. - Пора разбудить всех и сообщить им добрую новость. - Она повернулась к бортинженеру. - Пожалуйста, включите свет в салоне и дайте мне микрофон.
Сирил Уоткинс, капитан, снова подумал, что вся операция заранее тщательно спланирована. Девушка рассчитала время своего объявления так, чтобы пассажиры были меньше всего способны к сопротивлению. Их разбудят в два часа ночи после беспокойного сна в трансконтинентальном лайнере, и реакцией их скорее всего будет мрачная покорность.
- Свет включен, - сказал бортинженер и передал микрофон.
- Доброе утро, леди и джентльменя. - Голос девушки звучал тепло, ясно и четко. - Мне жаль будить вас в такое непривычное время. Однако мне необходимо сделать очень важное объявление, и я хочу, чтобы все его внимательно выслушали. - Она помолчала. В огромном салоне все зашевелились, начали поднимать головы, пассажиры приглаживали волосы, моргали еще не совсем проснувшимися глазами. - Вы видите, что огни включены. Пожалуйста, убедитесь, что сидящие рядом с вами проснулись и у них застегнуты ремни. Стюардессы, проверьте, все ли выполнено.
Она снова помолчала. Ремни помешают неожиданным действиям под влиянием шока. Ингрид отсчитала по своим часам шестьдесят секунд, прежде чем продолжить.
- Прежде всего позвольте мне представиться. Меня зовут Ингрид. Я командир группы Армии борьбы за права человека... - Капитан Уоткинс цинично скривил губы, услышав помпезное напыщенное название, но молчал, глядя в темное звездное небо... - и этот самолет находится под моей командой. Отныне ни при каких обстоятельствах вы не покидаете своих мест; это можно делать только с разрешения моих подчиненных, иначе самолет будет взорван, и все находящиеся на борту погибнут.
Она тут же повторила свое объявление на беглом немецком, потом на менее беглом, но вполне приличном французском, прежде чем вернуться к английскому.
- Бойцы "Армии борьбы" одеты в красные рубашки, чтобы их можно было узнать, и вооружены.
В это время три ее спутника открывали двойное дно своих сумок. Там обнаружилось небольшое пространство - в два дюйма глубиной и четырнадцать на восемь дюймов площадью, но это вполне достаточно для двенадцатизарядного пистолета со складным стволом и десяти обойм патронов. Стволы пистолетов, четырнадцати дюймов длиной, гладкие и сделаны из пластмассовой брони. Этот материал не выдержал бы давления газов новейших взрывчатых веществ; он рассчитан на меньшую скорость и давление бездымного пороха. Казенник и двойная рукоять тоже из пластика, они собирались мгновенно. Металлическим во всем этом оружии был только стальной ударник и небольшая пружина, не больше заклепки в сумке, и потому их не обнаружил металлоискатель в аэропорту Моэ. У патронов корпус и основание тоже пластмассовые, металлический только взрыватель из алюминиевой фольги, он вообще не вызывает возмущений в электрическом поле. Патроны упакованы в специальные пояса, которые надевались на талию.
Оружие черное и уродливое, заряжается как обычный дробовик, гильзы не выбрасываются, а отдача такая сильная, что может сломать стреляющему руку, если он неплотно ухватит рукоять. Но на расстоянии в тридцать футов у этих патронов огромная убойная сила, за двенадцать футов они способны выпустить человеку внутренности, а за шесть - снести голову. В то же время их удара недостаточно, чтобы пробить корпус межконтинентального воздушного лайнера.
