— Увы, сэр! Сами понимаете, парень сдрейфил. Но добровольца я вам найду, не сомневайтесь.
Старик обрадовался, как курсант четвертого курса июньским каникулам, но виду не подал.
— Вот именно, лейтенант… — весьма чопорно заявил он, — то есть майор… или капитан. Хорошо бы завтра.
Завтра! О замечательный день! Потому что в этот день я увидел, как доктор Хорн выполнил обещанное… и я один, только я один из всех понял, что это значит. Оружие? Чепуха! Больше, гораздо больше, чем оружие!
Нужны были добровольцы. Я заверил доктора Хорна, что за этим дело не станет. В офицерском бараке был посыльный, который убегал в самоволку и теперь чистил отхожие места; так вот, когда я разъяснил, каков будет приговор военно-полевого суда, он мгновенно согласился стать добровольцем. Даже не спросил, на какое задание его посылают. Но нужны были двое. Мой старший помощник — я горд сообщить об этом — вызвался быть вторым. Мужественный человек, подлинный образец боевого командира.
Мы прибыли в лабораторию доктора Хорна; добровольцев привязали к креслам и усыпили по моему требованию — я хотел соблюсти секретность и, естественно, не мог допустить, чтобы они узнали, что именно здесь происходит.
Уже засыпая, старший помощник шепнул мне:
— Сэр, это не в Корею?
— Обещаю, капитан, никакой Кореи, — торжественно заявил я и у него на глазах порвал документ о переводе его в действующую армию, который составил прошлой ночью. Он заснул счастливым человеком.
Динь, динь-дзи-линь, трах! — в этих научных штучках я ничего не понимаю. Но когда погасли электрические вспышки и смолкли завывания и потрескивания аппарата, доктор Хорн дал им обоим по глотку какого-то снадобья.
Первым открыл глаза посыльный. Я стал перед ним.
— Имя, звание и личный номер!
— Леффертс, Роберт Т., сэр, — четко отрапортовал он, — капитан армии США, личный номер 0-3339615!
Боже мой! Но, чтобы удостовериться, я задал еще один контрольный вопрос:
— А куда это вы не хотели, чтобы вас перевели?
— О-о… в Корею, сэр! Будьте добры, сэр! Только не туда, сэр! Я добровольно пойду на любое испытание, я…
Я кивнул доктору Хорну, тот снова усыпил подопытного.
Теперь тело, принадлежавшее моему старшему помощнику. Оно открыло глаза.
— Господин подполковник, сэр! Больше не буду, сэр! Лучше чистить нужник и в караульной, но не…
— Вольно! — приказал я и кивнул доктору Хорну. Сомнений больше не оставалось. — Вы это сделали, доктор!
— Вот именно, лейтенант, — кивнул он мне. — Я действительно это сделал.
Когда он вернул их по местам, я задумался: а что же все это означает?..
Вернувшись в кабинет, я тотчас схватил телефонную трубку.
— Срочно! — приказал я. — Пентагон. Генерала Фоллансби, срочно, совершенно секретно! Попросите его воспользоваться закрытой линией связи!
Я захлопнул ящик полевого телефона. Оружие? Что там оружие по сравнению с этим! Да мы заарканили б весь мир! Признаюсь, я был просто на седьмом небе от радости. Я уже видел на своем мундире генеральские знаки отличия возможно, через год, а то и раньше первая звезда; что в американской армии может помешать продвижению офицера, предоставившего в ее распоряжение такое открытие?
С грохотом распахнулась дверь, и в кабинет ворвался Ван-Пелт с перекошенным лицом и с тающей плиткой шоколада в руке.
— Подполковник Уиндермир! — с трудом выдавил он из себя. — Вы дали Хорну возможность провести испытание! Но это же единственное, чего ему не хватало! Теперь он…
Это было невыносимо.
— О'Хейр! — проорал я. Явился сержант О'Хейр с виноватой мордой. — Как вы посмели без моего разрешения пустить сюда этого человека? Разве вы не знаете: у меня срочный, совершенно секретный разговор с Пентагоном?
— Да, сэр, — едва выговорил О'Хейр.
— Уберите его отсюда!
— Дасэр!
Маленький толстяк попробовал сопротивляться, но О'Хейр был гораздо крупнее его. Тем не менее Ван-Пелт умудрился дать ему тумака. Он, страшно возбужденный, что-то еще вопил, когда меня соединили с Пентагоном, но я, честно говоря, не слышал.
— Генерал Фоллансби? Пожалуйста, переключитесь на закрытую.
Я нажал кнопку, подключив таким образом свой аппарат к нужной линии, и тотчас же услышал голос генерала — очень четко; но всякий, кто попытался бы подслушать наш разговор, не услышал бы ничего, кроме помех.
Я кратко доложил генералу о том, что видел. Как я и ожидал, сначала он был разочарован, раздражен.
— Поменял их местами, Уиндермир? — выразил он свое недовольство высоким визгливым голосом. — Ну и какая же польза от этой перемены мест? Можно, конечно, захватив парочку вражеских командиров, ввести противника в заблуждение… Черт подери, неужели это и все? Я надеялся на большее, Уиндермир, я надеялся на эффективное тактическое оружие. Этот Ван-Пелт мог бы не отнимать попусту время у высших офицеров армии Соединенных Штатов.
— Сэр, — сказал я, — генерал Фоллансби, позвольте мне высказать свою точку зрения. Сэр, предположим, Соединенные Штаты посетит некий глава правительства. А мы, к примеру, неожиданно захватим его и всех сопровождающих лиц. Выпотрошим их, а потом начиним душами наших людей, а?
— Что-о-о? — Он решил, что я спятил, без всяких сомнений. — Подполковник Уиндермир, что за ерунду вы порете?
— Мы бы дали им сто очков вперед, — продолжал я убежденно. — Поверьте, я видел собственными глазами. Ладно, оставим в покое глав правительств. Давайте возьмем кого-нибудь другого, скажем одного из представителей в ООН, а? И в его тело засунем душу агента из Джи-2? Вы меня понимаете, сэр? Тут уж ясно, чья разведка будет получать необходимые сведения, не правда ли, сэр? Но допустим, нам ни к чему заниматься этим в мирное время, допустим! — зато во время войны!.. Взять хотя бы двоих военнопленных, заселить их тела нашими душами, а потом обменяться пленными!
Я продолжал в том же духе; не смею утверждать, что я в чем-либо убедил его. Но, повесив трубку, генерал задумался, крепко задумался.
И на следующий день он назначил мне встречу в Пентагоне. Я знал, что так будет, потому что я — очевидец, а генерал никогда не возьмет на себя одного ответственность за решение подобной проблемы, он непременно созовет совещание, и уж тут кто-нибудь из штабных сообразит, что к чему.
Я уже чувствовал у себя на плечах генеральские звезды…
— Ну что там еще, О'Хейр? — спросил я.
Этот человек начинал раздражать меня. Он просунул в дверь моего кабинета свою встревоженную физиономию. Ну что ж, правильно: я как раз собирался кое-чем его потревожить.
— Сэр, это все Ван-Пелт. — Вид у него был довольно идиотский. Он сглотнул и продолжал: — Не знаю, сэр, может, он сошел с ума, но только… только он утверждает… он утверждает, что доктор Хорн хочет жить вечно! Он говорит, что единственное, чего не хватало доктору Хорну, — это провести эксперимент на человеке. Не пойму, о чем он толкует, сэр, но он говорит, что теперь, когда вы позволили провести этот эксперимент, Хорн схватит первого попавшегося человека и украдет у него тело. Разве так бывает, сэр?
