Гангарон переступил со щупальца на щупальце.
– Послушай, – еле слышно произнес он, – ты сможешь сейчас переключиться на мою волну?
– Смогу.
– Тогда сделай это и следуй за мной.
– Но к чему такая сложная перестройка?..
Не ответив, Гангарон спустился с холма и, ковыляя, направился в сторону суетящихся элов, безуспешно сражающихся с обломком валуна.
– Отойдите от скалы, – сказал Гангарон. – Мы справимся с ней вдвоем.
– С кем?
– С ним, – указал Гангарон на Старого эла. Последний опешил от неожиданности.
– Хвастун, – пренебрежительно посмотрел на Гангарона рослый эл, славящийся среди собратьев силой. – Это тебе не водичкой скалы поливать. Тут сила требуется. А вы?
– У одного щупальце перебито! – крикнул кто-то.
– А другой стар! – добавил другой.
– Отойдите, – повторил Гангарон.
– Что ж, отойдем, – охотно согласился рослый эл. – И полюбуемся твоим позором.
Среди элов, которые столпились вокруг, мелькнула взволнованная Ли.
Повинуясь взмаху мощного щупальца рослого эла, остальные отошли от валуна и присоединились к добровольным зрителям, заняв выжидательную позицию.
– Что ты надумал, Гангарон? – чуть слышно просигналил Старый эл на новой частоте.
– Слушай мои радиокоманды и подчиняйся им, – так же тихо ответил Гангарон.
Они приблизились к обломку, который навис над ними огромным монолитом.
И тут Старый неожиданно почувствовал, что в его мозг вторглась некая новая властная сила. Он ощутил себя как бы придатком Гангарона, а лучше сказать – его вторым «я». Он смотрел теперь на мир глазами Гангарона, думал его думами.
И движения их стали синхронными, поскольку подчинялись теперь одному мозгу – их общему, объединенному мозгу.
Остальные элы, образовав плотное кольцо, словно зачарованные следили за их действиями.
Щупальца Гангарона и Старого эла двигались в едином ритме. И действия одного не мешали, а помогали действиям другого.
Согласованные усилия принесли результат: каменная глыба стронулась с места и медленно, словно во сне, двинулась…
Теперь Гангарона узнавали все, даже самые юные элы, совсем недавно вылупившиеся из кокона. Популярность его росла стремительно, словно лавина.
Однажды, после утренней побудки, элы, собравшись в одну стаю, предложили Гангарону стать главным, командам которого подчинялись бы все остальные, Гангарон, однако, уклонился от почетной должности.
– Но почему я?
– Ты самый умный среди нас, Гангарон, – уверенно произнес кто-то из глубины стаи, и остальные поддержали его.
– Это не так, – спокойно возразил Гангарон, когда сила сигналов пошла на убыль.
– Но кто же тогда?
Гангарон медленно обвел взглядом всю огромную стаю, и каждый затаил дыхание.
– Самый разумный среди нас – ты, – указал Гангарон зажившим щупальцем на Старого эла.
– Я? – опешил тот.
– И ты, и ты, и ты. – По мере того как Гангарон переводил щупальце с одного эла на другого, замешательство среди стаи росло.
– Поймите наконец! – выкрикнул Гангарон. – Самый разумный среди вас, которому только и следует подчиняться, – это все вы, все элы в совокупности. Когда нужно, вы все должны настроиться на одну волну и тем самым слить все умы воедино, как это сделали мы с ним, – вновь указал он на Старого эла. – В результатах такого объединения вы уже сами могли убедиться!
Местом для жилья Гангарон и Ли выбрали пещеру на недавно расчищенном астероиде, которая осталась на месте разломанного и убранного монолита. Сила тяжести здесь была чувствительной.
Гангарон мог поселиться на самом малом астероиде, где сила тяги была наименьшей, но не сделал этого.
Он размышлял о гравитации.
Живое цветет на Тусклой планете пышным цветом. Там есть атмосфера, вода, растения, насекомые. Быть может, всем этим планета обязана тяготению? Быть может, оно же и регулирует движения всех планет, заставляя их следовать по строго определенным орбитам?!
Озаренный гениальной догадкой, Гангарон остановился. И тут же в его мозгу родилась ритмичная радиофраза: «Без тягот тяготенья не знали бы растенья, куда же им расти, без тягот тяготенья не знали б искривленья планетные пути, и там, вдали, не рделись полотнища зари, и стайкой разлетелись планеты-снегири».
Откуда у него этот проклятый дар – ритмичные радиосигналы? И почему этим даром наделен только он, единственный среди элов?
Ни Ли, ни Старый эл – никто не видит в них смысла. Некоторые элы даже считают это своего рода болезнью мозга, хотя и не говорят о том Гангарону.
Но сам Гангарон чувствует, что именно в них, быть может, заключено оправдание и смысл его существования… Так неужели этот дар так и погибнет с ним? Неужели не появится эл, которому его ритмичные сигналы были бы созвучны? Ну, пусть не сейчас, – так, может быть, в далеком будущем?
И тут в мозгу Гангарона родилась удивительная мысль. Он запустил щупальце под свой панцирь, вытащил гибкую серебристую пластинку, которая у элов служила источником радиоволн, и принялся ее дотошно изучать, словно видел в первый раз. Затем, зажав пластинку в щупальце, взволнованно заковылял назад, в пещеру, где находились приборы, нужные для дела, которое он задумал.
…Покончив с пластинкой, Гангарон снова вернулся к мыслям о гравитации. Собственно, эти мысли и не покидали его.
Прохаживаясь по пещере, Гангарон взял волчок – обломок скалы, имеющий игловидное основание, – машинально запустил его.
А что, если?..
К концу трудового дня, выброси свой жалкий улов – несколько изъязвленных комочков космического вещества, пойманных в пространстве, – в одну из впадин на астероиде, Старый эл задумал навестить Гангарона.
Он медленно брел к пещере, и мысли его были грустными. Он думал, что существовать ему, по всей видимости, осталось недолго. Пластинка, излучающая радиосигналы, почти выработалась, щупальца с каждым днем утрачивают силы и гибкость. Все труднее становится ему поглощать на ходу электромагнитную энергию, выдерживать курс в перепадах силовых полей.
Едва Старый эл переступил порог пещеры, Гангарон налетел на него словно вихрь. Он толкал его, тормошил, крутил. От неожиданности Старый эл едва удержался на щупальцах.
– Сумасшедший! Пусти, – отбивался Старый эл, обретя наконец способность испускать сигналы. – Ты хуже, чем буря на Тусклой планете. Перемагнитился, что ли? – бросил он фразу, обидную для любого эла.
Старый эл недоверчиво спросил:
– Ты победил гравитацию?
– Я знаю, как бороться с нею, – произнес Гангарон, и фотоэлемент его блеснул.
Старый эл огляделся. В пещере было полутемно, она освещалась только неровным зеленоватым пятном, которое лежало у входа. Эл глядел во все стороны и углы, ища новое приспособление, придуманное и сооруженное Гангароном. Ведь он успел насмотреться тут, в пещере изобретателя, немало диковинок.
