Новый удар в дверь и снова треск. Черт возьми, сейчас уже трещал не энергетический разряд, а дерево...
- В последний раз прошу - откройте!
Когда воздух вокруг меня начинает искриться, я от радости подпрыгиваю на месте и издаю свой боевой клич "Хаййя!" В следующую секунду пол снова уходит у меня из-под ног, и я едва успеваю рвануть с вешалки куртку из нутрии, выдрав с мясом петлю на воротнике. Последнее, что касается моего слуха - особо громкий треск, но дерева или разряда, я уже не в состоянии уловить...
Я в зеленом колодце, а передо мной матовой голубизной сияет невысокая арка прохода в Орнамент. Сую руки в рукава куртки, вешаю сумку через плечо и бегом устремляюсь в это голубое - не знаю, сломала Хуана посох или все же нет, но уж если сломала, ни к чему медлить.
Направо... еще раз направо... а вот теперь налево! Я уже чувствую нечто, подобное дуновению теплого ветра - Флетчер там, это его сила указывает мне направление и расчищает дорогу.
Еще поворот, пара непонятно откуда взявшихся ступенек - не удержавшись на бегу, спотыкаюсь и растягиваюсь во весь рост, чудом не головой в выступ стены. Выругавшись, вскакиваю на ноги, на ходу потираю отбитые колени и локти...
Флетчер стоит прямо за выступом, глядя в потолок невидящими глазами. Длинные волосы падают на воротник черной кожаной куртки, серебряная застежка-молния кажется красноватой от отблеска очередной недоразвитой силовой линии. Руки, совсем как у Стража Башни Теней, неподвижно сомкнуты на крестообразной рукояти длинного меча, упертого острием в пол. Явно не его родной, а либо Марселла, либо младшего из принцев, Джарвиса сам Флетчер предпочитает клинки покороче...
Взвизгнув так, что позавидовала бы и Хуана, я кидаюсь к нему на шею.
- Эленд, наконец-то! - Флетчер с лязгом роняет меч и принимает меня в свои объятия.
"Одиночество в талом снегу гонит боль по зеркальному кругу... Никогда я понять не смогу, отчего нас так тянет друг к другу..."
Вечером того же дня мы все сидим у Пэгги в ее Ковровой гостиной. Как всегда, качаются на тонких цепочках стеклянные чаши-светильни, до половины налитые водой, в которой плавают и горят золотые и лиловые шарики свечей; свет их смешивается, размывается по залу причудливыми бликами, создавая атмосферу сказочного дворца...
Сказочного? Для большинства местных жителей так оно и есть. Разве княгиня Маргарита не самая могущественная чародейка Эсхары?
Сама Пэгги в своем любимом кресле меж двух скругленных окон лениво обмахивается веером, черным с алыми цветами. Окна раскрыты настежь, и тонкий аромат распускающегося белоцвета смешивается со сладким запахом разных прочих олеандров, которыми в изобилии уставлена комната.
В этой обстановке утонченной роскоши, даже не восточной, а обобщенно южной, странным анахронизмом выглядит магнитофон на батарейках, непрерывно извергающий из себя какую-то кельтуху, которую я напереписывала у Луминно в огромных количествах. С ума сойти, было же время, когда я просто млела от этой музыки, а сейчас уши вянут - не иначе, объелась...
Сие чудо техники я забыла здесь полгода назад, и за это время юные ведьмочки, Пэггины придворные дамы, быстро разобрались, что к чему, и даже выучились магически подзаряжать батарейки! Двое из этих юных дарований сейчас танцуют в центре комнаты - ту, что с черными волосами, зовут Авигея, а другая, видно, новенькая, ее имени я не знаю.
Я, уже переодевшись в сверкающее тряпье эсхарского покроя, небрежно сижу на подлокотнике кресла Флетчера. Сам он потягивает из бокала какой-то немыслимый коктейль ярко-зеленого цвета. Вот сейчас он опять повернется ко мне, и губы и глаза его снова тронет легкая улыбка, вопрошающая - с тобой все в порядке?
Я улыбаюсь в ответ, и его рука опускается на мое плечо... Конечно, смерть от скромности мне никогда не грозила, но я прекрасно знаю, насколько неотразима в этот миг. А впрочем, и его внешность сейчас впечатляет - Эсхарский дворец одно из немногих мест, где он позволяет себе полностью расслабиться. На бархатном берете таинственно поблескивает сапфировый трилистник Ордена...
Господи, я-то почему не могу расслабиться даже здесь, в этом раю земном, где я дома больше, чем на родной Тихой Пристани? Словно стальная пружина, туго скручена во мне готовность в любую секунду все бросить и помчаться неизвестно куда. Что со мной сегодня такое? Неужели на меня так подействовала ночь в этой... тоже Башне, будь она трижды и четырежды неладна?! Ничего ведь не случилось, ничего от меня не добились, я крайне удачно сделала оттуда ноги... Даже бокал вина не помог - сердце после него почему-то начало колотиться, как хвост перепуганного кролика.
Все хорошо, успокойся. Everything is all right, everything is fine...
- Эй, девочки, а может, уберете свое колдунство? - в голосе Пэгги наигранно капризная, "княгиньская" нотка. - Сами видите, у нас тут менестрель простаивает. Отчего бы это, а?
- Всегда к вашим услугам, госпожа княгиня, - Флетчер произносит это с такой ухмылкой, за которую любой уважающий себя государь тут же приказал бы выкинуть вон этого хама. - Мне не хватало лишь вашего пожелания.
Он тянется за гитарой, и я поспешно скатываюсь с подлокотника, устраиваюсь у его ног, дабы не мешать. И, как оно всегда со мной после хотя бы недельной разлуки с этим мерзавцем, завороженно смотрю, как ложится на струны смуглая рука с тонкими пальцами Нездешнего...
Я знаю, я чувствую... Его пламя соприкасается с моим, бирюзовая вспышка ласкает обнаженные нервы почти до боли. Он тоже знает - а в сгустившемся воздухе повисает древняя мелодия, одновременно безмерно печальная и бешено страстная, как цыганский романс... Ругианская "Королевна-бродяжка", надо же... Я ступаю в центр комнаты, буквально раздвинув плечом танцующих ведьмочек, и гитаре начинает вторить тонкий перезвон подвесок из позолоченного серебра на моей головной повязке.
Как там слова? Когда-то знала, да и сейчас не совсем забыла - я же эту мелодию с детства нежно люблю... Нет, не хочу вспоминать. Не сейчас.
В другое бы время Пэгги и сама с удовольствием поплясала бы с нами, но уж если он играет, а я танцую - все, третий лишний, тут творится нечто такого уровня, что чуть зацепи пол-Эсхары без крыш останется. В прямом и переносном смысле.
Everything is all right, everything is fine... А там, наверху, в спальне, стоит на столе флакончик из белого переливаюшегося оникса - тот самый, на который мы год копили деньги. И сегодня поздно ночью, когда мы останемся одни, Флетчер откроет его, выльет на ладонь немного масла, и комнату наполнит ни с чем не сравнимый аромат белого силийского шиповника... а наутро этот аромат перейдет с нашей кожи на смятые простыни и надолго останется в них...
