На схеме жилых секторов и транспортных магистралей Реф обнаружил многочисленные загадочные значки, нанесенные от руки. Значки соединялись иногда стрелками, а в углу карты столбиком выстроились шестизначные цифры.
Реф кинул карту на стол. Оставались секунды до обеденного перерыва.
В баре было малолюдно, и Реф сразу получил Тхем, Расколов оболочку, понял, что есть ему не хочется. История с Зоандом выбила-таки его из колеи. Но Реф все же аккуратно выскреб содержимое и, идя к выходу, неожиданно для себя приостановился у разговорного автомата.
- Неважное настроение.
- Это потому, что вам не сопутствует в жизни удача, - предположил робот.
- А что такое удача?
- Когда происходит то, чего желаешь.
- А чего надо желать в жизни? - с профессиональным интересом к электронному модулю робота спросил Реф.
- Удачи.
Обычный логический цикл с глубиной в два порядка. Негусто.
Олан пересек два Луга, миновал каменистые Пригорки, откуда таскали на тхеопамах камни для Моста, прошел краем Болота и свернул на древнюю Просеку.
Впервые он попал сюда два года назад, когда искал пропавшего тхеопама. Тогда лес пугал его каждым шорохом. Сейчас Олан шагал уверенно и не обращал внимания ни на белых крокодилов, ни на птиц, роняющих кожуру плодов с ветвей. Последние недели он бывал здесь раз шесть, и ноги ступали сами собой, а мысли были заняты духовой Машиной, для работы которой не хватало уже только двух частей.
С Просеки ему предстояло свернуть вправо и пройти вдоль глубокой канавы, над которой вились мелкие кусающиеся насекомые. Им не было названия, потому что в Деревне такие не водились.
Олан не заметил, как свернул, ему очень ярко представилось, какой формы должен быть нужный рычаг, и он даже припомнил, где видел подобный предмет на Поляне. Он был настолько увлечен, что не сразу распознал в подрагивающем комке за деревьями шагах в десяти очертания гнурий, самца и самки. Сплетаясь, они лежали на траве, и Олан хорошо видел бессмысленные сейчас, но такие злобные в обычном состоянии глаза самца. Внезапно тела дернулись и оказались в воздухе, поднимаемые беспорядочными ударами хвостов. Зная, что в этот момент они не опасны, Олан прошел мимо.
Еще не кончился пес, но он уже чуял странный запах, от которого становились влажными ладони и напрягались мышцы на спине. Вид Поляны с нагромождениями металла и на сей раз встряхнул его изумлением. Нигде больше в лесу такого нет, а здесь есть. Деревья растут везде, везде ползают гнурий, везде летают птицы. А Этого - неживого, тяжело пахнущего больше нигде не встречается!
Олан осторожно лавировал в нагромождении застывших конструкций. Обогнул несколько громадных - гораздо больше крупного тхеопама - груд и приблизился к запомнившейся куче отдельных предметов. Они были самой разной формы, поражавшей воображение.
Олан присел, чтобы дотянуться до круглого обрезка без сердцевины и тонкого длинного прута, в расплющенных концах которого светились два отверстия. Он безошибочно чувствовал: это именно то, что нужно! Поудобнее ухватил свои находки и понес их к Опушке. Не хотелось попадаться на глаза жителям, а тем более Азиму, - лучше пробраться к дому сзади, со стороны Ручья.
С приближением к Деревне образ духовой Машины становился все ярче, и Олан заспешил. Он уже втянул ноздрями запах воды, когда услышал плеск.
На отмели стояла девушка и поливала себе плечи из черпака, Олан в замешательстве прирос к месту. Обряд не позволял смотреть на купающихся женщин. Олан, и не видя ее лица, чувствовал, что это Юола, как мог бы узнать любого другого жителя. Смотреть на нее было приятно.
Но вот, ощутив чье-то присутствие, девушка схватила одежду и убежала. А Олан все медлил на берегу с тем же сомнением, которое вызвали у него однажды, в разговоре с Хумом, размышления об Обряде. "Мужчине можно видеть обнаженного мужчину. Женщине - можно женщину. Но нельзя мужчине и женщине, потому... потому что они не совсем похожи..." Где-то совсем близко таилась разгадка очередного "почему".
Даже когда Олан вернулся в хижину и вновь перед глазами была духовая Машина, тоскливый привкус непонимания не покидал его. В Голове проносились обрывочные видения - свадебный Ритуал, пара гнурий в лесу, Юола... Олан вышел на улицу и лишь по дороге сообразил, что идет к Гномину.
Самка тхеопама как раз несла яйца. Гномин, польщенный визитом Олана, отложил было совок для яиц и молча ждал, что скажет гость, как предписывала пристойность в общении со старшими. Олан жестом попросил его продолжать работу. Он колебался, как задать свой вопрос.
- У твоей жены будет ребенок, - начал он наконец. Гномин радостно кивнул.
- А ты хорошо помнишь день свадьбы?
- Конечно, мы шли и останавливались у домов, а Поридам тру...
- Нет, потом, в Храме?
Только уважение к мудрости Олана побудило Гномина на дальнейший рассказ: все, связанное с Храмом, не обсуждалось.
- Учитель велел нам снять покрывала... и было очень светло, - зашептал он. - А Учитель велел смотреть ему в глаза и говорил что-то... А потом я перестал видеть... Ну а после оказалось, что уже вечер, и мы пришли домой... Я был очень голодный и усталый.
Больше он не помнил ничего. Олан вежливо поблагодарил.
Он сидел перед духовой Машиной, и постепенно ее образ вытеснял неразрешимые "почему". Руки вертели принесенный стержень, прикладывали так и эдак и, найдя верное положение, начали аккуратно сцеплять его с отдельно торчавшими до того рычагами. Вторая деталь оказалась чуть великовата, и пришлось немало повозиться, пока все уладилось. И наконец настал момент, когда, откинувшись назад и осмотрев получившееся, Олан почувствовал, что опыт, который он задумал, теперь удастся.
Он подвинул Машину ближе к очагу, так, чтобы часть ее, похожая на пустой плод Тхе, зависла над огнем. Не в силах сидеть спокойно, пока вода нагреется, он нервно почесывал колени.
Машина была неподвижна. От ожидания у Олана зачесалось все тело. Он же видел, как она должна работать!
И вдруг стронулось: Машина заворочала рычагами, как ворочает лапами подкрадывающийся крокодил. Потом раздался щелчок, вырвался со свистом клуб пара - рычаги двинулись в противоположную сторону - уже быстрее. Еще один клуб пара. Машина лязгнула и, набирая скорость, замотала отсвечивающими в бликах пламени лапами. Восторг наполнил ум и тело Олана. Он приплясывал на месте, и только когда Машина чересчур загрохотала, оттащил ее от очага, боясь привлечь раньше времени внимание соседей.
Олан был уверен в Машине. И все же случившееся потрясло его. Он смотрел на Машину по-новому. Она отличалась от всего, что было привычным. Трава, тхеопамы, рыбы - все это существовало помимо Олана. А Машина не существовала, ее сделал Олан. Конечно, он, как и все, вытесывал рубила и топоры, мог построить хижину и сшить одежду. Но Олан чувствовал резкую разницу между всем этим и Машиной.
