Все лица расцветились улыбками. Бот она, долгожданная! Теперь дело пойдет иначе. И ни у кого не было сомнений, что перед ними помощница, о которой говорил Васильев.
А она уже снимала пальто, шляпу, резиновые ботики и не переставая говорила Васильеву, который помогал ей раздеться:
- Вы-то меня, наверное, не помните. Нас Валентин Игнатьевич познакомил у него в доме. Телеграмму я не успела дать. Думаю, как-нибудь доберусь до станции. Свет не без добрых людей. Так оно и вышло. Подвез директор здешнего совхоза. Встречали его, наверное? Представительный такой, полный. Жалуется на жилье, семейная жизнь, говорит, расстраивается. У кого-то из колхозников снимает комнату, где вместе с ним живет еще и агроном. Куда же, говорит, мне семью перевозить? Спрашивает, когда у вас тут опыты закончатся, чтобы дома начать строить.
Она представлялась каждому из гостей и, протягивая крепкую руку, говорила: "Пузырева", "Пузырева", "Пузырева". Девушек обнимала, дружески похлопывая по плечу, и была удивительно простой, немножко грубоватой, что вполне подходило к ее внешнему облику.
Даже Наде, которая несколько иронически относилась к людям подобного типа, Пузырева понравилась. И полнота ее, широкие плечи, темно-синий костюм с белой кофточкой, костюм, который одно время был чуть ли не прозодеждой многих женщин свыше сорокалетнего возраста, - все это выгодно подчеркивало непринужденную простоту Пузыревой. Гладкая прическа, умело подкрашенные губы, тонкие чулки, черные строгие туфли, лакированная сумка, из которой Пузырева сейчас вынула кружевной платочек, - все говорило о том, что эта уже немолодая женщина умеет нравиться и следит за собой. Гусиные лапки у глаз, заметный второй подбородок, несколько золотых зубов и особенно шея с предательскими морщинами, от которых уже не избавиться, недвусмысленно напоминали о возрасте, однако молодость духа, энергичная походка, оживленная речь заставляли забывать об этом.
- У вас здесь что? Производственное совещание? - спрашивала она и, не дожидаясь ответа, обнимала какую-нибудь девушку. - Замуж-то скоро будем выдавать? Ваш директор говорит, что первые дома отдадут молодоженам. Вот это правильно. Советскую семью надо укреплять.
Она сидела за столом и, обжигаясь горячим чаем, все говорила и говорила. Рассказывала о новых кинокартинах, об экскурсии в Болгарию, где недавно была.
- Хотите еще чаю? - спросила Мариам, обращаясь к словоохотливой гостье, улучив минутку молчания. - Простите, не знаю вашего имени-отчества.
- Елизавета Викторовна. Но лучше зовите по фамилии. Мне так привычнее. Пузырева и Пузырева. Чего проще?
Васильеву хотелось узнать об институтских делах, но Пузырева, видимо, считала, что после рабочего дня этой темы касаться не следует, тем более она не всем интересна.
- Как здоровье Даркова? - спросил Васильев. - Кто-нибудь из товарищей был в больнице?
- Обязательно. Мне дали поручение. Была у него третьего дня. Бытовые условия вполне подходящие. Предоставлена отдельная палата. В дополнительном питании не нуждается. Обеспечена консультация виднейших профессоров. Чего еще больше желать?
- Но я не об этом спрашиваю, - заметил Васильев. - Вы говорили с Дарковым? Как его настроение? Самочувствие? От этого многое зависит.
- Он хотел узнать насчет своего предложения. Спрашивал, начались ли опыты. Но... - Пузырева повела округлыми плечами. - Тут я не уполномочена.
Заметив, что разговор приобретает характер, не касающийся большинства присутствующих, девушки, а за ними и ребята стали прощаться. Последним задержался высокий парень, который начинал сегодняшний разговор. Он крепко пожал руку Пузыревой:
- Мы на вас очень надеемся. Помогите Александру Петровичу, он ждал вас. А если наша помощь потребуется, то мы в любой момент... Только прикажите.
Пузырева похлопала его по плечу и подтвердила свою готовность помочь в строительстве клуба. Она обязалась и доклад сделать для молодежи.
- Насчет нового строительства? - обрадованно спросил парень. - Нам Александр Петрович немного рассказал. Вот бы всем послушать!
- Его и попросите. А я, собственно говоря, химик. Но могу доложить и о строительстве... - Пузырева для пущего эффекта помедлила, - строительстве новой семьи. Молодежи это полезно. Как ты думаешь?
- Конечно. Но только нашим семьям деваться некуда. Вот где загвоздка-то.
Надя взяла под руки Алешу и Димку:
- Проводим гостей, мальчики?
Они согласились, но не успели выйти за дверь, как на пути их вырос Валентин Игнатьевич.
- Добрый вечер, Надин, - он приподнял шляпу и торопливо вошел в дом.
Литовцеву уже успели передать, что приехала его сотрудница. Он низко склонился к ее руке и, спросив разрешения у Васильева, начал расспрашивать Пузыреву о делах в лаборатории. Утвержден ли отчет по такому-то заданию. Оформил ли Пирожников протоколы. Удалось ли освободиться от внепланового задания по проверке одного изобретения. На сколько процентов выполнен план в соседней лаборатории, не выйдет ли она на первое место.
- Я должна сказать, Валентин Игнатьевич, что нам не засчитывают работу по лидариту, пока здешние дома не будут приняты комиссией, - робко промолвила Пузырева, метнув осторожный взгляд в сторону Васильева. Литовцев скривил губы в саркастической улыбке:
- Вы слышите, Александр Петрович?
Васильев прикрыл утомленные глаза и спокойно ответил:
- Это я знаю. Первого ноября может приезжать комиссия.
Раздраженно передернув плечами, Литовцев стал доказывать, что это будет слишком поздно, процент выполнения плана подсчитывается до первого числа, и если Александру Петровичу безразлично, какое место его конструкторское бюро займет в институте, то он, Литовцев, обязан бороться за первое место. Он не хочет прийти "пост фестум", то есть после праздника, потому что это предоктябрьское соревнование и каждый советский человек не имеет права его игнорировать.
Васильев слушал Литовцева не перебивая, и в душе его опять и опять поднималось странное болезненное чувство, когда при тебе говорят в основном правильные вещи, но в устах Литовцева и ему подобных они кажутся оскорбительными, ибо ты прекрасно знаешь, чем вызван их пафос.
- Вы хорошо понимаете, Валентин Игнатьевич, - говорил Васильев, досадуя на себя, что приходится повторять общеизвестные истины, - если мы сейчас прекратим опыты с рецептурой Даркова, то потеряем целый год. Зимой здесь экспериментировать нельзя. Нужны совсем другие условия. А кроме того, если нам удастся сделать хотя бы два-три дома по новому способу и они покажут себя хорошо зимой, то в будущем году завод уже выпустит несколько стройкомбайнов...
- Конструкция Александра Петровича Васильева, - подсказал Литовцев, и губы его тронула усмешка. - Ради этого стоит поторопиться. Вполне возможно, что вы получите звание Героя Социалистического Труда. Все возможно. И я первый вас буду поздравлять. Но пока надо подумать не только о себе...
