Этими рассуждениями он попутно оправдывал себя, потому что понимал уже: несделанную вчера работу снова отложит. Не было у него сил разбираться в этой груде мертворожденных цифр, чертить графики, которые уже устарели.
Проводив вчера из кафе Наташу, он опять остался у нее, хотя уже несколько раз давал себе слово не делать этого. Слишком уж затянулось знакомство. Хотелось порвать его, да все не хватало решительности.
«У нее удобная квартира, работа под боком, готовит прекрасно, так и до загса недалеко…»
Может, он и не стал бы особенно сопротивляться. Наташа ему нравилась больше всех предыдущих знакомых, но раздражала ее нервозность, неуверенность в завтрашнем дне. Он понимал, что в этих ее настроениях, скорее всего, виноват сам, и все же считал, что она не должна так явно демонстрировать свои чувства. Мужчина всегда предпочитает быть охотником, а не дичью.
Вчера они, скорей всего, отмечали какую-то годовщину. Наташа по этому поводу высказалась неопределенно: «Дата сегодняшняя касается только меня. Ты можешь не задавать лишних вопросов?» И улыбнулась невесело. Вполне возможно, что отмечалась годовщина их знакомства. Быстров не помнил точно, когда они познакомились. Женщины любят придавать значение несущественным мелочам. Их знакомство, так много обещавшее вначале, словно бы обмануло его. Л может быть, это он сам себя обманул, приземлил и сделал неинтересным то, что само по себе могло бы оказаться гораздо значительней, если бы он не спешил, не торопил события… «И на площадях полночных…» Привязались к нему эти стихи!
Он словно сортировал невеселые мысли, вместе с бумагами и папками раскладывал их по разным кучкам, чтобы потом в случае нужды легко было разобраться в выводах. Но выводов пока не было, зато папок хватало. Вот эта, например, откуда? Почему официальный пакет пришел к ним из Министерства просвещения, да еще такой объемистый. Что им нужно? Тоже недовольны сводками погоды? Или нуждаются в дополнительных прогнозах? Он представил себе возможную тему диссертации, что-нибудь вроде: «Влияние дождей на успеваемость». Усмехнувшись, разорвал конверт, вынул бумаги и вновь задумался.
«Скоро тебе тридцать пять стукнет, старик, пора бы определиться. Пора. Возьмем для начала работу. Она, конечно, перспективная, есть и материалы для диссертации, задуманной еще в институте, и возможность продвижения. Квартиру поближе обещали дать в следующем году, оклад неплохой… – Но глухая тоска, несмотря на все эти радужные перспективы, не оставляла его со вчерашнего вечера. – Молодость проходит, а чего я, в сущности, достиг? Начальник отдела периферийного управления? Не так уж много, да и не в этом дело. Ну, еще оклад повысят, назначат со временем на должность начальника управления, вполне возможно, что дальше? Разве этому я хотел посвятить жизнь?» Мог ведь пойти на научную работу, предлагали место в аспирантуре, но он решил не спешить, решил немного поработать, приобрести практические навыки, без которых ни одна диссертация не имеет законченного блеска и неоспоримости суждений. Это было, несомненно, правильное решение. Тогда что же его гложет? Почему отдают в памяти глухими ударами забытые строчки стихотворения его юности? «Ладно. Хватит ныть. Давай лучше посмотрим, что там от нас хотят в Министерстве просвещения… Графики… И – здесь графики! Позвольте, это же Тарьин! Ну да, восточный склон, что за черт! Я же уже видел эти расчеты! Да и папка вроде знакомая, с зелеными тесемочками… Ну, конечно, Строков! Опять Строков!»
Придется наконец с ним что-то делать. Так дальше нельзя. Нужно докладывать Попову. А он обязательно спросит, какие у него предложения. Проще простого уволить Строкова или, на худой конец, перевести его с Тарьина, например, в Искандер-Куль, подальше от районного начальства и от этой лавинной проблемы Тарьина, которой он всем заморочил голову. Но тогда нужно предложить какую-то кандидатуру на место Строкова, а такой подходящей кандидатуры не было. Он уже давно подыскивал человека, с тех самых пор, как получил от Строкова личное письмо с оскорбительными высказываниями в свой адрес. И хотя эти высказывания были неуклюже завуалированы в приемлемую для письма форму, а самого Строкова он и в глаза не видел ни разу, Быстров именно тогда решил подыскать кого-нибудь на место Строкова. Не потому, что его задело это письмо, ничего, кроме улыбки, оно не могло у него вызвать. Просто для него стало совершенно очевидным, что Строкову, этому старейшему работнику управления, не по плечу стала такая сложная станция, как Тарьин. Беда была в том, что подобрать достаточно компетентного специалиста, знакомого с районом Тарьина, было не так-то просто. Вводить в курс нового человека – потребуется слишком много времени, и никто не согласится на такую замену сейчас, в разгар снеготаяния, когда обстановка там действительно осложнилась… Но и ждать больше нельзя, Строков настолько накалил обстановку, так старательно разводил бурю в стакане воды, что промедление им обойдется дороже. Можно временно предложить кого-нибудь из работников станции, того же Хакимова, например, – диплома у него, конечно, нет, но до осени ничего там не случится, к тому времени кого-нибудь найдем. И с этим сложившимся наконец решением он взял строковскую папку и отправился к Попову.
Отношения с начальником управления у Быстрова сложились самые дружеские, и потому, не задерживаясь в приемной, он сразу же попал в кабинет.
Ему не пришлось объяснять сложившуюся ситуацию. Попов поневоле был в курсе тарьинских проблем. Обильный поток корреспонденции, рожденный Строковым, не миновал и его кабинета. Быстров вполне обоснованно надеялся на согласие начальника со своим предложением. Однако, выслушав его, Попов надолго задумался. Он даже встал, подошел к окну, за которым суетливые горлинки возились на ветвях деревьев, и долго стоял там молча, словно вспоминал что-то, известное ему одному.
– Все но так просто, как тебе кажется, – наконец заговорил Попов, так и не повернувшись к Быстрову. – На Тарьине нужен настоящий специалист, хорошо знакомый не только с местной обстановкой, но и с теорией движения лавин. Хакимов может не справиться.
Быстров терпеть не мог спорить, не видя глаз своего оппонента. Он тоже подошел к окну, откинул пошире штору и, встав напротив Попова, решительно возразил:– С теоретической частью я разбирался раз двадцать! Там все абсолютно ясно.
– Так ли? Снег этот ты не видел, тут Строков прав.
– Что же, я по каждому капризу начальника станции должен назначать экспертизу с выездом на место для проверки строковских фантазий?
– Случай Тарьина особый. Вот что я тебе предлагаю. Поезжай-ка ты туда на месяц. Прими у Строкова станцию, разберись с лавинной угрозой, а я за это время подберу Строкову замену. Тебе же легче будет ввести в курс дела нового человека на месте.
