«Если он думает, что я где-то здесь и готов отдать все за возможность его прикончить, то что он, по логике вещей, предпримет дальше? Ясно что: прикажет своим людям прочесать все вокруг».
Словно прочитав его мысли, вдалеке показались элэсбэшники. Пока они были в нескольких сотнях ярдов, но краем собачьего глаза Теллон заметил еще несколько серых пятнышек: это означало, что он окружен. Теллон прислонился к ребристому кожуху, прижимая Сеймура к груди. Его убежище не назовешь остроумным. Сюда они заглянут в первую очередь.
Взвешивая на ладони пистолет, Теллон сидел в темноте и думал, как поступить. Можно оставаться в двигательном отсеке, пока агенты не обложат кран со всех сторон. А можно выйти наружу, навстречу смерти. Тогда по крайней мере у него будет один шанс из миллиона прикончить Черкасского.
– Пошли, Сеймур, – шепнул он. – Я же тебе обещал, что скоро мы отсюда выберемся.
Он прополз вокруг двигателя к смотровому люку, помешкал немного, потом приоткрыл его. В недра машины проникли полоски яркого света. Он уже просовывал ногу в люк, когда раздался барабанный рокот тяжелых покрышек и жалобный вой приближающегося автомобиля. Это возвращалась та военная машина, на которой уехали элэсбэшники. Она промчалась через открытую площадку и, резко затормозив, застыла между Теллоном и «Лайл-стар». Из машины вышли те самые элэсбэшники, которых он уже видел. Они бегом припустили к кораблю, а затем – вверх по пандусу.
Если сейчас рвануть к кораблю – машина может послужить прикрытием. Правда, особого толку от нее не будет. Зато нет и предлога медлить.
– Пошли, Сеймур. Пора.
На той стороне бетонной площадки раздался чей-то тонкий, пронзительный смешок. Со сладким, ледяным содроганием Теллон узнал голос Лорина Черкасского. ПОЧЕМУ ОН ВЫШЕЛ ИЗ КОРАБЛЯ? Теллон прижал морду Сеймура к щели, но глаза собаки все время бегали из стороны в сторону. Теллон, видевший лишь обрывки сцены, испытывал поистине танталовы муки. Наконец он разглядел Черкасского в черном мундире с белым воротничком. Вместе с Хелен и несколькими элэсбэшниками он спускался к машине. Казалось, Черкасский улыбался ей, но близоруким глазам Сеймура доверять было нельзя. Что же все-таки произошло, черт побери?
Запоздало вспомнив про электроглаз, Теллон нажал на копку номер два, еще настроенную на Хелен, и теперь видел ее глазами. Перед ним появилось узкое лицо Черкасского и его нелепо-пышные волнистые волосы. Глаза его возбужденно блестели, он что-то говорил. Внимательно наблюдая за его губами, Теллон начал «читать»:
«...войдите в мое положение, мисс Жюст. В данном контексте ваш рассказ показался нам несколько фантастичным: но теперь, когда мои люди отыскали Теллона по тому адресу, что вы нам дали, мне остается только извиниться. Сперва Теллон оказал сопротивление, но поняв, что это бессмысленно, он сдался и признался, кто он такой, поэтому...» Изображение его лица исчезло – Хелен повернулась к желтому крану, где прятался Теллон.
Ее все это, наверное, озадачило не меньше меня, подумал Теллон. Адрес, который Хелен продиктовала Черкасскому, был взят, что называется, с потолка. Они знали только, что это где-то в районе складов. Но люди Черкасского действительно отправились по указанному адресу и нашли там человека, которого сочли Сэмом Теллоном. И – венец всего – этот человек действительно признал себя Сэмом Теллоном!
Теллон опять подключился к глазам Сеймура и стал наблюдать, как Хелен, Черкасский и остальные приближаются к транспортеру. Через несколько минут благодаря появившемуся столь загадочно и чудесно тому, другому Теллону путь к кораблю будет свободен.
Как бы то ни было, Черкасский рано или поздно докопается до правды, и когда это случится, Хелен уже ничто не спасет. Она спокойно шла рядом с остальными, стараясь выглядеть беззаботной, но Теллон заметил, что то и дело она поглядывает в сторону его убежища. Вот он – последний миг, подумал он, в последний раз я вижу ее и ничего не могу сделать – только смотреть, как она уезжает вместе с этим чудовищем, Черкасским. Теллон почувствовал, что за эти несколько секунд постарел на годы.
– Хелен, – прошептал он.
Услышав ее имя, Сеймур бешено выгнулся в руках Теллона, спрыгнул на землю и стремглав понесся через площадку к людям. Теллон, еще настроенный на собачьи глаза, увидел, как фигуры в поле его зрения разрастаются. Вытянутое лицо Черкасского обернулось к собаке и к Теллону.
Подбежав к людям, Сеймур развернулся – очевидно, заметив Хелен, – и вся картина у него в глазах заплясала. Теллон переключился на Хелен и увидел, как маленький пес бросается вперед, а один из элэсбэшников машет руками, пытаясь отогнать его. Уголком глаза – ее глаза – он заметил и Черкасского: тот указывал на кран и что-то быстро говорил. Писклявые команды Черкасского донеслись и до убежища Теллона.
Яростно выругавшись, Теллон ринулся вперед. Двигался он неуверенно, ибо мог видеть лишь то, что видит Хелен. Вылезая через смотровой люк и глядя на себя ее глазами, он разглядел сперва вдалеке, под краном, свои ноги. А потом и всего себя целиком – бегущая серая фигурка накренилась, огибая угол ярко-желтого крана.
Собрав все силы, Теллон помчался к кораблю. От долгого сидения в тесном отсеке ноги у него затекли, и теперь он бежал, нелепо ковыляя, загребая руками и ногами, чтобы выжать хоть какую-нибудь скорость. Он видел, как элэсбэшники, рассыпавшись цепью, достают оружие; потом раздался знакомый злобный вой «шершней». Небольшой перелет – начиненные наркотиками иглы со звоном упали у его ног. Потом он услышал то, что и ожидал, – сухой треск пистолетных выстрелов, за которыми последовали приглушенные расстоянием крики: полицейские, которые прочесывали космодром, услышали шум. Залаял автомат, наполнив воздух воем рикошетов.
Теллон увидел маленькое размытое пятнышко – тельце Сеймура; пес, обезумев от страха, несся к своему хозяину. Вот он прыгнул Теллону на руки, едва не свалив его на землю, но тот, пошатнувшись, побежал дальше. Теперь он был на полпути к «Лайл-стар».
Глядя все еще глазами Хелен, Теллон заметил, как Черкасский сделал несколько быстрых шагов ему навстречу, потом остановился и старательно прицелился из пистолета. За миг до выстрела Черкасский пошатнулся – Хелен вцепилась ему в руку, вырывая оружие. С искривленным от ярости лицом Черкасский отшвырнул Хелен и вновь прицелился. Хелен опять бросилась на него, впившись ногтями ему в лицо.
Глаза Черкасского сверкнули белым огнем, когда он рывком повернулся к ней; круглое черное рыло пистолета изрыгнуло пламя. Тьма, застелившая глаза Хелен, скрыла бегущую фигуру Теллона. Он ослеп. От потрясения и ненависти Теллон дико закричал. Потом, переключившись на глаза Сеймура, он увидел серые мундиры, столпившиеся вокруг тела Хелен.
