Ознакомительная версия.
– Хорошо. Я сделаю для вас расчеты. А теперь мы можем приступить к мирному строительству?
Полынин кивнул. Последняя фраза его задела.
«Ладно, пусть думает обо мне что угодно. Дай бог, чтобы мои опасения оказались напрасными». – Глеб повернулся к экранам.
Огромные емкости, заполненные сероватой жидкостью, были установлены в центре среднего плато.
– Включаем купол!
– Мощность эмиттеров – семьдесят процентов. Частицы не реагируют!
– Меняем конфигурацию поля. Прижимаем его к земле!
– Есть изменение. Контакт!
Глеб с интересом наблюдал за происходящим. От емкостей вдруг начали подниматься тонкие струйки жидкости, они притягивались к незримому полю, растекались по нему, а затем вдруг… исчезали!
– Что происходит? Почему они как будто растворяются в воздухе?
– Частицы образуют пленку толщиной в несколько нанометров. Она светопроницаема и невидима для глаза.
Полынин кивнул, продолжая наблюдать.
В воздухе над емкостями медленно расползалось серое пятно.
– Забор частиц завершен! Начинаем конфигурировать купол!
Серое пятно пришло в движение, стало постепенно истончаться, растягиваться в виде полусферы, еще некоторое время его можно было наблюдать невооруженным взглядом, затем визуальный эффект исчез.
Несколько минут прошли в напряженном ожидании.
– Поздравляю всех! Купол сформирован! – неожиданно произнес Бестужев. – Толщина пленки расчетная, края сомкнулись со скалами. Потребление энергии – пятьдесят два процента от максимума!
– И что теперь? – поинтересовался Глеб.
– Теперь мы находимся под защитой, через час начнем тестовое включение атмосферных процессоров, а еще через сутки можно будет выйти наружу без защитного костюма и дыхательного аппарата!
* * *
«Прометей» двигался по орбите в опасном соседстве со множеством обломков инопланетных космических кораблей.
Русанов завтракал. Жизнь на борту постепенно вошла в рабочее русло, но будни не радовали. Панорама окрестного космоса вызывала чувство безотчетного ужаса. Русанов злился на себя, специально не отключал экраны, но становилось лишь хуже.
Он не понимал, что его психика дала трещину. Никогда Андрей не признавал за собой слабости, всегда, даже в самые трудные моменты, управлял ситуацией, не позволял сомнениям вмешиваться в свои планы.
Теперь все резко изменилось, но он продолжал мыслить стереотипами прошлого. Каждый из обломков, проплывающих в поле зрения, вызывал у него невольный холодок, пробуждал недавние шоковые ощущения, заставлял чувствовать себя совершенно беззащитным. Один залп инопланетного корабля едва не уничтожил «Прометей» – думать об этом было невыносимо!
Ночью его мучили кошмары. Днем он не находил себе места, постоянно вмешивался в ремонтные работы, срывался на Захарьина, но больше всего его злила позиция Полынина.
Тот упрямо отстаивал свою точку зрения, нес какой-то бред о людях, о надежде, которую им обещали, о потеплении, которое наступит лет через тридцать, не раньше!
«А на что надеяться мне?!» – озлобленно думал Русанов. «Полынин прав – корпорации больше нет», – тут же начинал нашептывать внутренний голос.
Он потерял привычную точку опоры, его мировоззрение пошатнулось, мечта, к осуществлению которой он шел всю жизнь, медленно угасала, он терял самоконтроль, постепенно погружаясь в глухую депрессию, грозящую обернуться нервным срывом, но упорно гнал прочь зреющую проблему.
«Люди будут делать, что прикажу! – раздраженно думал он. – Каждый должен работать с полной отдачей! Я не хочу состариться на борту покалеченного корабля!»
Мысли, вязкие, тяжелые, не отпускали ни на миг.
Русанов раздраженно коснулся сенсора дальней связи.
Несколько секунд тишины лишь усилили вспышку необоснованной злости.
Уснули они там?!
– Храпов на связи!
– Докладывай! – Русанов взглядом отыскал орбитальную станцию, куда отправилась научная группа в составе тридцати человек.
– Мы на борту. Объект крайне интригует! Порой мне начинает казаться, что он построен людьми!
– Меня не интересуют предположения, тем более такие! – резко осадил его Русанов. – Что конкретно удалось выяснить?
– Назначение станции пока непонятно. Планировка отсеков, структура коридоров, дизайн некоторых обнаруженных приборных панелей, сохранившиеся предметы «меблировки» – все наводит на мысль о существах гуманоидного типа, – Храпов упорно гнул свою линию. – Например, мы обнаружили помещения, похожие на каюты. Обстановка спартанская, но тем привычнее выглядят отдельные детали интерьера. Экраны, стилизованные под овальные иллюминаторы, трансформируемая мебель, мы даже нашли устройство, похожее на тренажер для физических упражнений!
– Меня интересуют источники энергии, системы управления, вооружений и защиты! Запомнил?! Еще раз услышу твои «предположения» – смещу с должности! Медленно продвигаетесь! Почему я должен всех подгонять?! «Прометею» нужны энергетические щиты! Без них мы – беззащитная мишень!
– Да, Андрей Игоревич, я помню свою задачу! Но, поймите, нам пришлось провести подготовительные работы, без них исследования не начать! Повреждения станции очень серьезные. Отсеки внешнего слоя разгерметизированы. Да, продвигаемся очень медленно, но быстрее не выйдет! За сутки прорезали две аварийные переборки, установили временные шлюзы. Сервы движутся впереди, они обнаружили огромный купол, вы должны его видеть на изображении станции.
– Вижу, – Русанов раздраженным движением руки повернул голографическую модель.
– Это оранжерея.
– Отсек гидропоники?
– Нет, именно оранжерея, если не сказать – парк! На видео, снятом механизмами разведки, отчетливо видны погибшие деревья. Это не гидропоника, смею уверить! Для получения кислорода, выращивания пищи или изготовления биомассы пространство под куполом было бы оптимизировано, а оно больше отвечает потребностям эстетическим, нежели…
– Ну, хватит уже! – Русанов все же сорвался на крик. – Мы не в том положении, чтобы тратить время на эстетику!
– Андрей Игоревич, я уже понял! Мы выйдем на связь, как только определим расположение силовой установки станции, поймем, как подать питание на неработающие сейчас системы!
– Действуйте, – Русанов коснулся сенсора отбоя связи.
Настроение падало, словно стрелка барометра перед бурей.
Мечта о дальнем космосе, путешествии между звездами, все, чем он жил, грезил, ради чего преодолевал немыслимые трудности, – все обернулось тщетой!
«Я не сдамся! – упорно повторял Русанов. – «Прометей» не останется тут. Мы восстановим корабль, изучим обломки, разгадаем технологии иных цивилизаций, установим новые системы и…» – дальше мысль обрывалась в тревожной неопределенности.
Ознакомительная версия.
