И вдруг все прекратилось.
Услышав звон трости, Клиффорд приготовился к нападению, и хотя Альпер
нанес удар первым, когда старик внезапно ослаб, рука Сойера, почти
автоматически, нанесла жестокий удар в солнечное сплетение противника. Все
произошло мгновенно.
Придя в себя, Клиффорд увидел Альпера, беспомощно распластавшегося на
полу. Опираясь на одну руку, старик безуспешно пытался подняться.
— Подай мне трость, — странная улыбка промелькнула на его бледных
губах.
Сойер не обратил внимания на слова старика. Он решал возникшую
проблему, ощупывая левой рукой верхнюю часть черепа. Правой рукой он тем
временем почти бессознательно массировал горло. Что за странное
пощипывание в голове, что за странное давление на макушку?
— Подай мне трость, — повторил Альпер. — Живо! Или я научу тебя
шевелиться. Ну!
При последнем слове череп Сойера словно раскололся от боли. Молния
ударила в самый центр мозга, вызвав сдавленный стон, больше похожий на
рычание. Клиффорд сжал голову руками, будто опасаясь, что она развалится.
Сквозь какофонию красок, мелькающих перед глазами, он разглядел зловещую
улыбку, застывшую на бледном лице старика.
Боль прекратилась так же внезапно, как и началась. Одним рывком
инспектор поставил Альпера на ноги.
— Спокойно! — рявкнул старик. — Спокойно! Ты что, опять захотел
попробовать? Подай мне трость.
— Нет. — Сойер стиснул зубы.
— Ты нужный человек, — Альпер вздохнул. — Я могу легко убить тебя или
превратить твой мозг в желе. Но тогда ты станешь бесполезен. Мне бы этого
не хотелось. Так что будь благоразумен, Сойер! Почему бы нам не работать
вместе? Или ты предпочитаешь умереть?
— Скорее я убью тебя! — выкрикнул Клиффорд, продолжая сжимать голову. -
И я это сделаю, как только смогу.
— Ты никогда не сможешь. Хочешь докажу? Ты даже не сможешь до меня
дотронуться. Ты ведешь себя неразумно, Сойер. Я хочу с тобой поговорить, и
я хочу, чтобы ты подал мне трость. Считаю до трех.
— Нет!
— Ну что ж, ты получишь еще один урок, мой мальчик. Итак?
— Нет, — Сойером овладела дикая, животная решимость умереть, но не
подчиниться.
— Раз, — Альпер не собирался отступать.
— Нет!
— Два.
— Нет!
Сойер бессмысленно улыбнулся, и вдруг, неожиданно для себя, схватил
Альпера за горло.
Голова взорвалась от боли, и последнее, что он заметил, был летящий
навстречу пол.
Придя в себя, инспектор вновь увидел своего мучителя, который с
интересом изучал лицо Сойера.
— Ну хорошо, парень. Я сам ее поднял. Похоже, я немного переборщил.
Вставай, бери стул и садись. Нам нужно поговорить. Прежде всего я
собираюсь сжечь улики, — он обвел комнату взглядом. — Вот эта пепельница,
пожалуй, подойдет. Дай мне пленку!
— Подойди и возьми сам! — Сойер тяжело дышал.
Альпер улыбнулся еще шире, а потом, взяв пленку, поджег ее. Сойер молча
наблюдал за происходящим. Ему казалось странным, что после адских мучений
он чувствовал себя совершенно нормально. Правда, воспоминания о пережитом
вызывали неприятные ощущения. Кстати, о чем это говорит Альпер?
— …Если откажешься делать то, что я скажу, — умрешь. Однако я хотел
бы сотрудничать с тобой. Ты неплохой парень — ты мне нравишься. Но если
откажешься — я тебя убью. Понял?
— Нет, — Сойер поднял руку к голове. — Ты что, хочешь оставить у меня
на голове эту дрянь?
— Конечно. У каждого человека в черепе имеется крохотное отверстие,
затянутое хрящевидной тканью. Через него танталовые электроды контактируют
с твоим мозгом. С возрастом хрящ превращается в кость. Мне повезло — ты
молод. Если попробуешь удалить трансивер, ты погибнешь. А со временем он
врастет в кость.
Желание убить Альпера все еще владело Сойером, но, осознавая свою
беспомощность, он решил выждать — вдруг представится удобный случай
избавиться от старика, тем более что тот пока был настроен миролюбиво.
— Если я не способен убрать передатчик сам, это могут сделать врачи.
— Возможно. Однако, согласись, я создал первоклассный прибор.
— Да? Лучше признайся, где ты его украл?
Альпер хмыкнул.
— Я и сам неплохой инженер. Правда, сознаюсь, идея не моя. Но я увидел
такие возможности, каких не видел изобретатель. Изначально это был
обыкновенный преобразователь звуковых колебаний в электрические. Я просто
немного доработал его. Трансивер принимает звуки, которые ты сам издаешь,
но которые обычно не слышишь, усиливает их и транслирует в кости черепа.
Ты слышишь звуки, по сравнению с которыми рев иерихонской трубы кажется
шепотом, — Альпер расхохотался и продолжал: — Ты знаешь, на что способен
ультразвук? Он разбивает стекло вдребезги, сжигает дерево, разрушает
человеческий мозг. Так-то, мистер Сойер! Ты никогда не сможешь избавиться
от моего подарка, и никто, кроме тебя, не будет слышать сигналов. Ты, мой
мальчик, можешь сойти с ума. Так не лучше ли делать то, что я прикажу?
Старик смотрел на Сойера с явной симпатией, но руки инспектора
непроизвольно сжались в кулаки.
— И не вздумай убить меня. Тебе это не поможет. Мы с тобой теперь
крепко связаны. Убьешь меня — умрешь сам. И еще, мой прибор может работать
как микрофон. Приемник у меня в кармане. Отныне я буду слышать все твои
разговоры. И скоро я узнаю, что содержит вторая пленка, спрятанная в
шахте. Хотя навряд ли там есть что-либо интересное. Итак, — своим видом
старик давал понять, что возражать или сопротивляться бесполезно, — прежде
всего ты сообщишь в Торонто о том, что тревога оказалась ложной. Что же
касается этой девчонки — Клей Форд, то ей лучше всего уехать. Чтобы
излечиться от галлюцинаций, ей, пожалуй, стоит отдохнуть в каком-нибудь
южном санатории. Если же она останется и опять начнет совать нос туда,
куда не следует, Иете расправится с ней — хладнокровно и без всякой
жалости.
— Кто такая Иете? — спросил Сойер, но Альпер не хотел отвечать, а может
быть, знал не больше его самого.
— Все. Хватит вопросов. Пора действовать. И запомни: если ты ухитришься
сбежать и избавиться от трансивера, что, впрочем, возможно — в конце
концов, что сделал один человек, другой всегда сможет сломать, — так вот,
если это случится, я найду тебя и пристрелю, как собаку. Все, что мне
нужно, так это закрыть шахту. Тогда Иете даст мне энергию, очень много
энергии. — Холодный взгляд Альпера скользнул по лицу инспектора: -
Надеюсь, теперь ты понимаешь, что, работая на меня, ты спасаешь свою
