Он еще раз осторожно огляделся. Никто, казалось, не следил за ним. Надо уходить, уходить не спеша, чтоб ни о чем не догадались. Вот только... Старый басмач сунул руку за пазуху, с минуту он колебался, стоит ли лишать себя сладости расправы? Хоп, хоп, – все еще будет, все впереди. В песках сотни колодцев, тысячи безбожников-отступников. А святое дело не следует откладывать на завтра. Загородив колодец, он быстрым движением расплющил о камень хрупкую тыквенную бутылочку и метнул ее вниз, в черную глубину. Хоп, хоп, – пейте ее, хозяева воды и скота. Пейте со сладкой приправой Эрсарихана, сердара...
Сделав свое дело, Эрсарихан медленно направился в сторону ближайшего бархана. Он услышал, как женщина в сердцах выплеснула воду из ведра, которого он коснулся. Услышал, и беззубый ввалившийся рот его скривился довольной улыбкой.
ГЛАВА 21
Канатоходец смотрит вниз
Сойдя с троллейбуса, Виктор пересек небольшой сквер и с удовольствием перечитал хорошо знакомую надпись на фронтоне массивного здания:
ИНСТИТУТ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫХ ПРОБЛЕМ
Рабочий день только что окончился, и высокие застекленные двери пришли в движение, пропуская выходящих сотрудников. Виктор невольно ускорил шаги, хотя хорошо знал, что директор всегда задерживается после звонка.
Обмениваясь на ходу приветствиями, Виктор быстро взбежал по широкой лестнице и устремился в приемную.
– Можно? – поздоровавшись с секретаршей, указал он на обитую дерматином дверь.
– Разумеется, – улыбнулась секретарша и доложила в микрофон:
– Товарищ директор, к вам Ветров.
Директор института – полный, моложавый, неизменно приветливый блондин с гладко зачесанными реденькими волосами – принял его, как и всегда, радушно. Крепко пожав руку, он увлек Виктора к окну и усадил за маленький круглый столик. Здесь обсуждались наиболее интересные, перспективные проблемы. Обычно свободный для всех сотрудников доступ в кабинет директора в такие минуты прекращался. «Товарищ директор сейчас за круглым столом», – строго предупреждала секретарша посетителей.
– Вынужден прервать ваш отпуск, – с места в карьер заявил директор. – Необходимо срочно наладить производство ваших противосаранчовых заградителей. Правительственный заказ.
Виктор с недоумением посмотрел на директора. Что случилось?
– Неожиданный залет саранчи в Средней Азии, – объяснил директор. – Массовый залет. Энтомологи что-то там не доглядели. Великолепный экзамен вашим заградителям, лучше и не придумаешь.
Вот оно как – неожиданный массовый залет? Любопытно... Но что это произошло с директором? Словно подменили.
– Я немедленно отправлюсь в лабораторию профессора Боровика, – сказал Виктор. – Материалы по УЗЗ, как мы окрестили наши агрегаты, хранятся там. Только не называйте их моими. Моя роль здесь была достаточно скромна. Конструктивное решение...
Их прервали. В кабинет шумно впорхнула худощавая взъерошенная девица в пестрой ультрамодной накидке. За нею степенно вошел молодой человек лет тридцати с тоненькими усиками над губой и скорбным взглядом.
– Привет, папочка! – девица подскочила к директору, чмокнула его в щеку и бесцеремонно кивнула в сторону Виктора:
– Твое новое увлечение?
Директор смущенно кашлянул и виновато взглянул на собеседника.
– Виктор Петрович Ветров – талантливый инженер, – сердито ответил он. – И я был бы счастлив, походи кое-кто на него хоть чуточку.
Девица рассмеялась.
– Ты хорошо знаешь, папочка, на меня оказывают воздействие лишь отрицательные примеры.
Она засмеялась вновь и картинно протянула инженеру ручку. Виктор сухо с ним поздоровался и ответил на вежливей поклон ее спутника, в котором узнал сотрудника агрохимической лаборатории Аркадия Пинчука.
– Товарищ директор, – раздался голос из селектора. – Вас просит Джанабад. У телефона полковник Карабанов.
– Снова Джанабад? – страдальчески вздохнул директор. – Что ж, давайте.
Прислушиваясь к разговору, Виктор с недоумением поглядывает на директора. Откуда это раздражение? И почему он так аттестует профессора Боровика?
Окончив разговор, директор в волнении заходил по комнате.
– Вот наказанье, – пожаловался он. – С этим партизаном ни ночью, ни днем покоя нет. Вылетел сегодня с первым самолетом и пропал. Как сквозь землю провалился. А мне – отдувайся!
– Я больше вам не нужен? – осведомился Виктор.
– Нет, нет, занимайтесь своими... э-э... заградителями, – было видно, что неожиданный разговор выбил директора из колеи. – Завтра, как побываете в лаборатории, доложите мне – что и как.
В скверике перед институтом Виктор присел, чтобы собраться с мыслями. Как и большинство сотрудников, он искренне уважал директора за доступность, внимательность, простоту в обращении. Правда, кое-кто намекал, что у их руководителя, мягко говоря, маловато личных заслуг перед наукой, но даже самые злые недоброжелатели не отрицали готовности директора всегда поддерживать любую новаторскую идею, от кого бы она ни исходила... Так чем же объяснить тогда это явное предубеждение против профессора Боровика? Ведь «Космический ключ» сулил подлинную революцию в сельском хозяйстве. И потом, почему он так отзывается о профессоре в разговоре по телефону? Выходит, что Владимир Степанович, как мальчишка, в азарте мог позабыть о деле, о долге ученого... Но это ж неправда, явная неправда! Что-то случилось, не иначе. Но что? А вдруг что связано с Галочкой? Она сейчас тоже там, на юге...
Виктор вскочил. Нечего медлить, надо действовать! Не мог же профессор действительно провалиться сквозь землю. Десятки людей должны были видеть его в аэропорту, в самолете, на пересадке...
Выбежав на проспект, Виктор остановил такси.
– В аэропорт, – сказал он шоферу.
Погасив улыбку, директор проводил молодого инженера хмурым взглядом.
– Итак, – обернулся он к агрохимику. – Что там делается у нашего партизана? Как вас приняли?
– Вполне лояльно, – усмехнулся Пинчук. – Для них сейчас каждая голова и пара рук – находка. Штатами они у вас не избалованы.
– Еще бы! Это ж нахлебники для института, сущие нахлебники. Разрабатывают какие-то прожекты и хотят... хотят...
– Не волнуйся, папа, – вмешалась Альбина. – Послушай Аркадия, это интересно.
– Сейчас разрабатывается весьма перспективный проект, – хладнокровно продолжал Пинчук. – С помощью «Космического ключа» они рассчитывают превращать низинные болота в спелые торфяники.
– Знаю, фантастика, – отмахнулся директор. – Значит, до сих пор у них нет ничего такого... э-э... ощутимого.
