Будет предварительное слушанье, на котором местный магистрат либо прекратит дело, либо обязует Хассельборга явиться в суд и поручит вести его процесс суду первой инстанции. Так, чьему же суду подлежит это дело? Преступление совершено землянином на Кришне, нарушены правила Межпланетного Совета, проводимые в жизнь силами безопасности «Виажейш Интерпланетариаш». Арестован преступник на Земле, в Иберии. Значит, Низшая Инстанция, Всемирный Суд Земли для Третьего Международного Судебного Округа, который заседает... хм-м-м... в Париже, не так ли? С апелляцией в... Надо будет порыться в старых учебниках права, когда он вернется в Лондон. Этот юридический лабиринт был настолько запутан, что дела большей частью вообще не доходили до суда, а фигуранты проживали свою долгую жизнь выпущенными под залог.
Нет, если он вернется в Лондон. Все могло закончиться суровым приговором. А вдруг Чжуэнь именно сейчас устраивает компании «Виажейш» огромный скандал? Тогда сверху вполне могут спустить указание завинтить гайки и сделать кого-нибудь козлом отпущения. И будет мало проку уходить в каталептический транс при помощи контрабандно прихваченных с собой таблеток. Пенитенциарные системы Земли знали об этой уловке и просто добавляли проведенное во сне время к назначенному приговором сроку.
Итак, Хассельборг должен выступать в роли своего собственного адвоката, а клиент-то у него — дурак! И ему лучше муй пронто* [40] получить советы опытного юриста. Конечно, он сам юрист по образованию, но знания его слишком заржавели, чтобы в одиночку справиться с проблемой. Да, надо было спокойно заниматься правом, а не лезть в следователи. Флер романтики сходит с работы детектива очень быстро...
«Монтехо и Дуррути» звонить явно не собирались, каковой бы ни была причина. Тюремщики позволили ему воспользоваться телефоном, но их контора не отвечала, а домашних номеров он не знал. В телефонном же справочнике числилось столько всяких Монтехо и Дуррути, что ночи не хватит обзвонить их всех.
Виктор попытался дозвониться в отель «Кристобаль». Нет, никакой мисс Батруни у них нет. И сеньора Фаллон тоже не останавливалась. Проживает ли у них королева Замбы? Полно, сеньор, вы смеетесь над нами... о, минуточку. У нас числится некая Хулнар де Тамба, не она ли это?
Номер Джульнар не отвечал, и, разочарованный, Хассельборг улегся спать. По крайней мере, барселонская муниципальная тюрьма в санитарном отношении была довольно приличным учреждением. Кто бы мог подумать, что иберийцы проявят бдительность по отношению к микробам?
На следующее утро Виктор снова висел на телефоне, когда вошедший надзиратель объявил:
— К вам пришла сеньорита Гаршина.
Нетвердой рукой Хассельборг повесил трубку, дважды промахнувшись мимо рычага, и последовал за надзирателем в помещение для свиданий. Девушка уже ждала его там и выглядела точь-в-точь такой, какой он представлял ее себе, только еще более миловидной.
— Александра! Я... ты... ты теперь мисс Гаршина?
— Да. Ой, Виктор, твои волосы!
— Зеленые, да?
— Ты хочешь сказать, что знаешь это? А я уж подумала, что у меня галлюцинации.
— Зеленые лишь концы волос, и те исчезнут при ближайшей стрижке. А ты ничуть не изменилась — ни на день старше.
— Большую часть времени я пробыла в каталептическом трансе, потому и выгляжу так.
— Правда?
— Да.
— Но... я не привез с собой твоего мужа.
— А я пошла на это вовсе не из-за Тони. Он меня больше нисколько не волнует.
— Тогда... э... из-за кого?
— Неужели не догадываешься?
— Ты хочешь сказать, что ты... э... ты...
Александра кивнула. Виктор раскрыл объятия, и надзиратель, всегда считавший англосаксов бесчувственными людьми, получил сюрприз, способствующий его просвещению.
Детектив достал из кармана кришнянского божка, которого хранил в ожидании именно этой минуты, и подарил его девушке. А потом они сели, держась за руки, и Хассельборг обнаружил, что внезапный паралич его голосовых связок исчез. Они взахлеб говорили о своем прошлом, настоящем и будущем. Наконец арестованный взглянул на часы и воскликнул:
— Слушай, я совсем забыл, что у меня еще нет даже адвоката! Подожди минутку, хорошо, дорогая?
Он бросился к телефону и на этот раз дозвонился до «Монтехо и Дуррути», которые обещали немедленно отправить к нему юриста. Тот как раз организовывал освобождение под залог, когда надзиратель объявил о новых посетителях — сеньоре Батруни с дамой.
В порыве благодарности бывший клиент практически обслюнявил Хассельборга. Наконец детективу удалось вывернуться из объятий эмоционального левантинца и представить вошедшим Александру, назвав ее просто: «Моя невеста, мисс Гаршина». Затем он спросил у Джульнар:
— По-моему, вчера я просил вас срочно позвонить в «Монтехо и Дуррути»?
— Я бы позвонила, Виктор, только...
— Только что?
— Этот глупый таксист неправильно меня понял и отвез не туда, поэтому у нас вышел спор. Я не говорю ни по-испански, ни по-каталонски, а он — ни по-английски, ни по-французски, ни по-арабски, и все обернулось просто ужасно. К тому времени как я добралась до «Кристобаля», я напрочь забыла название твоей юридической конторы!
— Так почему же вы не позвонили мне в тюрьму и не выяснили?
— Не догадалась.
— А где вы были вчера вечером и сегодня утром, когда я вам звонил?
— Вечером я пошла в кино, а когда вернулась в номер, позвонил из Алеппо папа и сказал, что заказывает чартерный рейс на специальном скоростном самолете. Утром я отправилась в аэропорт встречать его.
Хассельборг вздохнул: милая девушка, но слишком уж легкомысленная, с его точки зрения.
— Папа уже сообщил вам новость? — продолжала она. — Конечно, нет, он же только что вошел. Скажи ему, папа.
— Я собираюсь вернуться на Кришну вместе с Джульнар, — сообщил мистер Батруни.
— Зачем? — удивился Виктор
— Дело в том, что за время вашего отсутствия правительство социалистов национализировало мои фабрики. Они заплатили мне компенсацию, так что голодать не придется, но жизнь перестала приносить радость. Я даже предлагал поработать управляющим, но мне отказали. Не верят, что подлый капиталист будет управлять фабриками, не саботируя производство. Жить на Земле стало неинтересно: все слишком упорядоченно, распланированно и отрегулированно. Метра не пройдешь, не споткнувшись о какой-нибудь бюрократический барьер.
Напишите письмо вашему Хасте, чтобы он отпустил Энтони на свободу. Тогда я отправлюсь на Кришну и буду жить со своим непредсказуемым зятем в его островном королевстве. Там я стану настоящим принцем, которым нельзя стать на Земле, если ты не скандинав.
