– Есть способы настроиться на человека так, чтобы находить его с Дороги. Для самого распространённого ты ещё маловата, но он не единственный. Над вами не проделывали никаких шаманских обрядов? Не брали кровь или чего-то такое?
– Нет, – замотали головами дети.
– Тогда выкладывайте быстренько всё из карманов, сумок и так далее.
Вещей у них не так уж и много, всё поместилось на прикроватном столике.
– Не то, не то… А телефон тебе нафига? – Аннушка перекладывала предметы со столика на кровать и обратно, крутя в руках, рассматривая и как будто даже обнюхивая.
– Не знаю, – смутилась Василиса, забирая старенький «айфон». – Память о прежней жизни, наверное. Ну и фотки на нём, а слить некуда.
– Оп, а это что такое?
– Это брелок, мне его военный подарил, чтобы я не грустил, – сказал Лёшка.
– Вот тебе и брелок! – Аннушка взялась за монету сильными пальцами и внезапно переломила её пополам. Оказалось, что она пустая, просто тонкая жестянка, а внутри небольшой чёрный каменный диск.
– Это же операторский маркер! – удивилась Василиса. – Я такие видела.
– Вот так нас и вели. Просто наводились по маркеру.
– Но здесь же они нас не найдут?
– Найдут, хотя и не сразу. В срез маркер их выведет, но тоннели, я надеюсь, задержат. Впрочем, мы в любом случае не собирались тут навеки поселиться. Так что пусть находят! Спущу его в сортир, для пущей загадочности.
Аннушка заковыляла в санузел.
– А вы чего уставились на хромую женщину? Собирайтесь! Пора ехать!
***
На водительское место курьерша уселась, кряхтя и ругаясь, с трудом просунув к педалям негнущуюся ногу. Бурчала, что вся кабина уделана кровью, и теперь придётся кресло перетягивать.
Фары починить не удалось, они оказались просто разбиты, поэтому, пока выбирались из тоннеля, Васька светила фонарём. Когда впереди забрезжил свет, Аннушка прибавила скорость, а выскочив на эстакаду, сразу ушла на Дорогу.
Несколько срезов промелькнули, как один. Степь-лес-степь-пустошь-пустыня-пустыня-пустыня.
– Давайте постоим и проверимся, – сказала девушка, остановив машину среди песчаных холмов. – Если мы не все маркеры сбросили, то можем притащить за собой хвост. А здесь мы их издалека увидим, тут за каждой машиной пылевой шлейф на километр поднимается.
Она с трудом, но уже самостоятельно вылезла из кабины, проковыляла кругом, осмотрев колеса, постучала по бочке с топливом в кузове и уселась прямо на землю, опершись спиной о дверь.
– Охренеть вымоталась, – призналась она. – Видать, прилично крови потеряла вчера. Ничего, скоро догоним табор, сдам вас с рук на руки и можно будет отдохнуть.
– А почему ты стала курьером? – спросила Василиса.
– Потому что умею тасовать срезы и уходить на Дорогу. А ещё люблю кататься.
– И всё?
– А что ты хотела услышать? Нет, я могла бы рассказать тебе историю несчастной девочки, которая чуть не угробила целый мир, потому что думала, что её никто не любит. Которую спасли, но взамен потребовали вечную службу. Которую долго учили и воспитывали. Дрессировали, как служебную собачку, натаскивая находить таких же, как она. Которую каждый, кого она в жизни встречала, хотел как-нибудь использовать… Но этой девочки давно нет. Она сказала: «Идите на хрен, отвалите, не желаю, чтобы меня совали в каждую жопу Мультиверсума, я вам не анальный суппозиторий», – и свалила ко всем чертям. Решила, что никогда больше не будет работать ни на кого, кроме себя. Это многим не понравилось, но я отлично умею две вещи – драться и драпать. И никогда не путаю одно с другим.
– А я бы послушал про девочку, – сказал Лёшка.
– Может быть, когда-нибудь. Но вряд ли. Эта история меня расстраивает, а я не люблю расстраиваться. Я люблю пить виски, гонять на машине и заниматься тем, о чём рано слушать мальчикам твоего возраста. А Мультиверсум спасать – пусть другую дуру ищут. Ну что, горизонт чист?
– Никого и ничего! – доложила Василиса, сидящая с биноклем на месте пулемётчика. – Кстати, я пулемёт заодно почистила и вставила новый короб с лентой. Теперь мы снова можем пальнуть, если что.
– Да ты просто сокровище! – усмехнулась Аннушка. – Всегда обходилась без напарников, но тебя бы взяла. Подумай об этом, когда подрастёшь и задумаешься, чем заняться в жизни.
– У меня уже есть работа. Я механик волантера. Младший механик. Но я подумаю.
– Всё, погнали, молодёжь. Помогите мне подняться.
***
Следующий срез обеспечил их прекрасным асфальтовым шоссе от горизонта и до горизонта, пустым и ровным. Василиса старалась не думать, что должно было произойти в мире, где умеют строить такие трассы, чтобы они совершенно опустели.
– Почему так много пустых срезов? – спросила она у Аннушки, перекрикивая свист турбины.
– Да хрен его знает! – закричала курьерша в ответ. – Я думаю, Мультиверсум постепенно загибается. Но спасает его пусть кто-нибудь другой! Нафиг-нафиг! Я наспасалась уже по самое некуда. Лучше я соберу самую большую в обитаемой Вселенной коллекцию виски, а когда Мироздание соберётся сдохнуть окончательно – сяду и всю её к чёрту выпью!
В следующем срезе они заехали на заброшенную заправку, и Аннушка выдала Василисе ручной насос для топлива – похожий на большой домкрат, с красной железной ручкой.
– Шланг туда, крутить здесь, – коротко пояснила она. – А я посещу место уединённых размышлений.
– Чего посетит? – переспросил Лёшка.
– Туалет, – пояснила Василиса. – Ты держи, я кручу.
Когда Аннушка вернулась, звеня бутылками в пакете, они успели накачать две канистры.
– Пополнение коллекции, – показала она на пакет. – А ну ка, дайте глянуть, чего вы там начерпали…
Она открыла пластиковую бутыль с минералкой, отпила несколько глотков, остальное вылила на землю. Подставила пустую посуду под шланг.
– Крути!
Набравшийся бензин посмотрела на свет, понюхала, растёрла каплю между пальцами, вытерла руку о штаны. В какой-то момент Ваське показалось, что она его сейчас попробует на вкус, но обошлось.
– Так себе бензинчик, – сказала недовольно Аннушка, – долго стоял. Но сойдёт. Лучше, чем ничего. Тащите канистры в кузов да закрепите получше.
Когда они уже садились в машину, Аннушка внезапно сказала:
– Стоп. Вы это слышите?
Василиса прислушалась – издали донёсся звук моторов. Он быстро приближался.
– Так, быстро в кабину.
Пока дети пристёгивались, курьерша сдала машину задом, заехав так, чтобы её не было видно с дороги.
– Может, это просто караван контрабандистов. Но я не хочу рисковать.
Это были не контрабандисты. Мимо заправки, не снижая хода, промчались бронированные внедорожники и восьмиколёсный угловатый броневик с флаером на крыше.
– Они нас снова выследили! – громко прошептал Лёшка.
– Нет, – покачала головой Аннушка. – Не нас. Нас они потеряли, и теперь идут за табором. Его несложно найти, он на стандартном маршруте. Догонят через пару часов.
– И что будет? – спросила Василиса.
– Ничего хорошего, я думаю. Я слышала про этих ребят, они сильно не любят цыган.
– Почему?
– Да кто их знает. В Мультиверсуме полно шибанутых.
– Там мама! – заволновался Лёшка. – Я боюсь!
– Мы попробуем срезать, – сказала Аннушка. – Но это будет непросто.
***
Нырнув на Дорогу, Аннушка внезапно не сбросила, а прибавила скорость. Туман, ускоряясь, потёк назад, мотор глухо рычал, машину трясло. Шла минута за минутой, но она не сворачивала, чтобы вернуться в нормальную метрику, а продолжала разгоняться.
– А так можно? – спросила Василиса, в очередной раз удивившись, как странно, словно сквозь подушку, звучит здесь её голос.
– Нет. Так нельзя. Совсем. Никогда. Так. Не. Делай.
Аннушка сдвинула чёрные очки на лоб и вцепилась в руль так, что пальцы побелели. Её неправдоподобно синие глаза сияли, как железнодорожные светофоры. С каждой минутой она бледнела и как будто истончалась, словно её стремительно «выпивал» невидимый вампир.
