– При чём тут кофейник? – Не поняла она. – Нет тут никаких кофейников!
– Классику читать нужно, Полина Германовна, – поддержал мою линию Борис Емельянович. – Или хотя бы смотреть. А ещё супер…, – он осёкся, похоже, понял, что сболтнул лишнее. Точнее, не исключаю, что подобные словесные пикировки с дочкой Сенатора происходили у него по несколько раз на дню, но вот именно нам демонстрировать это было не обязательно.
Борис Емельянович вышел за дверь – и дальнейший разговор проходил за пределами дежурки. Общались они минуты две, не больше. Полина Германовна сидела на силовом барьере, свесив вниз стройные загорелые ноги, а Борис Емельянович бродил около неё.
– Лет через пять-шесть тако-ой красоткой будет, – мечтательно протянул Фердинанд и от избытка чувств даже прицокнул языком.
– Хороша Маша, да не наша, – оборвал я его. – Это называется искусственный генетический отбор. Я видел фотографии её матери – тоже барышня была – высший класс. Дочь Навигатора. А ей отец в свою очередь – тоже чадо какого-нибудь правительственного чиновника. У них свой круг общения, который складывался столетиями из генотипов актрис, моделей, победительниц конкурсов красоты. Ещё бы Полине Германовне не быть эффектной…
Борис Емельянович вернулся, улыбаясь каким-то своим мыслям.
– Вот, отцы, классический пример современного супера, – сообщил он, продолжая так же улыбаться, – положи такой палец в рот, не то что руки, головы потом не досчитаешься. – Он тут же посерьёзнел. – Теперь – о деле. Прочтёте устав на досуге, я всё перескажу своими словами. Первое – посторонних в особняк не пускать. Здесь – небольшая лампочка. Все, кому разрешён доступ, имеют при себе чипы. Когда проходит кому положено, загорается зелёный огонёк. Если таковой не загорается, задерживайте клиента и вызывайте меня. Второе, что вам необходимо делать – фиксировать время входа и выхода каждого человека.
– Куда, – спросил я, – фиксировать? Здесь нет даже захудалого персональника!
– Нам аппаратура не нужна, – Борис Емельянович достал из ящика стола пухлую потрёпанную тетрадь, – учёт ведётся по старинке – на бумаге, самой обычной шариковой авторучкой. Как на Клатре. У нас аналогичная система. Во избежании утечек информации.
Инструктаж продолжался минут десять, после чего Борис Емельянович со спокойным сердцем покинул наш пост.
Ненадолго покинул, надо сказать. Только мы устроились на своём новом рабочем месте, шеф службы безопасности появился снова. Слегка запыхавшийся, словно бежал бегом.
– Что случилось? – Спросил Саня, удобно устроившийся на подоконнике и при появлении начальства вскочивший на ноги, разве что по стойке "смирно" не успел вытянуться.
– Всё в порядке!
Он плюхнулся в кресло – и очень вовремя – на крыльце появилась Полина Германовна. Лицо у неё было таким странным, что мы как по команде замолчали. Некоторое время она пыталась пройти сквозь включенный силовой барьер, потом бросила хмурый взгляд в нашу сторону.
– Откройте!
Борис Емельянович нажал кнопку и не смог не съзвить:
– Полина Германовна, я вас научу когда-нибудь обращаться к взрослым на "Вы"?
– Кто тебя знает, – сказала она, продефилировав мимо окошечка. – Ты никогда не отличался особыми педагогическими талантами.
Мы заулыбались.
– За работу, барсики! -Рявкнул Борис Емельянович (впервые за всё время нашего знакомства он, казалось, разозлился по-настоящему) – Нечего тут…
Что именно "нечего" – этого он придумать не смог, и фраза осталась незаконченной.
– Мне кажется, у Полины Германовны неприятности, – перевёл я разговор на другую тему.
– Верно.
По его тону было понятно, что тема закрыта.
– А что произошло? – Всё-таки полюбопытствовал я.
Борис Емельянович некоторое время думал.
– Как я понимаю, – последовала пауза, – она вышла в Сеть и узнала некоторые новости, – Борис Емельянович снова помолчал минуту, – некоторые новости, – он мучительно подбирал слова, – которые касаются Германа Геннадьевича.
– Полагаю, нам пока не положено знать, что именно случилось с Сенатором, – догадался Ферд. – Иначе бы вы уже сказали.
– Точно. Спать будете спокойнее.
Борис Емельянович снова попытался уйти, но вскоре опять вернулся и пробыл на вахте минут сорок – Полина Германовна изволила собирать цветы. Она бегала взад-вперёд с огромными букетами. Шеф службы безопасности только крякал с досады: на кой чёрт ей цветы, если не сегодня-завтра она уедет обратно в свою школу – и все эти икебаны нужно будет выкидывать.
Его мобильник постоянно звонил – Борис Емельянович отвечал сначала шепотом, потом начал нервничать:
– Я ещё раз повторяю: на Лимносе и в окрестностях острова напрочь отсутствовала вся Сеть! Как – не может быть, если это было!? Любого спросите – каждый подтвердит! При чём тут Графонет – я говорю про всю Сеть, даже в двухмерном режиме!
Он нажал на браслет мобильника и куда-то в пространство пожаловался:
– Вокруг одни идиоты! Я говорю человеческим языком – у нас вырубило всю Сеть – а они говорят, что это невозможно, были всего лишь отдельные неполадки.
– Они долго будут разбираться, – предостерёг я. – Вчера наш Саня пытался сообразить, что случилось – у него не возникло даже тени предположений. А те, что прошли кастинг на вероятность, всё равно слишком надуманы, чтобы быть правдой.
– Печально, – рассеянно проронил Борис Емельянович, думая о чём-то своём.
Дверь, ведущая с нижнего яруса распахнулась, причём так стремительно, что Ферд едва успел отскочить.
– Ерунда какая-то творится, Борис Емельянович! – Запинаясь, произнёс появившийся дежурный оператор. В руках он, словно Данко – сердце, нёс монитор.
По изменившемуся лицу своего шефа я понял, что в настоящее время происходит что-то в самом деле из ряда вон выходящее. Скосил глаза на происходящее на экране – и почувствовал, как моя челюсть медленно отвисает.
Транслировалось изображение задней стены особняка. Одно из окон на третьем этаже было приоткрыто – как раз в комнате Полины Германовны – и из-за деревьев парковой зоны к нему медленно приближался пустой грав. Не просто "пустой", а вызывающе пустой – там отсутствовал даже водитель!
Борис Емельянович мрачно потёр небритый подбородок, тронул браслет мобильника:
– Восьмой, что происходит?
Молча выслушал ответ, надолго задумался.
Я опешил. Происходящее требует немедленной реакции, а шеф службы безопасности о чём-то размышляет! Что за фигня?!
Даже невозмутимый Сергей Павлович коротко ругнулся.
– Тревога! – Рявкнул я.
Борис Емельянович вздрогнул:
– Чего орёшь?
