Кем бы ни являлся сегодняшний нарушитель, он определённо принадлежал к числу разумных существ. По-видимому, это и было главной причиной молчания кифов…
Пианфар нажала кнопку вызова.
— Хилфи!
— Тетя? — ответила та после некоторого колебания.
— Меня интересует состояние неизвестного.
— Я сейчас смотрю на него. Тётя, я думаю, что это он. Если существует хоть какая-то аналогия форм у…
— Давай не будем углубляться в анатомию. Насколько серьёзно он ранен?
— Он все ещё в шоке, но ему уже лучше. Оно… он заметно успокоился после введения обезболивающего. Мне кажется, он понял, что мы хотим помочь, и перестал сопротивляться. Сейчас его дыхание не такое тяжелое.
— Возможно, он просто выжидает удобный момент. Когда запрете его, принимайся за работу на причале — ты ведь так рвалась наружу. Остальные покажут тебе, что делать. И вели Хэрел прийти ко мне в командный. Немедленно.
— Да, тётя, — отчеканила Хилфи голосом, из которого ещё не выветрился осадок от последнего выговора.
Пианфар прервала контакт с племянницей и снова вызвала общий канал Центральной, надеясь услышать хоть что-нибудь разъясняющее инцидент на «Гордости».
Вскоре в командный отсек явилась Хэрел, с ног до головы перемазанная кровью и изнемогающая от усталости. Она поклонилась и замерла в дверях. Хэрел была самой старшей в команде — высокая, с темными шрамами на носу и животе, оставшимися ей на память о бурной молодости.
— Вымойся, — велела Пианфар, — возьми деньги и отправляйся за покупками. Ходи только по второсортным магазинам, чтобы не привлекать к себе внимания. Пожалуй, тебе будет сложно отыскать то, что мне нужно, но шанс всё-таки есть: Центральная — она и есть Центральная. Купи книги. Например, лексикон махендосет или их священные писания с комментариями философа Кохборануа или кого-нибудь другого в этом роде. Или справочник по переводу символов махендосет и всевозможные учебники, начиная с элементарных. В общем, всё, что сможешь найти… Это прикрытие. Если спросят, зачем тебе понадобилась подобная литература, ответишь, что наш клиент интересуется религией.
Хэрел сверкнула глазами, однако не произнесла ни звука и поклонилась в знак принятия приказа к исполнению. Пианфар сунула руку в карман и вытащила оттуда целую кучу монет крупного достоинства.
— И ещё купи четыре золотых кольца для ушей, — добавила Пианфар. — Пусть все видят, что «Гордость» преуспевает в своем бизнесе. Вручи их своим сестрам. Я надеюсь, этот подарок улучшит ваше настроение и отчасти компенсирует нехватку свободы, которую все мы здесь ощущаем. Но если ты хотя бы словом обмолвишься о нашем необычном госте, Хэрел Араун, то своё кольцо тебе будет не на что вешать.
Хэрел оскалилась и поклонилась в третий раз. — Иди, — махнула рукой капитан, и та поспешно удалилась.
Итак. Это тоже был риск, но гораздо меньший. Постояв ещё немного в раздумье, Пианфар отправилась наверх, к себе в каюту, чтобы отдохнуть от запаха дезинфекатора, пропитавшего нижние коридоры.
Закрыв за собой дверь, она прошла в ванную и вымыла руки, тщательно следя за тем, чтобы под когтями не застряло ни кусочка плоти неизвестного, а затем внимательно обследовала бороду в поисках пятен крови и впрыснула себе в ноздри изрядную дозу ароматизатора.
Какое-то странное отупение… Она становилась вялой, как стишо, — в противном случае нарушителю не удалось бы вырваться от неё (старая было не тем словом, которым Пианфар согласилась бы объяснить причину своей неудачи). Замедленность мысли, рассеянность… Она бросилась на чужака, словно распалившийся юнец. А может, она стала просто ленивой? Очень похоже на то… Пианфар потрогала свой живот: пожалуй, пора переходить на более свободный ремень. Определенно, она начала терять форму. Её брат Кохан, привязанный к родной планете, был ещё достаточно силен, ибо постоянные драки самцов за власть, да и пара его собственных вышвырнутых из дома сыновей, являлись прекрасным стимулом для надлежащей заботы о здоровье. Пианфар вдруг подумала о том, как хорошо было бы после доставки «Гордости» в домашний док на Ануурне отдохнуть вместе со своим самцом Кимом в Кахиновых Холмах, на земельных владениях Мана. Там она могла бы вволю насладиться запахом домашнего ветра, поразвлечься на охоте и заодно убрать лишнюю дырочку на ремне, а потом проведать свою дочь Тахи и разузнать о своем сыне: по-прежнему ли он находится в изгнании или кто-то о нём уже позаботился. Мальчик был хорошо воспитан и не забыл бы сообщить матери через Кима или Кохана, что он где-то обосновался. А уж Тахи просто не могла об этом не знать. Взрослая, она жила под покровительством своего отца, среди других его дочерей, у большей части которых не было братьев. Сын Пианфар Кара должен был бы поселиться где-нибудь со своей неимущей женой и предоставить родной сестре законное право заботиться о его благосостоянии, чтобы он мог убраться от греха подальше с дороги отца и дяди. Но Кара был слишком амбициозным, и ему в голову вполне могла прийти дерзкая мысль потеснить дядю… Пианфар заскрежетала когтями: именно по этой причине она всегда боялась отлучаться надолго.
И вот сейчас вся эта история с участием живой контрабанды, сбежавшей от кифов и прорвавшейся на борт «Гордости»… Достопочтенный господин Кохан Шанур, её брат, не преминул бы сказать пару слов о том, до какой же степени нужно было ослабить дисциплину на корабле, чтобы на его борту мог произойти подобный инцидент. А уж что начнётся, если пострадает Хилфи! Эта девочка приобрела слишком много фамильных черт. Она никогда не посвятила бы себя служению брату, даже если бы матушка её таковым и наградила. Хилфи Шанур пар Фаха с детства грезила звездами и всеми силами добивалась от своего отца разрешения полететь к ним. Нынешнее путешествие с настоящим обучением в составе экипажа «Гордости» было для неё столь желанным, что Кохану пришлось сдаться и отпустить свою любимицу навстречу её мечте, несмотря на боль, разрывавшую его сердце при одной только мысли о разлуке с дочерью (что было абсолютно ясно из сопровождавшего Хилфи письма).
Пианфар раздраженно тряхнула головой. Уволить и выгнать с корабля четырех сестриц с потрепанными ушами она могла, не вдаваясь ни в какие объяснения, но везти домой Хилфи, тем более теперь, когда назревала серьёзная ссора с кифами, — совсем другое дело. Во-первых, возвращаться на Ануурн с середины пути было крайне неблагоразумно с финансовой точки зрения. А во-вторых, Хилфи умерла бы от стыда перед своими сестрами, если бы её объявили причиной досрочного возвращения… Да, похоже, Пианфар не оставалось ничего другого, кроме как признать, что она оказалась намертво привязанной к юной чертовке, которая пока хотела лишь того, чего хотят все в этом возрасте, но однажды, вне всякого сомнения, будет назначена капитаном одного из шанурских кораблей, и не исключено даже, что — да отодвинут боги сей скорбный час! — самой «Гордости». Пианфар уже не раз думала о таком исходе: ведь когда-нибудь Кохан состарится, и она тоже… Многие в семье завидовали Хилфи, причём отнюдь не белой завистью. Однако она действительно была лучшей и к тому же самой умной из всех, и до сих пор ещё никто, включая саму Пианфар, не имел ни малейшего повода в этом усомниться. Кому бы из молодых самцов ни удалось впоследствии занять место Кохана, ему следовало быть очень осторожным и ходить перед Хилфи на цыпочках — либо распрощаться со своими ушами, ибо та открутила бы их в два счета.
