Пониетс почувствовал, что сел уселся на своего конька. Речь его, как всегда, когда он что-нибудь продавал, текла спокойно и уверенно. Хотя Великого Мастера скорее интересовало содержание, а не форма.
— Вот как? Трансмутация? Нам уже попадались дураки, которые клялись, что могут это сделать.
— Но они преуспели?
— Нет.
На лице Великого Мастера отразилось холодное удивление и изумление.
— Успех в производстве золота был бы преступлением, которое им же и искупилось бы. Но преступная попытка, если она еще и неудачная, карается смертью. Вот, попробуйте что-нибудь сделать с моим посохом.
И он ударил своей дубинкой об пол. — Ваше Высочество должны извинить меня. Мой прибор — всего лишь маленькая модель, сделанная мною самим, а ваш посох слишком велик.
Маленькие глаза Великого Мастера совершили круг по комнате и остановились.
— Рандал, ваши четки. Скорее, если это понадобится, я верну вам вдвойне.
Четки пошли по кругу, передаваясь из рук в руки. Великий Мастер задумчиво взвесил их в руке.
— Держите, — сказал он и бросил их на пол.
Пониетс нагнулся, чтобы подобрать их. Он с трудом открыл цилиндрическую камеру и от напряжения моргнул, пытаясь аккуратно и тщательно поместить четки по центру анодного экрана. Возможно, потом и не придется столько возиться, но сейчас неудачи быть не должно.
Трансмутационный аппарат злорадно трещал в течение целых десяти минут и в комнате постепенно появился запах озона. Асконийцы, что-то бормоча, попятились назад, и вновь Ферл что-то настойчиво прошептал в ухо своего повелителя. Выражение лица Великого Мастера было каменным. Он не шелохнулся.
И четки стали золотыми.
Пониетс с поклоном протянул из Великому Мастеру и прошептал: «Возьмите, Ваше Высочество», но старик заколебался, потом дал знак, чтобы торговец пока оставил их у себя. Он уставился на аппарат.
Пониетс быстро сказал:
— Господа, это золото. золото от первого до последнего кусочка. Если вы не верите то можете подвергнуть его любому физическому или химическому опыту. Его нельзя отличить от обычного золота, которое находится в земле. И его можно сделать из любого железа. Ржавчина тоже не помешает, как и умеренные добавки других металлов.
Но Пониетс говорил только для того, чтобы как-то заполнить всеобщее молчание. Четки свисали с его руки и золото говорило само за себя.
Великий Мастер в конце концов медленно протянул руку, но тогда вмешался узколицый Ферл.
— Ваше Высочество, это золото из отравленного источника.
Пониетс возразил.
— Роза может вырасти из грязи, Ваше Высочество. Когда вы торгуете со своими соседями, вы покупаете у них самые разнообразные товары, не спросив, откуда они их взяли: из прекрасных машин, благословенных вашими добрыми предками, или у каких-нибудь космических торговцев-негодяев. О чем говорить, я ведь не предлагаю вам прибор, я предлагаю вам золото.
— Ваше Высочество, — сказал Ферл, — вы не отвечаете за чужеземцев, поступки которых вы не одобряете и не знаете. Но согласиться принять это странное псевдозолото, которое было кощунственно сделано из железа в вашем присутствии, перед вашими глазами и с вашего одобрения — это значит оскорбить живые души наших святых предков.
— И все-таки золото — это золото, — с сомнением ответил Великий Мастер, и оно ниспослано нам свыше, чтобы обменять ничтожную личность на чистый и благородный металл. Ферл, по-моему, вы слишком уж строги.
Но он отдернул свою руку.
Пониетс тут же вмешался.
— Вы сама мудрость, Ваше Высочество. Чуточку отойти от закона и произвести такой невинный обмен — ровным счетом ничего не значит, и благородные святые души ваших предков останутся не только спокойны, но и довольны. Ведь только вы можете сделать сверкающий золотом орнамент, которым они будут только довольны. И ведь если бы золото могло быть само по себе, если бы такое вообще могло быть возможным, это зло не могло бы остаться, если бы вы употребили металл для какой-то благородной цели, как успокоения душ ваших предков.
— Клянусь костями моего деда! — в запальчивости воскликнул Великий Мастер. На его лице отразилось явное удивление, а губы раздвинулись в улыбке.
— Ферл, что вы скажете об этом молодом человеке? Его аргумент неоспорим. Он также неоспорим, как, и священные слова моих предков.
— Кажется, это так, — мрачно ответил Ферл. — Конечно, если эта неоспоримость не очередная хитроумная выдумка Злого Духа.
— Я пойду даже дальше, — внезапно сказал Пониетс. — Считайте это золото обычным залогом. Положите его на алтари ваших предков, как приношение, и задержите меня на тридцать дней. Если к концу этого срока не будет заметно никакого неудовольствия с их стороны, если не произойдет никаких несчастий, — ведь конечно же, тогда это будет доказательством, что они принимают это приношение. Разве можно предложить еще большее?
И когда Великий Мастер поднялся, чтобы оглядеть своих придворных и увидеть, кто не согласен, он не увидел и тени сомнения на их лицах. Даже Ферл пожевал свой висячий ус и коротко кивнул головой.
Пониетс улыбнулся и подумал о пользе своего религиозного образования.
Прежде чем удалось организовать встречу с Ферлом, прошла еще неделя. Пониетс чувствовал напряжение, но он уже успел привыкнуть к ощущению физической беспомощности. Ему пришлось покинуть пределы города под стражей. Под стражей он находился и в загородной вилле Ферла. Ничего не оставалось делать, как просто смириться с этим и даже не оглядываться через плечо.
В домашней обстановке Ферл выглядел и выше и моложе, чем тогда в полукруге Старейшин. В своей домашней одежде он вообще не был похож на старейшину.
— Вы странный человек, — резко сказал он.
Глаза его были полуприкрыты, а веки чуть дрожали.
— За последнюю неделю и в особенности за последние два часа, вы ни о чем другом не говорите, как о том, что мне необходимо золото. Это бесполезный труд, потому что скажите, кому оно не нужно? Давайте продвинемся в наших разговорах немного вперед.
— Это не просто золото, — осмотрительно сказал Пониетс, — не просто золото, не обычная монетка — другая. Мы говорим сейчас о том, что за этим лежит.
— Что может лежать за золотом? — сказал Ферл, искривив губы в усмешке. — Уж не хотите ли вы провести со мной еще одну демонстрацию?
— Демонстрацию?
Пониетс слегка нахмурился.
— Безусловно.
Ферл сложил руки на груди и одной из них погладил подбородок.
— Я вас не осуждаю. Вы проделали все неуклюже и с определенной целью, я в этом уверен. Я бы конечно предупредил Его Высочество об этом, если бы я знал только причину. Ведь будь я на вашем месте, я безусловно бы сделал бы золото на своем корабле, а потом предложил бы его в обмен на пленника, не вызывая столько пересудов и споров, которые возникли в результате вашей демонстрации.
