Старый рыбак, которого звали Ацульд, выразил скромный интерес по поводу того, что за люди хире и куда они хотели бы направиться. Бофранк счел за благо соврать, сказав, что они - пассажиры корабля, разбившегося ночью о рифы, направиться же им лучше всего в ближний поселок или город. Таковым, по словам Альгиуса, был Кельфсваме, небольшой порт, славный также особенно прочной глиняной посудою.
- Ежели вам угодно, я могу отвезти вас туда на повозке, - предложил радушно старик, смекнув, очевидно, что чем ранее хире доберутся до дому, тем скорей он сможет получить некоторое вознаграждение. Бофранк поблагодарил Ацульда и в качестве задатка вручил ему серебряный перстень, коий снял с пальца. Сделать это ему удалось с известным трудом, ибо палец распух от морской воды и был покрыт ранами от полопавшихся кровавых мозолей.
Ехать решили утром, ибо пока что ненастье не утихало и небольшую хижину рыбака то и дело сотрясали порывы ветра. Спать легли здесь же, на травяных тюфяках, и не стоит, наверное, сомневаться, что ложе сие было для Бофранка и Альгиуса мягче любой перины.
Наутро бури словно и не бывало. После завтрака, состоявшего из все той же похлебки, старый Ацульд запряг двух ледащих с виду лошадок в простую повозку. Ни рессор, ни мягких подушек в ней не имелось, но Бофранк был в том состоянии, когда подобные мелочи незаметны. Альгиус же изыскал у старика немного крепкого вина - рыбак производил его из особого вида водорослей, в результате чего получалось зеленоватое пойло с омерзительным запахом. Бофранк не смог сделать и глотка, жизнерадостный же толкователь осушил изрядно и теперь настроен был фривольно и игриво.
- Негоже так веселиться, - попенял ему Бофранк, когда тот затеял рассказывать нескромную историю об одной белошвейке. - Как вы помните, только вчера погибли наши спутники, среди которых как минимум один был человеком достойным и к тому же совсем еще юношей.
- Что проку горевать? - отвечал на это Альгиус.
- Как те, кто горем сражен,
К жестокой боли хранят
Бесчувствие, рот их сжат,
Исторгнуть не в силах стон,
Так я безгласен стою,
Хоть слезы мне сердце жгут,
И скорби этих минут
Еще не осознаю.
...Что ни сделай - все невпопад
Будет - слез потому не лью.
- Но вы далеко не безгласны стоите, - сказал Бофранк.
- Так и есть. Но каждый скорбит по-своему, не так ли? Да и полно вам убиваться - может случиться, что и юный наш друг, и жулик-пройдоха, и монах спасены так же, как и мы, и сейчас либо ищут пути в город, либо завтракают рыбною похлебкою, столь знатной в этих краях.
- Хотелось бы верить в это, но сердце подсказывает мне, что никого из них я уж не увижу...
Как бы там ни было, но путь в Кельфсваме занял совсем немного времени. Распрощавшись со стариком Ацульдом и пообещав ему переслать награду с нарочным, Бофранк и Альгиус направились к здешнему бургмайстеру, дабы тот предоставил им карету или иное средство передвижения. За отсутствием у них одежды старый рыбак дал страдальцам свои ношеные рубахи, и в ратуше поначалу ни о какой аудиенции с бургмайстером и говорить не желали.
- Пошли прочь, - рявкнул чиновник с брюхом столь огромным, что грейсфрате Баффельт в сравнении с ним поражал бы стройностью. - Бродяг вроде вас велено сразу слать в каменоломни, так что будьте благодарны, что не делаю сие тотчас же.
- Ах ты пес, - сказал в ответ Бофранк со всей возможной чванливостью. Ведаешь ли ты, кто перед тобою?!
- А за разговоры такие велю вас выдрать! - вскричал чиновник, но Альгиус тут же отпустил ему немалую оплеуху.
- Вот мой значок, - небрежно заметил Бофранк, в душе возблагодарив бога, что не выбросил в море пояса с кошелем, в котором значок и хранился. Ведаешь ли, что означает он?
Чиновник, без сомнения, ведал и потому незамедлительно проводил обоих к бургмайстеру. Последний оказался человеком грамотным и сметливым, распорядился принести обед, вина и заложить его личную карету.
- Могу ли узнать, что привело в наши убогие края столь высокую персону? - спросил он осторожно, угощая Бофранка трубкою. Альтиус уже выпускал клубы дыма, между делом разглядывая собрание книг в кабинете бургмайстера.
- Волею случая я оказался здесь после кораблекрушения, - уклонился от ответа Бофранк - К сему хотел спросить - не обнаружено ли на берегу других спасшихся или, упаси боже, мертвых тел?
- Таких сведений у меня нет, - покачал головою бургмайстер. - Но погодите горевать - со вчерашней ночи прошло совсем мало времени, быть может, те, о ком вы сокрушаетесь, еще появятся в городе. Поелику вы уезжаете, я готов отписать вам в столицу, коли что узнаю, - оставьте мне для того адрес.
Обед оказался превыше всяких похвал, как и вино. Помимо того, бургмайстер велел доставить новое платье - без особенных затей, но вполне приличное, а также обувь. Бофранк пообещал бургмайстеру всяческое содействие, буде у того явится зачем-то нужда в столице, а Альгиус растолковал рассказанный бургмайстером за обедом сон, из коего выходило прибавление в деньгах. Расстались они приятельски, чему способствовала и новенькая карета с уютным салоном.
- Алим Паломник, - сказал Альгиус, когда карета выехала за пределы города, и достал из-под одежды небольшую книжицу в занятном переплете, на котором там и сям резвились невиданные звери и птицы. - "Повествование о скаредных варварах и прочих вещах, внимания достойных". В лавке она стоит весьма дорого, да и найти ее - великий труд, а бургмайстеру совсем ни к чему.
Бофранк на это лишь покачал головою.
В столице Бофранк оставил карету с Альгиусом у крыльца Фиолетового Дома, а сам тотчас поднялся к грейскомиссару. Фолькон встретил его с тревогою и сразу же спросил:
- Где сын мой, хире Бофранк? Что случилось с ним? "Вепрь" не вернулся, и я готов к самому худшему...
- Я не могу сказать вам ничего сколь либо определенного, хире грейскомиссар, - отвечал Бофранк со всей честностью. - На острове мы были заточены в подземелье, ибо тамошний настоятель впал в опасную ересь и планы его весьма загадочны и зловещи... "Вепрь", как я полагаю, захвачен и потоплен монахами, что такоже впутаны в заговор. Но нам удалось бежать, причем сын ваш выказал недюжинную смелость... Мы похитили лодку, на коей и отправились в опасное путешествие, но во время бури она была разбита, и мы потеряли друг друга из виду... Я посоветовал бы вам отправить на мыс Гильферд людей, чтобы они поискали и поспрашивали по деревням; бургмайстер же тамошний обещал мне отписать сразу же, как только появятся известия о новых людях, потерпевших кораблекрушение.
Фолькон, пораженный сказанным, молчал в душевной тоске.
- Я хотел бы навестить сейчас грейсфрате Баффельта, - сказал субкомиссар. - На остров надобно послать латников, пока не случилось непоправимое. Дела, что творятся там, темны и богопротивны.
