- Я думал, цинизм - не ваша стихия.
- Это ваши слова, а не мои. - Мэтт улыбнулся и отхлебнул пива. Музыканты, великолепные в своих красных рубахах, блестящих жилетках и шейных платках, уходили от стойки. Солист взял гитару и начал перебирать струны. - Все равно, на мой вопрос вы так и не ответили. Ваша новая книга - о доме Марстена?
- В некотором смысле, полагаю, да.
- Я выспрашиваю. Извините.
- Ничего, - ответил Бен, думая про Сьюзан и чувствуя себя неуютно. Интересно, куда запропастился Проныра? Он ушел черт знает как давно.
- Можно мне, полагаясь на наше краткое знакомство, попросить о довольно большом одолжении? Если вы откажетесь, это будет более чем понятно.
- Конечно, просите.
- У меня есть литературный кружок, - объяснил Мэтт. - Дети умные, в основном одиннадцатый и двенадцатый класс. И я хотел бы показать им человека, который зарабатывает на жизнь словами. Кого-то, кто... как бы выразиться?.. взял слово и облек его в плоть.
- Буду более чем счастлив, - ответил Бен, чувствуя себя нелепо польщенным. - Длинные у вас уроки?
- Пятьдесят минут.
- Ну, мне кажется, за такое время я не сумею слишком наскучить им.
- Да? А мне, по-моему, это отлично удается, - заметил Мэтт. - Хотя я уверен, что им вовсе не будет скучно. Тогда на будущей неделе?
- Конечно. Назовите день и время.
- Вторник? Четвертый урок? Это с одиннадцати до без десяти двенадцать. Освистать вас не освищут, но, подозреваю, урчания в животах наслушаетесь вдоволь.
- Принесу ваты заткнуть уши.
Мэтт рассмеялся.
- Весьма польщен. Если вас устроит, встретимся в учительской.
- Отлично. Вы...
- Мистер Бэрк? - это была Джеки, женщина с могучими бицепсами. Проныра отрубился в мужском туалете. Как по-вашему...
- А? Господи, конечно. Бен, вы...
- Само собой.
Они поднялись и пересекли комнату. Музыканты снова заиграли - что-то о ребятах из Маскоджи, которые до сих пор уважают декана колледжа.
В туалете воняло прокисшей мочой и хлоркой. Проныра подпирал стену между двумя писсуарами, а приблизительно в двух дюймах от его правого уха мочился какой-то парень в армейской форме.
Рот Проныры был раскрыт, и Бен подумал: каким же ужасно старым выглядит Крейг - старым и опустошенным холодными безликими силами, начисто лишенными всякого налета нежности. К нему вернулась реальность собственного распада, приближающегося с каждым днем - не впервые, но с потрясающей неожиданностью. Жалость, подступившая к горлу чистыми черными водами, относилась в равной степени и к Проныре, и к самому Бену.
- Так, - сказал Мэтт. - Сможете подсунуть под него руку, когда этот джентльмен закончит справлять нужду?
- Да, - ответил Бен. Он поглядел на лениво отряхивающегося мужчину в военной форме. - Поднажми, приятель, можешь?
- Чего это? У него не горит.
Тем не менее он застегнул штаны и отступил от писсуара, чтобы они могли подойти.
Бен подсунул руку Проныре под спину, зацепил ладонью подмышкой и поднял. Ягодицы Бена на миг прикоснулись к кафельной стене, и он почувствовал, как та вибрирует от музыки. Полностью отключившийся Проныра поднялся тяжело и безвольно, как мешок. Просунув голову под другую руку Крейга, Мэтт обхватил его за талию, и они вынесли Проныру за дверь.
- Вон Проныра топает, - сказал кто-то. Раздался смех.
- Делл должен гнать его в три шеи, - проговорил Мэтт задыхающимся голосом. - Знает же, чем это всегда кончается.
Они прошли за двери, в фойе, а потом дальше, на деревянную лесенку, ведущую вниз к стоянке.
- Легче... - кряхтел Бен. - Не уроните.
Они спустились с крыльца. Вялые ноги Проныры стукались о ступеньки, как деревянные колоды.
- Ситроен... в последнем ряду.
Они перенесли Крейга туда. Прохлада воздуха теперь ощущалась острее завтра листва станет багряной. У Проныры хрюкнуло глубоко в горле, а голова на стебле шеи слабо дернулась.
- Сумеете уложить его в постель, когда вернетесь к Еве? - спросил Мэтт.
- Да, наверное.
- Хорошо. Глядите-ка, над деревьями отлично виден конек крыши дома Марстена.
Бен посмотрел. Мэтт был прав - над темным горизонтом сосен выдавался острый угол, заслоняющий обыденными очертаниями людской постройки звезды на краю видимого мира. Бен открыл пассажирскую дверцу и сказал:
- Сюда. Давайте-ка его мне.
Приняв на себя всю тяжесть Проныры, он аккуратно протиснул его на пассажирское сиденье и закрыл дверцу. Голова Проныры привалилась к окну, отчего стала казаться нелепо плоской.
- Во вторник, в одиннадцать?
- Я буду.
- Спасибо. И за помощь Проныре - тоже спасибо.
Мэтт протянул руку. Бен пожал ее.
Бен сел в машину, завел ситроен и взял курс обратно в город. Стоило неоновой вывеске придорожного кафе исчезнуть за деревьями, как дорога стала пустынной и черной. Бен подумал: в этот час по дорогам бродят привидения.
Позади, всхрапнув, застонал Проныра, и Бен вздрогнул. Ситроен едва заметно вильнул.
"Что это взбрело мне в голову?"
Вопрос остался без ответа.
Бен открыл боковое окошко так, чтобы холодный ветер выплескивался по дороге домой прямо на Проныру, и к тому времени, как они заехали на двор Евы Миллер, Проныра отчасти пришел в себя, но словно бы плавал в густом тумане.
То и дело спотыкаясь, Бен отвел его по ступеням черного крыльца на кухню, тускло освещенную флюоресцентной лампочкой плиты. Проныра застонал, потом низким горловым голосом пробормотал:
- Она дивная девка, Джек, а замужние бабы - они знают... знают...
Из холла выделилась тень - Ева. Из-за старого стеганого халата она казалась огромной, закрученные на бигуди волосы покрывал тонкий сетчатый шарфик. Ночной крем делал ее лицо бледным и призрачным.
- Эд, - сказала она. - Ох, Эд. Ты опять за свое, да?
При звуке ее голоса Проныра чуть приоткрыл глаза и слабо улыбнулся.
- Опять, опять, опять, - квакнул он. - Уж кому знать, как не тебе.
- Сможете отвести его наверх, в комнату? - спросила Ева Бена.
- Да уж не надорвусь.
Он покрепче обхватил Проныру и исхитрился протащить его наверх по лестнице и по коридору до комнаты, уложив там на постель. В тот же миг признаки сознания исчезли, и Крейг провалился в глубокий сон.
Бен минуту помедлил, оглядываясь. Комната была чистой, почти стерильной, вещи убраны с казарменной аккуратностью. Взявшись трудиться над башмаками Проныры, он услышал за спиной голос Евы Миллер:
- Не беспокойтесь, мистер Мирс. Если хотите, идите наверх.
- Но его надо...
- Я раздену. - Ее лицо было серьезным и полным степенной, сдержанной печали. - Раздену, разотру спиртом и утром помогу с похмельем. Было время, мне частенько приходилось это делать.
- Ладно, - сказал Бен и, не оглядываясь, отправился наверх. У себя он медленно разделся, подумал, что надо бы принять душ и отказался от этой идеи. Он забрался в постель и долго лежал без сна, разглядывая потолок.
