Вадим обошел носовую часть "беркута", обнаружил на боку цепочку таких же, как показал Тимур, утопленных ниш-ступенек прикрытых пружинными крышками и стал карабкаться по ним к кабине. Тимур уже оказался наверху. Плавным движением он сдвинул часть выпуклого горба обшивки и ловко скользнул внутрь.
– Левую ногу давай через борт! – услышал Лунин его команду. – Теперь на руках подтягивайся… Давай правую!… Теперь опускайся потихоньку… Осторожно! Не болтай сапогами! Давай еще вниз! Еще… Вот, молодец!
Вадим с некоторым напряжением разжал пальцы на срезах обшивки, за которые держался и огляделся. Он был в кабине истребителя.
Через корпус и кресло Вадим ощутил толчок закрывшегося люка и с удивлением обнаружил, что изнутри крыша – или, как в авиации говорят, фонарь – совершенно прозрачна.
– А, – заметил его реакцию Тимур. – Обыкновенная односторонняя оптика. Не замечал разве, что на пассажирских челноках никаких иллюминаторов нет? Да и забрала скафандров из чего?
– Ну, я думал, там телеэкраны… – пробормотал обескураженный Вадим. А уж про оптометаллический пластик ему следовало бы и самому вспомнить. – Да и толщина… – словно оправдываясь, добавил он.
– Ну так, братец, это и не скафандр! – резонно возразил Тимур. – Натуральная броня, не что-нибудь… Ты с парашютом прыгал? – неожиданно спросил он без всякой, на взгляд Лунина, связи с предыдущим.
– Нет, – честно ответил Вадим.
– Ну, ничего! Это примерно как с печки! – не очень понятно ободрил его пилот. – Давай пристегивайся. Вот парашютные ремни – сначала их… Потом вот эти, привязные. Замок вот так открывается, видишь? Вот рукоятка подтягивания ремней – чтобы тебя при маневрах не болтало. Потом подгонишь… А вот это – ручка катапульты. Если что – просто дерни, остальное она сама сделает. Тут надувнушка классическая. Упакует как в колыбель и доставит на Землю в лучшем виде хоть из космоса… Знаешь?
Лунин кивнул.
– А что… – спросил он, стараясь говорить спокойно. – Это надо?…
– Надеюсь нет, – по голосу судя, Тимур усмехнулся. – Но на всякий случай положено… Да не заморачивайся! Я десять лет летаю – и ничего!… Оттранспортирую тебя от и до, без проблем, не беспокойся!
– Это обнадеживает, – сказал Лунин, чтобы не выглядеть совсем уж глупо. – И родная мать не могла бы утешить меня лучше, сэр…
Тимур хохотнул и стал сам быстро пристегиваться к креслу.
Вадим, пользуясь случаем, огляделся повнимательней. Он впервые был в кабине настоящего космолета. Самоделки спейсеров в счет не шли. Там, конечно, было примерно так же тесно, но на этом сходство и заканчивалось. Главное же отличие состояло в том, что со всех сторон здесь были приборы. Масса каких-то переключателей, светящихся транспарантов, целый иконостас дисплеев на передней панели, какие-то рукоятки на подлокотниках кресел, смутно идентифицированные Луниным как рукоятки управления. Прямо перед Вадимом под лобовым стеклом торчал какой-то черный тубус – не то прицел, не то локатор. А, может быть, перископ.
Точно такой же располагался и перед креслом Тимура, уже пристегнувшегося и с невероятной скоростью манипулировавшего со всей окружающей машинерией. Пульт на глазах оживал, наливаясь красно-желто-зеленым сиянием.
– К бортовой сети подцепись! Вон разъем! – велел он Лунину, что тот и сделал. Слава богу, хоть этому его учить не надо было…
Тимур уже вовсю переговаривался с диспетчерской станции, докладывая о готовности к запуску и запрашивая разрешение на старт.
– Старт разрешаю… – услышал Вадим в ответ.
Железная рука крана с зажатым в нем "беркутом" начала выдвигаться за край обода, повисая над довольно быстро несущимися под ним звездами. Это было впечатляющее зрелище. Недаром обзорные площадки входили в перечень туристических экспонатов станции. Но Вадиму не довелось долго наслаждаться панорамой вертящейся бездны. Захваты, удерживающие "беркута", разошлись, "рука" отпустила свою ношу, и истребитель всей многотонной массой ухнул с обода, мгновенно отдалившись от станции, буквально на глазах из колоссального творения человеческого гения превратившейся в нечто донельзя напоминающее елочное украшение. Правда, не так часто елочные игрушки делают в виде колеса от мотоцикла… Но это были уже частности.
– Ну, понеслась, родимая! – очень спокойно сказал Тимур, кладя руки на рычаги управления.
Вадим ощутил гул всем телом, через скафандр. И в тот же миг какая-то мягкая, но невероятно мощная сила вдавила его в ложемент. На обшивке зажглись огненные отблески, а видимая еще вдалеке станция мгновенно затерялась в пустоте, словно никогда и не существовала. Ни в какое сравнение с обычным отчаливанием пассажирского челнока это не шло. Перегрузка была вдвое, если не втрое больше, чем при знакомом Вадиму маневре торможения. И началась почему-то почти сразу. Видимо из-за того, что Тимур торопился, решил Вадим.
И стоило ему только так подумать, как перегрузка закончилась. Космолет повернулся вокруг продольной оси, и в поле зрения вплыла Земля. Из пилотской кабины Вадим тоже видел ее впервые и просто забыл обо всем на свете, захваченный грандиозностью открывшейся панорамы.
– Ну как оно? – спросил Тимур. По голосу можно было догадаться, что он улыбается.
– Охренеть! – признался Лунин. – Через иллюминатор такого не увидишь!
– Сейчас будет еще одно незабываемое зрелище, – обещающе сообщил Тимур и развернул корабль носом вниз. Земной шар заполнил собой всю переднюю полусферу.
– Елки-палки! – восхитился Вадим, полностью соглашаясь с оценкой пилота.
– Да нет, – словно прочитал его мысли Тимур и в голосе его прорезалось веселье: – Это еще не оно. А вот сейчас…
Снова взревел двигатель. Перегрузка прижала их с Вадимом к креслам, и истребитель с ускорением не меньше пяти G понесся вертикально вниз. К планете.
– Э… Ты чего делаешь? – спросил Вадим примерно через минуту такой сумасшедшей гонки. Не от испуга, а от того, что пилот явно ждал подобного вопроса. Впрочем, вид приближающейся земной поверхности впереди поневоле располагал к этому же. Вадим не мог, конечно, определить на глаз, но ему отчетливо казалось, что белые разводы облаков становились ближе с каждой секундой.
Через шлемофон донесся смешок. Двигатель смолк на секунду, окружающее пространство за окном в очередной раз вывернулось, переместив Землю за корму, и снова с гулом навалилась перегрузка.
– А ты молодцом держишься! – весело одобрил Тимур. – У некоторых вообще истерика начинается при этом маневре!
Двигатель снова смолк, но после краткого падения в невесомости корабль шевельнулся сам собой и начал менять положение без всякого воздействия управления. Появилось привычное чувство верха и низа, легкое потряхивание.
