«Брудо, я тебя не бросил!»
Под ногами ни швов, ни дверных петель — ровная, эластичная поверхность. Мягкий полумрак, слабое неравномерное гудение, больше похожее на дыхание. Одна за другой от головы оторвались присоски и уплыли куда-то вверх. Валька протянул руку и коснулся пружинящей живой стены. Здесь не было углов, острых граней и точных геометрических форм. Старший совершенно не представлял, как выбраться обратно и куда двигаться дальше. Выяснилось, что из узкого колодца, где он застрял, ведут, как минимум, четыре прохода. Два — под углом вверх, один — вниз, и один — более-менее ровный, вел куда-то к свету. Старший выбрал последний, четвертый путь. Он пробирался по узкому коридору, похожему на внутренность громадной розовой кишки, и щупал слегка кровившие ранки на затылке. В отличие от миролюбивой черепахи-реанимации, боевой Тхол причинял экипажу боль.
«Или он так кусает только самозванцев, вроде меня?» — спросил себя новоявленный кормилец.
Розовая кишка вывела в веретенообразное помещение, метра четыре длиной, по мнению Вальки — абсолютно не приспособленное для удобного путешествия экипажа. Покатый пол и потолок смыкались с обоих концов веретена, а по центру, мешая присесть и перевести дух — имелись два темные колодца. Он чуть не свалился в один из них, затем осторожно сел, помогая себе руками, и задумался.
Снаружи не долетало ни звука. Валька понятия не имел, что стало с Харченко и что замышляют американцы. Ясно одно — опасаясь рикошета, в пещере стрелять не станут. Американцы совершили свою главную ошибку, когда позволили Тхолу залететь в пещеру. Если бы им хватило ума выманить пилотов наверху, то имелся бы шанс заарканить Тхола и уволочь на транспортном вертолете.
В пещере корабль атлантов застрял надолго.
А он, сам, тоже — герой! Он сумел сюда забраться, но почти наверняка не сможет вывести корабль из пещеры. Радовало одно — кроме него, никто не сумеет подняться на борт. Так они и будут жить вдвоем, пока Тхол не проголодается и не надумает для начала переварить глупого мальчишку. Тем более что охотиться не надо, пища сама залезла в желудок.
Старший с усилием затолкал малоприятные мысли поглубже. Да, он ошибся, он поперся на свет и забрел в тупик, но это еще не повод для паники! Старший решил отступить назад, в шлюзовый колодец, привстал и тут заметил кое-что, упущенное им раньше.
— Я — полный дебил! — вслух заявил Валька.
Тхол промолчал. Наверное, он был старый, опытный и повидал на борту немало психопатов, не способных заметить шкалу с выключателями. Внутренняя поверхность веретена, в котором очутился Старший, вся состояла из тысяч тонких, переплетенных между собой розовато-серых волокон. В одном месте шершавая поверхность слегка вздувалась, на вздутии выделялись шесть крючков разного цвета, похожих на уменьшенные копии петель, за которые народ держится в некоторых импортных автобусах.
Старший загадал на синий цвет, но ничего не произошло. Зато нажатие зеленого крючка дало самые неожиданные результаты. Помещение стало стремительно заполняться горячей водой.
Старший рванулся обратно, но боковой проход подло сжался, ладони натолкнулись на влажную, неожиданно теплую, почти обжигающую поверхность. В нижнюю трубу сбежать тоже не получилось — вода поступала как раз оттуда. Слабый свет, струившийся с потолка, стал сильнее, как будто невидимым шутникам очень хотелось позабавиться, наблюдая за гибелью гостя.
— Эй, я же здесь! — завопил Старший. — С ума сошли, сварюсь сейчас!
Вода была очень горячей, она достигала ему уже до пояса и продолжала поступать. Брюки и ботинки стали неподъемно тяжелыми, в клубах пара Валька еле различал табло с петлями-выключателями. Он потянулся за рыжей петлей, но поскользнулся, не нашел точки опоры и с головой ушел под воду. Открыл глаза под водой и с удивлением убедился, что появилась и нижняя подсветка. Он видел сжавшийся сфинктер одного из нижних шлангов и видел, как через другой, под напором, продолжает поступать вода. Валька вынырнул, отплевываясь, готовясь к решительному нападению на выключатели. Ему пришло в голову, что высокий уровень воды — это даже хорошо, легче будет доплыть до спасительной панели.
Рыжая петля легко потянулась, свет стал еще интенсивнее, но котел не прекратил заполняться. Зато пришло в движение само веретено, в котором так удачно варился Старший. Стих напор из приточной трубы, зато вода понеслась вокруг него водоворотом. Вальку оторвало от пола и потащило, обрывая пуговицы и молнии, по кругу, несколько раз окунуло с головой.
Он стоял на цыпочках, по-зимнему одетый, по грудь в прозрачной, голубоватой жидкости, и испытывал острое желание снять одежду. Вот уже осталось по пояс, вот зарычала у самого пола бурная воронка, а сверху подул горячий сухой ветер, мигом высушивший голову получше любого фена.
— Я — полный дебил! — подтвердил себе диагноз Валентин.
Баня. Сауна. Вовсе не суп из человечинки, а всего лишь потрясное джакузи!
— Ну, раз мылся в шубе, то хоть сохнуть буду голый, — рассудительно заметил Старший, выливая воду из ботинок.
Он сложил одежду в кишкообразном коридоре, который опять приветливо распахнул объятия. Старший смутно подозревал, что где-то поблизости могла обнаружиться классная сушилка для одежды, и даже — стиральная машина, но решил пока не экспериментировать с остальными крючками. Не хватало еще наглотаться стирального порошка!
На сей раз он выбрал трубу, уводящую вниз. Сначала она напомнила Вальке чудеса аквапарка, но уже через два метра ускоренного спуска он проехался задницей по ребристой поверхности. Это было не что иное, как ступеньки для желающих подняться наверх. Потирая будущие синяки, оставляя повсюду мокрые следы, незадачливый кормилец прошлепал в жилой отсек. Старший сразу понял, что именно здесь в полете спали и кушали наездник и ученый. Жилой салон тоже походил на кокон, но поставленный вертикально — нечто вроде осиного гнезда. Как и рассказывала Анка, в жилом секторе оказалось приятное зеленое освещение, светились холодные кольца, а Старший шел между ними, как тигр между обручами в цирке. Мягкая мембрана, заменяющая дверь, легко подалась при приближении человека.
Внутри, в коконе, было гораздо теплее. После некоторого колебания Старший открыл чужую спортивную сумку, отыскал полотенце и насухо вытерся. Затем бегло просмотрел бумажник с набором паспортов и россыпью кредитных карточек. Ненадолго Валькино внимание приковали фотографии красивой кудрявой женщины, чем-то неуловимо похожей на наездницу Марию. Но Старший уже привык, что «коренные» атланты все слегка родственники.
