— И стану преступником? Нет, сэр!
Ферл улыбнулся широкой удовлетворенной улыбкой.
— Нет, сэр! Из нас двоих только один дурак.
Тихим голосом торговец сказал:
— Согласен.
Горова освободили на тридцатый день, и на его место легло пятьсот фунтов самого чистого золота. И вместе с ним освободили его звездолет, который все это время никто не трогал и который простоял взаперти все тридцать дней.
Затем маленькие звездолеты проводили их до границ системы, совсем так же, как раньше провожали до планеты.
Пониетс наблюдал за крохотной сверкающей точкой, которая была кораблем Горова и слушал его ясный голос по передатчику.
— Это не то, что надо, Пониетс, — говорил он. — Трансмутационный аппарат не пойдет. Кстати, где ты его взял?
— Нигде, — Терпеливо ответил Пониетс. — Собрал из деталей пищеиррадиационной камеры. Да, в нем нет ничего хорошего. Расход энергии в больших количествах запрещен, иначе бы Основание не гонялось по Галактике за тяжелыми металлами, а использовало бы трансмутацию. Это один из тех обычных трюков, которые знает каждый торговец, разве что мне никогда не приходилось обращать железо в золото. Но это впечатляет и аппарат работает… временно.
— Хорошо. Но все же этот трюк мне не подходит. — Я тебя вытащил оттуда. — Это тоже не имеет отношения к делу. В особенности, если учесть, что я возвращаюсь, как только удастся избавиться от этого конвоя.
— Зачем?
— Ты сам объяснил это своему знакомому Старейшине.
Голос Горова сорвался.
— Когда ты продавал аппарат, ты аргументировал тем, что это — средство для достижения цели и сам по себе он не имеет никакой цены, что твой Старейшина покупает золото, а не прибор. Это было великолепно с психологической точки зрения, но…
— Но? — вежливо и спокойно повторил Пониетс.
Голос из динамика звучал более взволнованно.
— Но мы хотим продать им прибор, который имел бы цену сам по себе. И они должны пользоваться им открыто, для своей же собственной выгоды.
— Это я все понимаю, мягко ответил Пониетс. — Ты уже объяснялся со мной однажды. Но подумай сам, что последует за моей продажей, ладно? Пока трансмутатор будет работать, Ферл будет чеканить золотые монетки, а он будет работать достаточно долго, чтобы Ферл победил на следующих выборах. Великий Мастер не вечен.
— Ты рассчитываешь на его сознательность? — холодно спросил Горов.
— Нет… на разумную заинтересованность. Трансмутатор поможет ему стать Великим Мастером. Другие приборы…
— Нет! Нет! Ты путаешь причину со следствием. Ему поможет не трансмутатор, а хорошее добропорядочное золото. Я тебе долблю об этом уже полчаса.
Пониетс улыбнулся и уселся по удобнее.
Кажется, хватит. Сколько же можно дразнить бедного парня. Голос Горова и так уже звучал достаточно раздраженно.
— Не забегай вперед, Горов, — сказал ему торговец. — Я еще не кончил. Тут дело еще и в других аппаратах.
Наступило короткое молчание. Затем Горов осторожно спросил:
— Каких других аппаратах?
Пониетс автоматически сделал движение рукой.
— Ты видишь этот эскорт?
— Вижу, — коротко ответил Горов. — Расскажи мне о приборах.
— Я расскажу, если ты не будешь меня перебивать. Этот эскорт состоит из личных звездолетов Ферла. Он упросил этой милости для нас у Великого Мастера.
— Ну и что?
— Как ты думаешь, куда это нас с тобой эскортируют? В его личные рудники на окраинной планете государства Аскония. Вот куда! Послушай!
Пониетс неожиданно разбушевался.
— Я тебе с самого начала сказал, что собираюсь делать деньги, а не спасать какие-то там миры. Прекрасно. Я продал трансмутатор за бесценок. Ничего за него не получил, кроме риска попасть в газовую камеру, а это не назовешь прибылью.
— Вернемся к рудникам, Пониетс. Причем тут они?
— Как причем? Я собираюсь заработать. Мы погрузим олово, Горов. Я забью им свои трюмы до отказа, да и твой трюм кое-что влезет. Мы спустимся с Ферлом на планету, а ты, старина, уж прикрой меня, пожалуйста, всеми пушками своего корабля — вдруг Ферл вовсе не такой благородный, каким он хочет казаться? Вот на олове я и заработаю. Мне им заплатили.
— За трансмутатор?
— За весь мой груз атомных приборов. Двойная цена плюс комиссионные.
Он пожал плечами чуть ли не извиняюще.
— Я признаюсь, что маленько надул их, но должен же я заработать, ты как считаешь?
Горов явно не находил, что сказать. Наконец, он слабым голосом произнес:
— Ты не можешь все объяснить?
— Что тут объяснять? Это же очевидно, Горов. Это умник решил, что поймал меня в ловушку, потому что его слово значило для Великого Мастера куда больше, чем мое. Он взял трансмутатор. По законам Аскони — это самое страшное преступление. Но он в любой момент мог сказать, что просто хотел вывести меня на чистую воду и приобрел аппарат из чисто патриотических целей и соображений, чтобы потом объявить меня продавцом запретных товаров.
— Это очевидно.
— Правильно, но тут дело было вовсе не в его слове против моего. Видишь ли, Ферл никогда даже не подозревал, что существует такая штуковина, как портативный видеомагнитофон.
Горов внезапно рассмеялся.
— Вот именно, — сказал Пониетс, — он меня обманул. Все карты были в его руках. Но когда я, как побитая собака, устанавливал ему трансмутатор, я присоединил к нему магнитофон и вынул его только на следующий день. У меня в руках оказалась прекрасная видеозапись его святая святых и его самого, бедного Ферла, управляющего прибором и квохчущего над первым полученным золотом, как курица над яйцом.
— И ты показал ему запись?
— Через два дня. Бедняжка, он никогда не видел трехмерных изображений за всю свою жизнь. Он утверждает, что не суеверен, но если я когда-нибудь скажу тебе, что видел человека так же испуганного, как он, назови меня лжецом. Когда я сказал ему, что подсоединил свой видеомагнитофон к центральной площади города и что включится ровно в полдень, когда там будут находиться миллионы фанатичных асконийцев, готовых, соответственно, разорвать его на куски, Ферл очутился на коленях ровно через полсекунды. Он был готов заключить со мной любую сделку.
— А ты? — Заметно было, что Горов едва сдерживается, чтобы не рассмеяться. — Я имею в виду ты что, действительно, подключил магнитофон к городской площади?
— Нет, но это не имеет значения. Сделку мы заключили. Он купил все мои приборы, а я получил разрешение вывезти столько олова, сколько смогу взять. В тот момент он верил, что я могу все. Соглашение заключено в письменном виде, и я отдам тебе копию, когда спущусь с ним на планету. Это просто предосторожность.
