— Он страдает от болезни, которая иссушает его, лишает энергии. Иди со мной.
Он повел ее вниз через внутренний двор к комнате брата. Комната была пуста за исключением Вайга, который спал раскинув руки, и горничной Крестии, небольшой, белокурой девочки, сидящей у кровати, бледной и взволнованной. Она вскочила на ноги, увидев Найла, и Сидонию. Найл жестом велел ей сесть.
Не было надобности читать мысли Сидонии, чтобы ощутить ее беспокойство, когда она посмотрела на Вайга. Это показалось Найлу, странным, что девушка с таким высоким уровнем самодисциплины, испытывает такие глубокие чувства к его брату.
Сидония села на кровать и положила руку на лоб Вайга.
Найл спросил:
— Он горячий?
— Да.
— Ты знаешь, как убрать его лихорадку?
— Нет.
— Положи другую руку на его солнечное сплетение.
Она выглядела озадаченной: ее сознание не понимало такие анатомические термины. Найл поднял одеяло: его брат был гол. Грудь и живот были покрыты вьющимися волосами, которые были влажными от пота. Найл взял правую руку Сидонии и поместил ее на солнечное сплетение Вайга. Она не понимала, чего он хочет. Найл поместил свои руки поверх ее, затем глубоко вздохнул, и позволил себе погрузиться в состояние глубокого расслабления. Когда он достаточно расслабился, его чувства и ощущения смешались с чувствами брата, и он почувствовал высокую температуру и дискомфорт. Он с интересом наблюдал, как Сидония следовала за ним в глубокое расслабление, повинуясь его импульсам мысли, как будто они разделяли одно тело.
Теперь он попробовал успокоить лихорадку Вайга, как свою. Сначала это, казалось, не имело никакого эффекта, напротив, лихорадка горела не ослабевая. Наконец, тело Вайга начало отзываться, как будто Найл и Сидония шептали слова, которые внушали Вайгу спокойствие. Он услышал их!
Внезапно, Крестия прикоснулась к руке Вайга. Хотя Вайг был без сознания, он отреагировал на нее, как на вошедшего в комнату. Но, узнав девочку — успокоился.
То, что происходило, напоминало то как Найл передавал энергию девочке в больнице. Тоже делала Чарис, девушка, которая сопровождала убийц из Страны Теней. Он отдавал энергию точно так же как, если бы делал переливание крови. Вайг поглощал также энергию, которая текла от Сидонии и Крестии. Как только они закончили, лихорадка Вайга исчезла, и он погрузился в нормальный сон.
В течение этих нескольких минут врачеватели узнали больше друг о друге. Найл с интересом заметил, что они разделяли одно тело, и он узнал о женских телах столько же, как о своем. Он понял, почему Вайг считал секс настолько привлекательным. Держась за руки, они просто сделали первый шаг к этому взаимному обмену энергией. Энергия, которая текла от Сидонии и Крестии, больше помогала Вайгу, чем энергия Найла, так как имела противоположную полярность.
Легкий стук в дверь заставил их всех очнуться. Это был Симеон, сопровождаемый женщиной с золотыми волосами, падающими ей на плечи. Найл определил, что ей было приблизительно 30 лет.
— Это моя дочь Леда, — сказал Симеон.
У нее было овальное лицо с жесткими губами, и безмятежные серые глаза. В отличие от женщин города, она не была красавицей, и это было более интересным. Найл почувствовал, что он знает ее много лет. Он был рад, что она не сделала никакого движения, чтобы сделать реверанс или иначе показать уважение к нему как к правителю.
— Как больной? — спросила Леда.
— Немного получше.
Леда села на край кровати. Наблюдая, как ее уверенные пальцы нащупывают пульс Вайга, Найл понял, что его брат в хороших руках. Он заметил, что, даже после измерения пульса Вайга, она продолжала держать его запястье, как будто настраиваясь на его физическое состояние. Она, наконец, положила его руку на покрывало.
— Он все еще очень болен.
— Но ему было хуже до твоего прихода. Его била лихорадка.
Она, сразу все поняла.
— И вы убрали ее?
— Мы втроем.
— Тогда ваш брат в хороших руках.
Найл сказал:
— Вы можете ответить на мой вопрос?
— Я попробую.
— Если мы можем убрать его лихорадку, почему мы не можем вылечить его полностью?
Симеон прервал:
— Его кровь полна крошечных паразитов наподобие пиявок.
Леда сказала:
— Но это не единственная причина. Я чувствую, что есть еще что-то — большее.
— Что?
— Я не знаю. Какая-то враждебная сила. Но может быть, есть возможность нейтрализовать ее...
Найл почувствовал проблеск надежды.
— Как?
— В этом доме есть комната с деревьями?
Найл взглянул на нее в недоумении.
— Деревья? Вы подразумеваете реальные деревья? — На мгновение он подумал, что она говорит о живописи или фреске.
— Да.
Он помотал головой.
— Нет такой комнаты.
Вдруг Крестия сказала:
— Да есть.
Они все посмотрели на нее.
— Это в подвале. Я могу показать Вам.
Крестия взяла масляную лампу и накачала давление, пока она не загорелась сильнее, Найл взял другую. Другие тоже взяли масляные лампы из стенных ниш. Пока они шли за Крестией через внутренний двор во дворец, Найл размышлял, что она имела в виду. Он был уверен, что знает каждую комнату в здании, от чердака до подвала. В любом случае, как деревья могли расти в комнате?
Крестия вела вперед через зал и вниз, в подвал. Большая выложенная камнем комната имела приятный запах хранящейся пищи: яблоки, ветчина, специи, бродящий мед и сидр. Крестия прошла через маленькую дверь в углу, которая вела в чулан, полный сломанной мебели и занавесок. Найл видел ее несколько раз, но не было случая ее осмотреть. Теперь Крестия выбрала путь среди сломанных платяных шкафов, разбитых зеркал, и кресел с пружинами, потревоженная пыль поднялась, заставив их чихать. В дальнем углу комнаты, позади хрупкого платяного шкафа, была маленькая дверь, удерживаемая двумя задвижками. Крестия отодвинула их и открыла скрипящую дверь с помощью Симеона. Потянуло запахом свежего воздуха.
Крестия подняла лампу, чтобы показать помещение, которое не использовали уже очень давно. Здесь все еще сохранились стойла для лошадей. Старая сбруя, с растрескавшейся кожей, висела на стенах, которые были построены из не струганного дерева. Единственное окно было сломано, пол был сделан из утрамбованной земли. Строение было пристроено к внешней стене здания, и из пола примерно на расстоянии шести футов друг от друга, росли два дерева, каждое приблизительно два фута толщиной. Их вершины уходили в отверстия в потолке. Из строения был выход — дверь, сделанная из грубых досок, запертая на деревянный засов. Когда Найл поднял деревянный засов, он увидел маленький внутренний двор, о существование которого ничего не знал.
