— А может быть, и нет тут никакого микромагнитофона? — высказывает предположение Русин.
— Нет-нет, — делает протестующий жест Леонид Александрович. — Допустить такое проще всего. Исходить нужно из худшего. Из того, что микромагнитофон где-то тут все-таки установлен.
Он снова пристально вглядывается в лицо Алексея, будто изучает в нем что-то.
— Вы писатель-фантаст, вот и попробуйте-ка решить такую головоломку: где тут может быть спрятан магнитофон? А то, что он где-то тут спрятан, у меня почти нет сомнений: этот Корнелий смыслит, наверно, в электронике и мог придумать что-нибудь такое…
Леонид Александрович беспомощно шевелит пальцами, не находя нужных слов. А Алексей, внимательно осмотрев комнату профессора, спрашивает:
— Диван и матрасы вашей кровати вы, конечно…
— Да, вывертывал все это почти наизнанку. Видно, запрятали они его очень хитроумно. Не исключено, впрочем, что ситуация тут такая же, как в «Украденном письме» Эдгара По. Помните, как в этом рассказе провел префекта парижской полиции министр «Д», спрятавший в своем кабинете письмо, компрометирующее высокопоставленную особу?
Задача, поставленная профессором Кречетовым, чем-то напоминает Алексею «психологический практикум» по тренировке наблюдательности, предлагаемый редакцией журнала «Наука и жизнь» своим читателям, и он невольно улыбается. Решить эту задачу оказывается, однако, не так-то просто, а может быть, и невозможно, ибо неизвестно ведь, существует ли вообще такой микромагнитофон, который ищет Кречетов.
— Такую загадку вам бы надо было загадать не писателю-фантасту, а писателю, работающему в детективном жанре, — шутя произносит он вслух.
— А что же, у фантастов логические способности разве послабее? — серьезно спрашивает Леонид Александрович. — У вас должно быть могучее воображение. Но я не требую от вас немедленного ответа. Присмотритесь повнимательнее да поразмышляйте. А утром скажете мне свое решение. Может быть, оно даже во сне вам приснится, — добавляет он, впервые улыбаясь. — Вы знаете, конечно, о такой науке, как эвристика, а она допускает решение даже более сложных задач подобным образом. Один из учеников Менделеева поведал ведь потомкам, будто великий химик, собрав весь необходимый ему материал о химических элементах, никак не мог представить его себе в виде стройной таблицы. А потом увидел вдруг такую таблицу во сне.
— Может быть, и мне также повезет, — смеется Алексей, — если, конечно, удастся заснуть.
И он уходит, стараясь возможно дольше сохранить в зрительной памяти обстановку комнаты профессора Кречетова, но у дверей останавливается вдруг.
— А где же Варин зонтик? — поспешно оборачивается он к Леониду Александровичу.
— Какой зонтик? — не сразу понимает его вопрос профессор. — Ах, этот новый, «противосолнечный», как она его называет. Он стоял тут в углу возле моего письменного стола, но я вынес его в лоджию.
— А вы знаете, что этот зонтик подарил Варе Вадим?
— Да, правда, она сама мне об этом сказала… Как же я этого не сообразил?…
И он почти бегом бросается в лоджию. Возвращается оттуда с изящным, скромным зонтиком в руках. Торопливо раскрывает его, звонко щелкая пружинками. Медленно вращает его под потолочной лампой, тщательно рассматривая со всех сторон.
— Обратите внимание на ручку, — советует Алексей.
— Да, пожалуй, это единственное место, где можно что-нибудь спрятать.
Пластмассовая грушеобразная ручка зонта не сразу поддается усилиям профессора, но вот, наконец, начинает она вращаться по виткам нарезки.
— Ну да, так оно и есть! — со вздохом облегчения восклицает Леонид Александрович, извлекая из ручки зонта продолговатое устройство. — Это, конечно, микромагнитофончик на полупроводниках. А вот и его название — «Гном», Наверно, это одна из последних новинок техники подслушивания Федерального бюро расследований Соединенных Штатов.
— Что же вы теперь делать будете, Леонид Александрович? Поздно ведь уже…
— Все равно придется пойти сообщить об этом одному товарищу. А вы побудьте у меня, пожалуйста…
— Я побуду, Леонид Александрович, — охотно соглашается Алексей.
И в это время раздается негромкий стук в дверь.
— Войдите, — не совсем уверенно произносит Кречетов.
Дверь открывается, и Алексей видит того самого человека, которого заметил он сначала в поезде, а затем здесь, в Доме творчества, возле комнаты профессора Кречетова.
— Очень хорошо, что вы пришли, товарищ капитан, — с облегченным вздохом произносит Кречетов. — А я собирался к вам…
— Я ведь теперь тут у вас устроился, — объясняет вошедший. — В комнате напротив. И кажется, вполне своевременно. Штуку эту, — кивает он на магнитофон, — удалось вам, значит, обнаружить. Так она в зонтике оказалась?… Да, остроумно, ничего не скажешь. А теперь давайте-ка поставим ее на место. Надо полагать, за ней придет ведь кто-нибудь. И этим надо воспользоваться. А вы, значит, сын Василия Васильевича Русина? — оборачивается капитан к Алексею, протягивая ему руку. — Мы с ним старые знакомые. Рад и с вами познакомиться — капитан Петров. Папаша ваш помог мне в одном деле, надеюсь, и вы не откажетесь?
— Конечно, товарищ капитан!
— Очень вас прошу повнимательнее присматриваться к Телушкину и Маврину. Особенно завтра, когда они будут на пляже. А вы, Леонид Александрович, постарайтесь, чтобы завтра Варя ушла на пляж без зонта. Интересно, что они предпримут, чтобы иметь возможность вывинтить из него свой магнитофон.
— Думаете, что им не терпится получить поскорее информацию, записанную этим «Гномом»? — спрашивает Леонид Александрович.
— Не только это. Им важно знать еще и качество этой магнитной записи.
— А что, если я запрещу Варе водить этих субъектов в мою комнату?
— Вот этого-то я просил бы вас не делать. Нам ведь нужно поймать их с поличным. Если удастся, то мы сделаем это уже завтра, только вам придется снова куда-нибудь «уехать», поставив в известность Варю. Ну, а она, наверно, сообщит об этом Маврину и Телушкину. Постарайтесь и вы, Алексей Васильевич, как-нибудь уведомить их об «отъезде» Леонида Александровича, но так, чтобы…
— Я понимаю вас, товарищ капитан.
— И еще одна к вам просьба, Алексей Васильевич. Мне понадобится ключ от вашей комнаты после того, как вы вернетесь с завтрака. А вам придется побыть это время на пляже в компании Телушкина и Маврина. Они ведь теперь приходят на ваш пляж ежедневно.
— Да, как на работу, — усмехается Алексей.
Капитан Петров устраивается в лоджии Алексея Русина таким образом, чтобы не быть замеченным со стороны пляжа. Ему хорошо видна отсюда вся прибрежная полоса, примыкающая к приморским корпусам Дома творчества. Но его интересует сейчас только светлая глыба камней, сохранившихся от прежней разрушенной штормом набережной. На них устроились Варя, Алексей Русин и Сидор Омегин. А вокруг на поролоновых лежаках расположились Фрегатов, Семенов, Маврин и Телушкин.
