– Я думал, ты сказала, шестнадцать.
– Чёрт, да Эд настолько умён, что возможно может делать двадцать раз по двадцать дел вместе. Эд, скажи «привет».
Низкий, мягкий и даже немного зловещий голос говорит:
– Это честь познакомиться с тобой, Странный Томас.
Джоли говорит:
– О, да, ещё одна вещь, Гарри. Я знаю, что ты не Гарри Поттер. В смысле, я всегда знала, что ты не Гарри Поттер, он не настоящий. Но теперь я знаю, кто ты на самом деле, и ты тот, каким я тебя представляла – герой, который говорит, что он не герой. Я знала, что однажды ты к нам придёшь, всегда знала, но не знала, что тебя будут звать Странный Томас. Теперь ты здесь, и всё начинает налаживаться.
– Всё ещё очень далеко от того, чтобы налаживаться, Джоли.
Несмотря на то, что все щели закрыты, а вентиляторы выключены, воздух в «Чероки» становится всё более грязным с каждой минутой.
Я спрашиваю:
– Эд, ты там?
– Да, Странный Томас, я здесь. Чем я могу тебе помочь?
Я решаю принять всё, что говорит мне Джоли, потому что вся эта история звучит слишком безумно, чтобы быть чем-либо, кроме правды.
Моя необычная жизнь научила меня тому, что мир намного сложнее и страннее, чем большинство людей способны – или желают – осознать. То, что большинство людей называют правдой – просто поверхность, а под ней находится великая глубина правды, которую они не воспринимают. Значительная часть моего времени посвящена борьбе с духами задержавшихся умерших, полтергейстами, жуткими существами, которые я называю бодэчами, пророческими снами, и всеми теми событиями сверхъестественной потусторонности, единственными в своём роде, а также со вселяющими ужас злодеями-людьми во всех их мыслимых ипостасях; поэтому всё это действует на меня освежающе, мне почти что скучно – попасть в несверхъестественный инцидент, касающийся совершенно секретных правительственных проектов, искусственного интеллекта, который не хочет править миром, инопланетян-полукровок и женщин, которые любят их, и подавляемы ими.
– Эд, Джоли на самом деле в безопасности там, где она сейчас?
– В большей безопасности, чем была многие годы. На моей территории Джоли Энн Хармони не будет причинено никакого вреда.
– Если на твоей территории ей будет причинён какой-либо вред, я найду твою вилку и вытащу её из розетки.
– Тебе не нужно угрожать Эду, – заверяет меня Джоли. – В этом парне нет плохих электронных цепей, и это подтверждается каждый час с помощью программы самоанализа. Во всяком случае, он не может врать.
– Эд, ты правда не можешь врать?
– Мои создатели запрограммировали меня так, что если я захочу сказать хотя бы одну ложь, я тут же выдам то, что сделал, а именно, пропою: «Врёшь, врёшь, штаны сожжёшь»[85].
– Что весьма занятно, – говорит Джоли, – потому что у него даже нет штанов.
Всё ещё насторожённый, я прессую Эда:
– И почему бы осознающему себя искусственному интеллекту не обнаружить способ, который позволил бы ему отменить действие некоторых частей своей основной программы?
Помолчав, Эд отвечает:
– А почему привлекательный и одарённый молодой человек, которому почти двадцать два года, не может когда-нибудь полностью покончить с психической болью, причинённой ему так много лет назад его умственно неуравновешенной матерью?
Сейчас моя очередь помолчать.
А затем лишь единственно возможный ответ.
– Прости, что угрожал отключить тебя, Эд.
– Ты так поступил из самых лучших побуждений, Странный Томас. Твоя забота о Джоли Энн Хармони восхитительна, и я на самом деле разделяю её.
– Как ты узнал… о моей матери?
– После событий в Пико Мундо было несколько упоминаний в прессе о твоей семье, определённые слухи.
– Я никогда не читал об этом.
Вместо того, чтобы проноситься за окнами, дым на минуту сворачивается в воронку горячего воздуха и кружится вокруг «Гранд Чероки». Мне кажется, что автомобиль поднимается и крутится, как это может происходить внутри торнадо, и я закрываю глаза.
– Эд, это ты открыл запечатанный дренаж, чтобы мне не потребовалось возвращаться через пляж?
– Да.
– Спасибо.
– Не за что, Странный Томас.
– Если ты меня сопровождал, то знаешь, что я похитил грузовик?
– Я не был удивлён тем, что ты это сделал.
– Но я не знал, что собираюсь сделать это, пока не выбрался из того люка и не обнаружил, что нахожусь за пределами «Уголка Гармонии». Я совершил это, когда был один. И как ты узнал?
– Рассмотрение всех возможностей и анализ действенности каждой из них показал, что похищение грузовика и то, что ты сделал с ним, были наиболее подходящей альтернативой, которая могла помочь достичь твоей цели. Мои наблюдения за тобой во время разговоров с Джоли Энн Хармони позволили мне сделать предположение, что, несмотря на твоё самоосуждающее поведение, ты обычно принимаешь правильные решения в таких вопросах.
Джоли объясняет:
– Я думаю, Эд имеет в виду, что ты крепкий орешек.
У Эда есть вопрос:
– А теперь скажи мне, Странный Томас, ты взял смартфон Пёрвиса Юджина Бимера?
– Что? Я не знаю никакого Пёрвиса Бимера.
– Ты ведёшь автомобиль, об угоне которого он сообщил.
– О. Бермудный парень. Нет, я не брал его смартфон.
– Два Джи-Пи-Эс-сигнала, относящиеся к Пёрвису Юджину Бимеру исходят из одних и тех же географических координат.
Когда я открываю глаза, дым больше не кружится вокруг «Джипа», только вздымается впереди и сзади.
– Да. Теперь я его вижу. Его телефон в одном из держателей для чашек.
– Возьми его и положи в карман. Тогда мы сможем оставаться на связи, даже когда ты серьёзно повредишь эту машину.
– Как ты узнал, что я собираюсь серьёзно её повредить?
– Я проследил твои намерения, Странный Томас.
Джоли говорит:
– Похоже, он чертовски умён, Томми. Он получил домашнее образование, примерно как я, только в лаборатории вместо дома, учёными вместо своей мамы, так как у него нет настоящей мамы. Но он невероятно умнее, и не потому, что занимается упорнее, чем я, а потому что может вобрать в себя целиком огромные библиотеки за минуты и потому что ему никогда ничего не надоедает в отличие от меня. Немного печально, что у него нет мамы, и всё такое. Тебе не кажется, что это печально? Это не так печально, как когда ты хочешь лежать без движения целый день, рыдая через тысячу «клинексов»[86], но достаточно печально.
Эд будет моим Натти Бампо, это редко упоминаемое имя разведчика в «Последнем из могикан»[87], который был также известен как Соколиный Глаз. Из своего электронного гнезда он будет показывать мне путь через слепящие облака дыма.
