удивительно ласковых (и очень необычных, что супруги поняли не сразу), то сам Свиридов, его жена, его сын …
Очень скоро на стене в гостиной появились сперва два портрета хозяев, хотя, во-первых, они не позировали художнику, а во-вторых, там, на портретах они были такие молодые …
Это уже потом появились и другие рисунки …
Марат Сергеевич, и Калерия Петровна теперь часто выходили из дома – в магазин или просто погулять, и радовались …
Они радовались всему – и светлым комнатам, и просторной кухне, и уютному магазину, где все было, но главное они радовались окружающим их людям.
Все здоровались друг с другом, все были готовы помочь, постоянно вокруг их окружали Ирина и Полина, да и другие ребятишки забегали почти каждый день …
Скучать было некогда. Марат Сергеевич старательно вспоминал позабытое из школьной программы – нужно же помогать ребятам и проверять у них уроки, а Калерия Петровна пыталась освоить вязание – когда-то ей показали основы, но многое подзабылось …
Гриша уже бывал в квартире Бганцевых, но в этот раз по приглашению молодых они пришли вдвоем с Улей.
Старый дом в старом уголке Москвы, старый подъезд, облагороженный новой стальной дверью с кодовым замком, старые каменные – не бетонные! – ступени лестницы.
Уля разглядывала квартиру в доме, построенном сотню лет назад.
Старинная входная дверь, двухстворчатая, высотой два с лишним метра.
Просторная прихожая с зеркальными дверцами стенного шкафа, старинный паркет, три двери – шикарная старинная двухстворчатая дверь, замыкающая торец прихожей, скромная – новодел! – дверь налево, раздвижная дверь в коридор направо, явно диссонирующая с обликом квартиры.
Катя пригласила гостей к себе – они прошли через раздвинутую дверь в коридор.
Справа доносились вкусные запахи, а слева в торце коридора светилось громадное окно в витражах.
Уле все было интересно.
Коридор был не особенно широк, справа виднелись створки стенного шкафа, а чуть дальше дверь в комнату Кати.
Дверь находилась в некой нише – оказалось, что эта ниша была толщиной капитальной стены.
Вот где скрывалась причина долголетия дома – кирпичные стены толщиной более полуметра по периметру и такая же промежуточная стена вдоль дома, делящая здание на две части!
Что это было – прихоть хозяина или выдумка безымянного архитектора, но эта стена разграничивала «парадную» часть от «людской» и дала зданию такой запас прочности, что позволило надстроить еще пару этажей.
По уличному фасаду располагались парадные комнаты, а со стороны дворового фасада – комнаты горничных и кухарок.
Вот в этой «людской» части находилась просторная комната Кати, где уже прослеживались следы Олега в виде письменного стола с ноутбуком, книжной полки и картины на стене.
В скромной рамке лица Кати и Олега были настолько выразительны, что без фаты и других признаков можно было утверждать свадебный характер момента.
Это был рисунок Гриши, сделанный на свадьбе (которой не было!) – и как это только ему удалось?
В центре комнаты стоял небольшой круглый стол с вазой и фруктами, но мягкие игрушки и куклы выдавали, что играть ими кончили недавно.
Или не кончили?
Стулья у стола свидетельствовали, что тут были готовы принимать гостей, друзей.
Что и продемонстрировала молодая хозяйка, усаживая гостей.
Уля еще не успела оглядеться, как дверь быстро отворилась.
– Мама, неужели мне придется запирать дверь, чтобы ты научилась стучаться?
Катя сказала это очень мягко.
– С Гришей ты знакома, а это его жена Ульяна. Познакомься, пожалуйста.
– Да, да … Здравствуйте! Здравствуйте, Ульяна! Меня зовут Вера Николаевна!
– Очень приятно, Вера Николаевна. Уля.
После недолгого препирательства все перешли через коридор в парадную гостиную.
Тут скромная дверь из коридора скрывала великолепие хрустальной люстры – благо высота потолка позволяла, старинную мебель, горки с посудой и пару картин на свободных местах стен.
На них Уля обратила внимание – в богатых рамах находились сносные копии Шишкина и Левитана.
– Что, Уленька? – спросил ее Гриша, мельком глянувший на картины.
– Да, что скажите, Григорий? Ведь вы художник!
– Мне это напомнило недавний случай … – не дала мужу ответить Уля.
– Это интересно. Расскажите, прошу вас.
– Мадам Женовьева …
– Мадам?
– Да, мадам Женовьева. Это в Вене, мы там всегда останавливаемся у Дрейзеров, у них на вилле.
– Вы … вы бываете в Вене?..
– Да, мы там бываем. Последний раз я летала с Гришей … с мужем, у него там были дела в издательстве.
– У вас есть контакты с австрийским издательством, Григорий?
– Мама, я же тебе рассказывала! И показывала книгу, которую иллюстрировал Гриша и подарил мне!
– В этот раз мадам Женовьева повела меня в их домашнюю картинную галерею, где я еще не бывала …
– И я тоже!
– И там я увидела …
– А как вы находите наши картины!?
– Неплохие копии, – это вмешался Гриша.
– А у Дрейзеров я увидела копии Вермеера, подлинник Климта, других незнакомых мне художников! Но не это удивило меня больше всего!
– А что же, Ульяна?
– Мне неловко, но это были картины Гриши! Две его картины в настоящих рамах!
– И что же это были за картины? Почему они висели рядом с известными мастерами?
– Это были портреты моей любимой Уленьки!
– Чем же знамениты эти портреты?
– Ну, что вы, Вера Николаевна! Это выдающиеся портреты! Там Уля … такая! Там, в Вене, допечатывали тираж журнала, где был опубликован один из них!
– Правда, Уля? Тот самый, да?
– Да, Катюша. Тот самый … – Уля смутилась.
– И чем же знаменит тот, как вы говорите, портрет Ульяны?
– Мама, да там Уля танцует обнаженная! Да как! Я же слышала, как ей восторгались на выставке!
– Вы выставляетесь, Григорий?
– Бывает.
– И премии есть?
– Да, у Гриши есть премии. И тут, дома, и на международной выставке молодых художников. А вот эти часы – премия с выставки художников студии Грекова. – Олег махнул рукой в сторону Гриши, который хотел остановить его.
– Гриша иллюстрирует книги венского издательства, и книги издаются на двух языках, и рисунки в них разные. Мама, Гриша не только довольно известный художник, он еще и художник гениальный! Он мне показал свои рисунки обнаженной натуры – это что-то!
– Надеюсь, ты не стала ему позировать?
– Не надейтесь, Вера Николаевна! И это изумительно!
– Но как же это … Как вы разрешили ей, Олег?
– Во-первых, я ничего ей не запрещаю. А во-вторых, Гриша может уговорить кого угодно! Я не прав, Катюша?
– Абсолютно!
Появился Бганцев, молча посидел, затем увел мужчин к себе в кабинет.
Из гостиной в его кабинет вели высокие старинные распашные двери, но кабинет был скромным и даже аскетичным. Николай Владимирович предложил по маленькой рюмочке, он был контактен, находил темы, интересные гостям.
Было видно, что у него прекрасные отношения с Олегом.
Это к нему кабинет вела скромная белая дверь из прихожей, а просторный диван в глубине кабинета намекал на возможность ночевки прямо тут, в кабинете.
На этом диване уже несколько раз ночевал Олег.
А Вера Николаевна не упустила возможности похвастаться спальней – туда из гостиной вели другие старинные высоченные распашные двери.
И Уле была продемонстрирована спальня
