От неожиданности Павл подскочил на месте и кинулся к унитазу, но каких-либо кнопок, рычажков или чего-то подобного не обнаружил. Система действительно работала автоматически и работала, видимо, абсолютно безупречно.
Павл вышел в зал и сел в кресло. Надо было осмыслить, что он может делать, а что нет. Итак: телехолл отключен. Это, положим, не беда. Всегда можно купить что-нибудь, работающее на батарейках. Хотя бы обычный одноразовый телеблокнот, в котором на каждом листе всегда идет одна телепрограмма на день. Можно взять простенький, на неделю. Продается в любом киоске. Денег, конечно, хватит и на что-нибудь покруче, но в больших магазинах обычно расплачиваются карточками... Ладно, не проблема. Что дальше? Не работает туалет. Вода из кранов в кухне и ванной идет, но, видимо, расход и количество стоков недостаточны, чтобы сообщать об этом в центральную диспетчерскую. Хотя не исключено, что вода подается для противопожарных целей и автоматического полива растений в саду. Придется теперь сад использовать, как туалет, ничего не поделаешь. Что еще? Наверняка не работают плита на кухне, вытяжка и вообще все, что связано с потреблением энергии. Минуточку. Выходит, такая же участь постигла холодильник, чайник, кофеварку, микроволновку...
Павл озадаченно присвистнул. Если так, что же тогда означает оплата счетов по поддержке работоспособности? А то, собственно и означает, что все может работать, но не будет работать, пока не объявится официальный наследник. Вот тебе, Палик, и Юрьев День. Называется, приплыли. Он вспомнил, что бросил в стиральную машину одежду, и почесал в голове. Однако, положеньице: не купаться, не бриться, ходить в одной и той же одежде, бр-р...
Павл поднялся и, достав из портфеля ежедневник и ручку, пересел за стол.
— Значит так, записываем: «телевизор...»
Он подумал и добавил: «дешевый, на батарейках, бритва на батарейках или с лезвиями, одноразовое белье, рубашки, брюки».
Павл поднял глаза к потолку. М-да. Обычно как-то не задумываешься, чем пользуешься в течение дня. Что там еще? Еда? Положим, поесть можно в любой забегаловке, так что холодильник не нужен. Купаться? Ну, пока тепло, можно и в саду. Вода на солнце нагревается будь здоров. Ага, вот что — одноразовые полотенца. Кстати, за мусором тоже ведь никто не приедет. Сжигать его что ли? Исключено, соседи крик поднимут. Придется купить побольше пластиковых пакетов, а кое-что незаметно подкидывать в общественные урны. Он записал пакеты и посидел еще немного, но в голову больше ничего не лезло.
— Ладно, потом еще что-нибудь вспомню. — Он достал из кармана купюры из чемоданчика и пересчитал. На его взгляд денег было маловато.
Он снова вернулся в комнату отца, достал кейс и отобрал по несколько купюр разного достоинства. Конверт мешал ему. Павл машинально сунул его в карман и, подумав, достал еще одну пачку банкнот, самых мелких. Потом закрыл кейс и аккуратно водворил на место.
Для начала он решил съездить в магазинчик, что стоял в центре их таунвиля. Выбор там был небольшой, но в принципе все необходимое имелось. К тому же в этом магазине его хорошо знали, и вряд ли кто-либо догадывался, что у них с отцом один и тот же «День ухода».
Вытащив из ящика на кухне пластиковый пакет побольше, Павл вышел из дома и отправился в гараж. Но как только он вставил карточку прав на имущество в прорезь, мультикар, вместо обычного приветствия, зловеще замигал всеми фарами, и стал подавать тревожные сигналы. Павл ошеломленно выхватил карточку и с бьющимся сердцем выскочил из гаража. Мультикар замолчал. Павл недоуменно посмотрел на карточку. По верхнему краю, повторяясь, бежала надпись: «Подтвердите Ваше право наследования имущества». Его вдруг охватило тревожное предчувствие.
Бросив пакет, он вернулся к входной двери и, поколебавшись, вставил карточку в устройство блокировки.
«Попытка несанкционированного проникновения! Следующая попытка передается в органы охраны», — немедленно отозвался автоохранник, тревожно мигая лампочками над дверью.
Павл испуганно отскочил от двери. Лампочки тут же прекратили перемигиваться. Он поднес карточку к глазам. По краю бежала уже знакомая надпись.
Павл вышел в сад и сел на скамейку. Вот теперь он, видимо, и в самом деле «приплыл».
Сидел он долго. В голову лезла всякая чепуха из жизни бомжей, которых, правда, осталось не так уж много. С бомжами Админ активно боролся, за малейшую провинность уменьшая им срок жизни. Но даже у последнего бомжа было самое главное: у него была Дата Ухода. Им даже личную карточку не надо было носить и вечно бояться ее потерять. Вся информация хранилась в спинном мозге и редактировалась автоматически с центрального компьютера.
Павл поднялся и прошел в дальний угол сада, где в цветах лежала небольшая гранитная плита. На плите было выгравировано изображение креста. Присев, он аккуратно стер с плиты пыль и погладил теплую поверхность.
— Что мне делать, мама?
Он сунул в рот травинку и, прислонившись спиной к дереву, огляделся. В этой части сада он бывал редко. В далеком детстве вместе с отцом он сажал здесь какие-то цветы и однажды умудрился наступить на грабли. Отец тогда смеялся, рассказывая про поговорку, а ему было больно. Кстати, ведь тут рядом есть сарай, в котором хранились инструменты...
Павл встал и пошел к темневшему сквозь кусты строению.
Старенький кирпичный домик выглядел усталым и потемневшим. Его строил еще пра-прадед, когда участок земли мог купить каждый желающий. Отец поддерживал в нем порядок, но на полный ремонт у него не хватало ни сил, ни денег. Ставни на окнах были заколочены, на двери висел ржавый замок, дужка которого была просто продета в петлю. Павл вынул замок и осторожно открыл заскрипевшую дверь. Как же давно он сюда не заглядывал. Внутри все было точно таким же. В углу грудой стояли грабли, лопаты, вилы, у стены притулился стол с прикрученными к нему тисками и пара самодельных табуреток. Над столом висела полка с мелким плотницким инструментом. У другой стены расположился деревянный топчан, покрытый ветхим одеялом. Рядом с дверью громоздилась неуклюжая старинная железная печка, сделанная из какой-то бочки. Труба печки торчала прямо из стены в сад.
Павл подошел к топчану и сел, проведя рукой по одеялу.
— Ну что же. Хоть какой, а дом у меня есть.
Он лег, подложив кулак под голову, и принялся размышлять о своем весьма туманном будущем, пока не уснул.
Проснулся он оттого, что кто-то горячо и быстро целовал его в глаза, щеки, губы.
— Риска, прекрати, — сонно пробормотал он. — Ну, хватит лизаться, Риска, дай, я встану...
Он открыл глаза и подскочил как ошпаренный. Возле него на одеяле сидела небольшая рыженькая собачка. Она наклоняла голову, умильно заглядывая ему в лицо, и нетерпеливо ерзала по одеялу пушистым задиком. Павл помотал головой.
