— Будет сделано! — выпалил Лори. Он отдал своим помощникам отрывистые распоряжения, и маленькая группка, которая в этом огромном помещении выглядела еще меньше, лихорадочно взялась за дело.
Как только Лори формулировал очередной шаг, оператор телетайпа немедленно отстукивал сообщение. При этом бесшумные и в то же время сверхчувствительные микрофоны улавливали его голос и разносили на разные расстояния в дюжине направлений. Телекамеры, установленные на стальных фермах, поддерживающих крышу, снимали происходящее сверху.
Грэхем вместе с Волем поспешили к выходу, но выйти не успели: начался кошмар, который камеры бесстрастно записали и передали, и он молнией ворвался на экраны далеких телеприемников.
Свет погас везде одновременно; из электрощита посыпался дождь раскаленных, пахнущих медью искр. И сразу же в отверстии бункера, зиявшем на северной стене цеха, засветился отблеск хищной голубизны. По стенам заметались голубые блики — их отбрасывал приближающийся витон, отражаясь в полированном металле нагроможденных повсюду приборов. Наконец призрак вплыл в помещение и соскользнул вниз.
Прямо на его пути застыло искаженное страхом человеческое лицо, пятнистое от неверного освещения — ну не лицо, а котлета, ждущая, чтобы ее съели! С губ срывалось истерическое кудахтанье, перешедшее в тяжелый лошадиный вздох.
Ноги жертвы беспомощно волочились по полу вслед за сверкающим дьяволом, задевали за ножки столов. Пылающий шар подпрыгивал то вверху то вниз, таща за собой обмякшее тело. Потом сделал несколько сильных рывков, как будто выдаивая из тугого вымени энергетическое молоко. С ближнего стола упало стекло; по полу запрыгали осколки, повторяя зловещие движения подскакивающего шара.
Раздался треск выстрелов; из дальнего угла лаборатории вырвались вспышки пламени. На сверкающей поверхности пришельца появились багровые блики. Огонь продолжался, сопровождаясь резким оглушительным грохотом крупнокалиберного оружия.
Витон бросил свою ношу, и она упала, как мешок тряпья. Сделав молниеносный выпад, шар хищно рванулся в угол, прямо навстречу выстрелам. Испуганный голос выкрикнул ругательство, поперхнулся и умолк. Алчно подрагивая, витон заплясал у стены.
Его исчезновение было столь стремительно, что свидетели не успели опомниться. Рывок к бункеру, голубое свечение в его открытом люке — и гость уже в небесах. Ни дать ни взять, гуляка, спешащий домой с пирушки.
В темноте, которую едва рассеивал скудный свет, пробивающийся через люк бункера, слышался топот ног, громкие жалобные крики. Невидимая рука поспешно захлопнула люк, от чего темнота стала совсем непроглядной. Грэхем распахнул дверь, впуская в помещение дневной свет.
В дальнем углу кто-то, тщетно пытаясь унять дрожь в руках, возился при свете фонарика с электрощитом и предохранителями.
Внезапно лампы под потолком вспыхнули. Лори бегом бросился по центральному проходу и опустился на колени рядом с человеком, который лежал на полу, беспорядочно шевеля руками и вращая глазами.
Заметив подошедшего Грэхема, Лори поднял белое как мел лицо и впился глазами в сыщика.
— Спятил, — холодным будничным тоном констатировал Грэхем. Лежащий что-то залопотал, схватил Лори за руку, стал скулить и гримасничать. — Но он не успел ничего выдать. Рехнулся, как только витон его схватил.
— Боже, какой ужас! — простонал Лори.
— Нужно его убрать. — Грэхем обвел взглядом негустое кольцо перепуганных зрителей. Один из них все еще сжимал в руках распятие. — За работу, друзья. Не позволяйте врагу выбить вас из колеи.
Медленно приходя в себя, они разбрелись по цеху. Грэхем перешел к западной стене, где Воль склонился над неподвижным телом.
— Мертвее не бывает, — бесстрастно объявил он.
Нагнувшись, Грэхем вынул из руки оператора телетайпа большой полицейский револьвер. Положив его на стол, он отыскал зеркальце и направил луч света в застывшие глаза. Возможно, это была всего лишь игра воображения, нечему показалось, что он увидел, — как нечто неуловимое, зовущееся жизнью, постепенно покидает устремленные в никуда глаза.
Осмотрев труп, он выпрямился и сказал:
— Никаких следов. Видимо, остановка сердца.
Снаружи донесся приближающийся вой сирены и зловеще замер прямо перед открытой дверью. Вошли четверо полицейских, с ними мужчина в штатском. Они вынесли труп оператора, потом вернулись за обезумевшим ученым. Когда несчастного уводили, он беззвучно шлепал губами.
Трое офицеров сели в машину и уехали. Четвертый занял место у телетайпа. Человек в штатском подошел к Лори.
— Я — Фергюсон, меня прислали на замену.
Лори стоял с ошеломленным видом, взгляд его блуждал по лицам коллег. Он нервно теребил мочку уха, а на лице застыл невысказанный вопрос.
— Все продумано, — объяснил Грэхем, широким жестом обведя камеры и микрофоны. — Вам возместили потери. Так что не теряйте времени, продолжайте работу — ведь нам предстоит опередить саму смерть!
— Он стремительно вышел и сел в машину. Воль занял место за рулем.
— Где-то сейчас мой скакун, — сказал Грэхем. — Наверняка ржавеет где-нибудь на западе.
— Скорее всего. — Воль вырулил на середину шоссе. — Нам куда?
— В Йонркес. Там подземная лаборатория, ее возглавляет Стив Кёниг. — Заметив любопытный взгляд Воля, он добавил: — Здесь поблизости работают всего две группы. А где другая, я не открою даже тебе.
— На тот случай, если меня сцапают и начнут выкачивать сведения? — Воль воздел глаза к небу и скорчил рожу. — Ну, что мы будем делать, если жертвой окажешься ты? Сложим ручки и умрем?
— Ничего, как-нибудь выстоим. Никто и не думает, что я неуязвим. Кроме тех шестидесяти четырех парней, которых я отобрал, есть много других групп, Я с ними никак, не связан и не знаю, где они. Там, в Вашингтоне, для них выбрали надежные места. Потом, никто в стране не ведает, где прячутся европейские и южноамериканские эксперты, а им, в свою очередь, ничего не известно о наших.
— Да, это как раз тот редкий случай, когда неведение — благо, — заключил Воль.
— Еще бы! — задумчиво подтвердил Грэхем. — Все устроено так, что и я, и все остальные находятся в одинаковом положении: кто не знает, тот не выдаст.
Под мощный рокот динамо гиромобиль круто взял вправо, огибая здоровенную воронку в центре дороги. Наверху в покосившейся воздушке зиял разрыв в четверть мили, огромная дыра, из зазубренных краев которой торчали обломки искореженных, проржавевших балок.
— Ну и рвануло! — Воль выжал из машины максимальную скорость, покрыл две мили за минуту с небольшим, потом притормозил у перекрестка и повернул налево.
В этот миг небо засверкало ослепительным блеском, бросив на землю необычно резкие, четко очерченные тени. Мгновение — и странное явление пропало. Воль остановил машину и замер в ожидании. Несколько секунд спустя земля содрогнулась. Полуразрушенный остов ближнего дома с жутким грохотом рухнул на дорогу, сплошь засыпав ее обломками. Парившие в небе витоны вереницей потянулись к западу.
— Атомный взрыв! — определил Грэхем. — Всего в нескольких милях отсюда. Наверное, ракета.
— Стартуй мы на полчаса раньше. — Воль не закончил фразу.
— Этого не случилось — ну и слава Богу! Ехать дальше нет смысла. Поворачивай, Арт! Попробую заскочить в Бэттери.
Они неслись через центр, подальше от сеющего смерть чудовищного гриба. Пулей миновали Манхэттенский банк.
— Совсем недавно работал в здешней конторе, а кажется, прошли годы, — заметил Грэхем. Вдруг он замолчал, потом резко бросил: — Остановись-ка на углу, Арт!
Гиромобиль подрулил к тротуару и замер. Грэхем скорчился на сиденье не сводя глаз с зеркала заднего обзора. Открыл дверь и выскользнул наружу.
— Что такое? Разве гриб отсюда виден? — Не выпуская из рук рулевого колеса, Воль вопросительно глядел на приятеля.
— Двадцать четвертый этаж. Да, именно двадцать четвертый. — Глаза у Грэхема так и сверкали. — Когда мы проезжали, я краем глаза заметил, как что-то блестящее, голубое вылетело из открытого окна как раз на том уровне. Шесть средних окон на двадцать четвертом этаже принадлежат сангстеровской лавочке.
— Ну и что?
— А то, что я совершенно уверен: это был витон! — На лице сыщика промелькнула ярость. — Подожди меня, Арт. Я хочу позвонить.
Не дожидаясь ответа, он зашел в ближайшее здание и там, на первом этаже, в покинутом полуразрушенном кабинете, обнаружил телефон, являвший собой странный контраст с окружением: экран уцелел и прекрасно работал. Едва Грэхем набрал номер, как на экране расцвело девичье личико.
— Привет, Хетти! — как обычно сказал он.
— Привет! — она улыбнулась, но как-то неестественно.
— Мистер Сангстер у себя?
