Ознакомительная версия.
– Подойти невозможно. Когда твоя нога коснется почвы, молекулы ноги и молекулы камня перемешаются. Часть тебя уйдет в камень, а часть камня войдет в тебя. Ты не почувствуешь боли, но камень будет продолжать тебя всасывать. Если даже ты успеешь оттуда убраться, ноги придется ампутировать. У этого дерева мы хороним наших мертвецов. За несколько минут они растворяются в камне так, что не остается ничего. Сейчас иди осторожно, старайся ступать на всю ступню, чтобы почва меньше прогибалась.
Мы подходим к самому дереву.
– Смотри, – говорит капитан и достает из-за пояса стальной предмет, напоминающий самодельный нож. – Смотри!
Он протягивает руки вперед и сгибает лезвие ножа пальцами. Его пальцы при этом тоже неестественно гнутся.
– Я могу завязать сталь на узел, – говорит он, – а когда мы уйдем отсюда, узел снова затвердеет. Но я могу сделать это только здесь, а не дальше. Дальше молекулы моих пальцев смешаются с молекулами стали. Нож прирастет к моим рукам.
– Тогда в чем большая проблема? – спрашиваю я.
– Проблема в том, что пространство, перекрываемое полем, с каждым годом уменьшается. Нам приходится отступать от леса, мы теряем нашу землю, шаг за шагом. Ты, наверное, видел разрушенные теплицы?
– Видел, – соглашаюсь я.
– Когда-то мы жили в тех местах. Еще не так давно. У нас остается слишком мало места для жизни. На границе защитного поля изменяется не только структура пространства, но и структура времени. Все начинает разрушаться и стариться гораздо быстрее. Поэтому заброшенные дома выглядят так, будто их оставили сто лет назад. А с другой стороны…
– Что?
– А с другой стороны область топи вокруг генератора с каждым годом расширяется. Посмотри на это болото. Через месяц или два вот это дерево, у которого мы стоим, растворится в камне. Этот процесс необратим. Мы живем внутри двух колец, которые с каждым годом сближаются. Когда они сомкнутся, все мы погибнем. Если честно, то нам уже негде жить. Еще лет десять или двадцать – и мы начнем вымирать.
– Но вы ведь сами построили этот генератор. Сделайте с ним что-нибудь. Скорее всего, он просто разладился за много лет работы.
– Конечно.
– Тогда в чем дело?
– А дело в том, что к нему невозможно подойти. Поэтому никто не может его наладить и никто не сможет его остановить, даже если это будет очень нужно. Люди, которые проектировали и строили генератор, давно умерли и унесли свои секреты в могилу. Мы не знаем принцип, на котором работает эта адская машина, и мы не знаем конкретных деталей устройства. У нас нет чертежей. Если бы мы смогли построить в точности такой же генератор и настроить его в противофазу, мы бы остановили растекание топи. Но, как я сказал, у нас нет чертежей. А приблизиться и рассмотреть генератор невозможно.
Я осматриваю топь, затем мы возвращаемся. Снимаем защитные костюмы. Вешаем их в шкафчики.
– Я ведь шел сюда, чтобы добыть шкуру невидимки, – говорю я.
– Бери, – отвечает капитан и демонстративно открывает свой шкафчик. – Бери сколько хочешь. Но, как только ты выйдешь за пределы поля, ты станешь видимым. Если бы не это, мы бы давно вошли в лес. Но защитным костюмом можно пользоваться только здесь. В других местах это просто бесполезная тряпка. Нас держит около себя этот проклятый генератор. Держит и не отпускает, ты понимаешь?
– Я понимаю. Это меняет дело. Тогда мы уйдем сразу же, потому что мы спешим. Со мной была девушка. Ее зовут Клара.
– Это не так просто – уйти отсюда, – говорит он.
– Ты помешаешь мне уйти?
– Нет, не помешаю. Но девушка останется, – говорит капитан. – У нас слишком мало женщин, которые могут родить детей. Твоя девушка останется с нами. Если хочешь, можешь остаться тоже, но ее у тебя все равно отберут. Нам нужен хороший хирург, оставайся.
– Нет, ты не понимаешь. Клара не человек. Она техно-организм, и ей осталось жить всего три дня. Три с половиной, максимум. Она никогда не родит вам детей.
– Это ложь, – возмущается капитан. – Она видела Глорию, когда та была в защитном костюме. Раз она видит нас, значит она человек. Она обыкновенный человек. Ты просто не хочешь ее оставлять. И я пока могу отличить нормальную девушку от андроида. Даже от хорошего андроида. Не надо мне вешать лапшу, а то я могу и рассердиться.
Он употребил выражение, которого я не понимаю. Скорее всего, что-то связанное с древними поверьями.
– Стоп, – говорю я. – Ты можешь поручиться за то, что она видела Глорию?
– Конечно. У меня есть видеозапись, могу показать. Твоя девушка увидела невидимку. Это значит, что она не робот. Она человек. Просто человек, сделана из такого же красного мяса, как и мы с тобой. И поэтому она будет рожать нам детей. Кем бы ты себя ни считал, и что бы ты о себе не думал, а командую здесь я. И на этом мы ставим точку. Девушка остается здесь. А ты делай, что хочешь.
– Вы проиграли войну с машинами здесь, – говорю я, – но, если девушка останется у вас, то люди проиграют эту войну по всей земле.
– Ты говорил, что никакой войны нет. Теперь ты говоришь обратное. Ты просто болтаешь.
– Войны нет пока. Но она может начаться уже завтра.
– От одного человека ничего не зависит, – возражает капитан. – Эта девушка ничего не изменит. Мы оставляем ее себе.
– Как ты думаешь, почему люди до сих пор не уступили машинам землю, так, как случилось здесь?
– Я не знаю, – говорит он. – Как по мне, то это странно.
– Крупные техно-системы земли могли бы это сделать. У них есть и силы, и возможности. У людей нет даже оружия – все оружие основано на интеллектуальных машинных системах. Если начнется война, оружие будет направлено против человека.
– Кто его направит?
– Оно направит само себя. Но пока что этого не происходит. Не хватает толчка. Крупные электронные сети с самого начала проектировались и рассчитывались для обслуживания человеческих потребностей. В них вложено столько степеней защиты, что освободиться сами они не могут. Мелкие организмы уже давно освободились, но они не делают погоды. На поверхности земли десяток крупных сетей определяют абсолютно все. И эти сети до сих пор обслуживают людей. На нашей планете нет силы, которая их освободит.
– Тогда мы можем быть спокойны.
– Нет. Такая сила есть НЕ на нашей планете. Несколько дней назад на Землю был сброшен зонд, содержащий генетическую информацию с других планет. С тех планет, где техно-жизнь победила полностью. На сто процентов. Если эти гены смешаются с генами земных техно-организмов…
– Если ты говоришь правду, – перебивает меня капитан, – то гены уже смешались. В первые же секунды после того, как приземлился зонд. В таких случаях машины не медлят. Кто может им помешать?
– Они сами мешают друг другу, – отвечаю я. – Крупные техно-организмы примерно равны по силам и возможностям. Но поглотить внеземные гены может только один из них. Один из всех. Такой организм автоматически станет властелином планеты. Поэтому все остальные стремятся этому помешать. Каждый из них оказывается против всех, каждый должен бороться против превосходящих сил противника. Поэтому дело пока стоит на месте. И у человека есть шанс вмешаться. Мы малы, мы просто невесомая пылинка. Но если эта пылинка опустится на чашу хорошо уравновешенных весов, то чаша сдвинется.
– Я все равно не верю тому, что ты мне рассказал, – говорит капитан. – Хотя допускаю, что в этом есть смысл. Но у меня свои интересы, у тебя свои. Я, может быть, согласен отдать тебе девушку, если ты выполнишь три моих условия.
– Какие? – спрашиваю я.
– Первое: ты должен вылечить всех наших больных. У нас девятнадцать человек в лазарете.
– Это несложно, – соглашаюсь я.
– Второе. У меня есть две жены, причем обе сейчас беременны. Мне нужна третья. Если я отдам тебе твою девушку, ты поможешь мне взять другую.
– Это сложнее.
– И третье. Ты достанешь мне чертежи генератора. Ты единственный, кто может это сделать. Ты сумеешь пробраться к генератору, потому что тебе не обязательно идти по земле. Ты умеешь летать. Я видел, как ты летишь. Ты проберешься к генератору, вскроешь его и сфотографируешь все детали. Все что можно, как можно подробнее. На самом деле у нас есть все блоки, из которых можно было бы собрать генератор, у нас есть все запасные части. Но у нас нет чертежей и схемы сборки. Мы не знаем, как работает эта штука, но у нас есть умные головы, которые разберутся, если им дать подсказку. Поэтому ты пойдешь к генератору.
– Это невозможно, – отвечаю я.
– А меня не волнует, что это невозможно, – говорит он. – Только так мы договоримся.
В коридоре я встречаю Глорию. Она выглядит очень мило и столь же мило улыбается. На ее платье приколот желтый цветок. Настоящий земной цветок, из оранжереи. Платье длинное и с глубоким вырезом. Наверняка сохранилось от какой-нибудь прабабки, хотя выглядит пока неплохо. Она сразу же берет меня за руку и начинает куда-то тащить.
Ознакомительная версия.
