- Понимаю, - он старался вести себя, как ни в чем не бывало: этакий дачник, принимающий марсианина. - Из какого?
- Судя по тому, что я уже успел узнать, наши миры разветвились в 1941 году.
- Проходи, - пригласил меня он. - Я сейчас один.
Мы вошли в просторную комнату, служившую ему спальней и кабинетом если позволительно будет в конце XX века проводить такие градации. На столе стоял миниатюрный новенький телевизор, по которому шла какая-то юморина: несколько молодых людей в альпийский шапочках плясали и пели:
Солнечный круг
Дойчланд вокруг...
Айн, цвай, драй,
Фридрих Энгельс.
Айн, цвай, драй.
Доктор Геббельс.
Айн, цвай, драй,
Пчела Майя!
Айн, цвай, драй,
Ну и я!
Вальдемар заметил, как я впился взглядом в экран, но все же отключил его. Тогда я увидел над стулом крупную цветную фотографию. На ней Вальдемар обнимал ту самую девушку, которую и я любил (увы, безнадежно) в своем мире.
- Это...
- ...моя супруга. - ответил он со свойственной мне рисовкой.
Мы подошли к зеркалу. Действительно, мы были идентичны. Только мои волосы были короче, ведь я недавно постригся. Одновременно мы машинальным движением коснулись своих челюстей: и у него, и у меня не хватало одного зуба, удаленного шесть лет назад.
- У вас нашли способ путешествий в параллельные миры?
- Нет. Это произошло случайно. Я опускался на лифте, возвращаясь от нашего с тобой "общего друга", и... попал сюда.
- А как же ты меня нашел?
- Мне подсказал это Алеша, твой номер телефона.
Он думал. Потом еще раз внимательно рассмотрел меня, перевел взгляд на мой пуховик и кожаную сумку с телевизором. Я как мог подробно и кратко рассказал о нашем варианте истории.
- Это маловероятный вариант истории, - пожал плечами мой двойник. - А у нас все было иначе. С Германией мы никогда не воевали. Были, конечно, охлаждения отношений, особенно при Хрущёве, но война... Нет. А вот с Ниппонией, действительно, война была, в 52-м году, потом умер Сталин, и новые руководители заключили договор: Хрущев-дурак вторую половину Сахалина отдал. Ниппония же четыре года всевала с Америкой, и их война закончилась ядерными ударами: американцы уничтожили Хиросиму, а ниппонцы три дня спустя - Лос-Анджелес... А потом наступил так называемый "вооруженный мир". Германская победа привела к развалу колониальной системы, и теперь все четыре империи борются за влияние в тропических странах. За нас - Куба, Ангола, Эфиопия. Германские сателлиты - Палестина, Заир и Мадагаскар. Американцы хозяйничают в Западном полушарии, а Ниппон - в Юго-Восточной Азии, - он протянул мне большой географический атлас.
Я полистал. Действительно, в центре Европы простирался от Вогезов до Немана Священный Рейх Германской Нации. Италия владела почти половиной Средиземного моря. На месте Израиля было Арабское Государство Палестина со столицей в городе Аль-Кудс. Индия дробилась на множество мелких государств.
- Странно, - произнес я наконец, - мы живем в разных мирах, однако, мы похожи до неотличимости, мы живем в одном и том же районе одного и того же города, у нас есть как минимум один "общий знакомый". Тебе это не кажется странным?
- Да, странно, - согласился он, пожав характерным для меня жестом плечами. - Из этого следует, что события последних пятидесяти пяти лет не повлияли или почти не повлияли на историю нашей семьи... Давай-ка сверим вехи.
Мы назвали с десяток наших знакомых и обнаружили, что процентов на семьдесят эти реестры совпадают. Потом мы взяли по машинописному листу, и каждый самостоятельно набросал наше генеалогическое древо. У него оно оказалось богаче.
- Это вполне естественно. В твоем варианте - двое погибших на войне. Младший брат деда, Аркадий, кстати, до сих пор жив. Ему уже семьдесят. Он работал в управлении Литовского МГБ. А это его потомки...
У меня оставался последний аргумент:
- Но ведь наши с тобой дедушка и бабушка познакомились только благодаря войне.
- Как именно?
Я рассказал.
- А в нашем варианте, - возразил он, - все было иначе. В 1947 году над американским штатом Монтана появилась летающая тарелка. Тогда все четыре империи стали строить систему слежения за подобными объектами: все думали, что это тайное оружие соседей. И вот представь, по всему Советскому Союзу строится система наблюдательных станций. Это у Чингиза Айтматова в романе "И дольше века длится день" описывается. Один из таких объектов устраивается в Гуляй-Поле. А дед в это время как раз окончил авиационное училище...
- Он поступил туда, невзирая на дворянское происхождение? - удивился я.
- В сорок первом году все классовые ограничения были сняты. Таким образом, мы нейтрализовали эмиграцию и вернули в страну добрую половину инженеров, писателей и военных, бежавших от троцкистов в гражданскую войну. Так вот, его как раз и командировали в Гуляй-Поле как специалиста. А там он и познакомился с самой красивой девушкой городка - школьной учительницей.
- Все равно странно... После войны у нас на одного жениха приходилось по десять невест, но у вас... Ей тогда было двадцать два года. Почему она не вышла замуж до тех пор?
- У нее был жених, но он попал под трактор в сорок третьем году.
- А в моем варианте он в то же самое время воевал под Курском...
- Под Курском?!! Вы что? от немцев до Курска бежали?!
- Хуже. Немцы дошли до Сталинграда.
- Однако! Ну и вояки у вас там!
- Это ваши же вояки. Только у вас, поскольку вы не воевали, их некомпетентность не вылезла наружу - отсиделись вы. А мы за это очень дорого заплатили.
- Ну, мы тоже полмиллиона положили на Амуре в пятьдесят втором. И все же личность Сталина, я считаю, положительна и необходима в советской истории. Он уберег нас (да и вас) от троцкистской нечисти и космополитических вырожденцев. Видишь ли, в двадцатые годы была единственная валена: между Сталиным и Троцким...
- Валена? - переспросил я.
- Германоязычное слово. Означает выбор.
- У нас говорят: альтернатива. Англоязычное слово.
- Ах да! у вас же Америка самая главная страна. Удивительно, как могли эти забитые эмигранты так возвыситься? У вас какой-то нереальный вариант истории.
- В принципе я с тобой согласен. Но неужели все вы - наивные коммунисты?
- Коммунизм бывает разный. Мы ж не троцкисты. Россия - цель, коммунизм - средство. Да, мы уж и не столь наивны, как десять лет назад.
- По дороге сюда я видел коммерческие ларьки....
- Да, пять лет назад у нас разрешили мелкое предпринимательство. Разумеется, под партийным контролем.
- А ты в партии?
- Нет, но собираюсь вступить... О, уже восемь! Я побегу в фотоателье, надо забрать фотографии. Если в мое отсутствие придет Виола, веди себя, как ни в чем не бывало. Скажи, что идешь за фотографиями, и поджидай меня у подъезда. Завтра у нас суббота? Да?
