— Прекрати, пожалуйста, — попросила Норрес.
Невесть откуда долетел в комнату аромат жареного барашка. Райк слонялся из угла в угол, глотая слюнки. Соррен швырнула в него подушкой.
— Угомонись.
Райк поймал подушку на лету и улегся прямо на камыш, подложив ее под голову.
В замковом зале было сумрачно. Факелы на стенах отбрасывали свет вверх, на потолок. Зал встретил шири грохотом и гулом голосов. Райк вошел последним. От шума и лязга казалось, что вступаешь в железную клетку. Пять столов были расставлены в зале, еще один помещался на возвышении. На скамьях восседали, вольготно развалясь, рослые крепкие мужчины. Громко спорили и хохотали. Между ног сновали собаки.
За главным столом в резном деревянном кресле сидел Сиронен. Над головой лорда на стене мерцал золотой трезубец. В одеждах пирующих преобладали цвета господина-черный и серебристый. За главным столом сидели его командиры и три женщины. По левую руку скорее всего была супруга Сиронена в ярком, как рубаха Эррела, длинном платье. Волосы дамы были подобраны вверх и заколоты, лицо напудрено. Райку она показалась настоящей красавицей. Другие женщины были явно помоложе и очень походили на первую даму. А Сиронен постарел, отметил Райк. Совсем седой стал, но не одряхлел; сидит прямо, крепкий, как дуб. На правой щеке старого лорда рдел шрам-след вражеского меча.
— Вы явились развлечь нас, — произнес он. — Начинайте.
— Мы готовы, милорд, — ответил Ван.
Танцоры образовали круг перед помостом. Ван задал ритм. Сегодня ширас танцевал в обуви. Удары каблуков отдавались в каменных плитах. Воины тянули шеи, кое-кто вылез из-за стола. Шири подхватили ритм, хоровод завертелся. Под восторженный рев Ван перебросил Маранту через голову. Ускоряющийся танец завораживал. Шири скользили над полом стремительно и слаженно. В дверях зала толклась замковая прислуга, за главным столом одобрительно посмеивались. Заключительный крик разорвал тишину. Танцоры застыли с горящими щеками. Воины повскакивали с мест, барабанили ладонями по столам. О каменный пол звякнула монета, за ней другая. Вскоре под ногами шири лежал сплошной серебряный ковер. Сиронен махнул рукой, и слуги бросились собирать деньги. Их сложили в серебряное блюдо и поднесли Вану.
— Держи. — Сиронен бросил через стол нечто, сверкнувшее золотом. Ван ловко поймал подарок лорда. За столами продолжали вопить. — Эй, вы, невежи, освободите места танцорам. Да подайте побольше вина. От таких трудов разыгрывается жажда.
— Садись с нами, парень, — пригласил Райка солдат в коричневой рубахе. — Ты ведь из их компании. — Он пихнул своего соседа и подвинулся сам, освободив кусок скамьи. — Черт побери, выпить хочется уже от одного зрелища ваших танцев. — Он улыбнулся Райку. — Меня зовут Ториб, а тебя? Ты вроде северянин.
— Я Райк.
— Да у тебя и говор северный. Ты откуда?
— Из деревни Торнора.
— Хм. — Ториб, отвалившись от стола, ухватил за передник пробегавшую служанку. — Душенька, умираю от жажды, подай-ка вина. — Он погладил ее, будто проверил лошадиные стати, и оттолкнул. — Из Торнора, говоришь. А знаешь, что случилось с замком?
— Слышал.
— Айе. Ублюдок южанин хотел бы держать в секрете тамошние дела, но кое-что просачивается даже сюда. Где бывал на юге?
Что можно было ответить? Врать не хотелось.
— В горах, — туманно высказался Райк. — А ты откуда?
— Полдня пути от замковых ворот. Куда провалилась эта чертова девчонка? Ну, наконец-то идет. Говорили, что мать прижила меня от болотного дьявола. Она была дочерью пастуха и сильно важничала. Благодарю тебя, душенька. — Собеседник Райка собрался облапить служанку. Девушка увернулась от объятий и грохнула на стол полный кувшин и несколько кружек. — Значит, из-под Торнора… Случалось тебе воевать? Ты, парень, смахиваешь на солдата. — Слуга водрузил на стол блюдо с бараниной.
— Воевал против Анхарда, — ответил Райк, проглотив слюну.
— Ах вот как. Выпьем! — Они сдвинули кружки. — Как сейчас помню ту проклятую ночь. Знаешь, я видел, как убили их предводителя. Атор Торнорский вихрем налетел на него, выбил из седла…
Ториб пустился в подробный рассказ. Он фыркал, как боевой конь, и лязгал, как анхардский клинок, размахивая руками, и не забывал взбодриться добрым глотком вина.
После ужина все собрались в покоях. Соррен сидела в кресле.
— Однажды пришлось дать по зубам, уж слишком пылкий попался обожатель, — сказала она. — Давно не случалось являться женщиной в компанию мужчин, признаться, я позабыла, что это такое.
Райк взялся за кувшин. Он наполнял кружку, когда вошел Арно.
— Мой отец выражает вам свою благосклонность, — произнес суровый юноша. — Он просил узнать, не задержитесь ли вы у нас на несколько дней?
Ван и Эррел переглянулись.
— Это будет зависеть… — Эррел замялся. Арно, прищурившись, разглядывал его. Принц шагнул к сыну Сиронена и что-то вручил. Наверняка это был рубиновый перстень. — Вот это ты должен передать лорду, но только с глазу на глаз.
Четвертый командир нахмурился.
— Мне не пристало служить посыльным у шутов.
Голосом мягче воска Эррел произнес:
— Я только прошу вас, командир. Пожалуйста, это очень важно.
Арно удалился.
— Надутый индюк! — сердито фыркнула Соррен из глубины кресла. — Подумать только, будь я послушной дочерью, могла бы достаться в жены этому болвану.
Она развязала и сняла красный шарф. Все шири выступали, повязав головы в подражание Вану, кроме Эррела. У принца была слишком короткая прическа. Соррен, улыбаясь, глядела на свою подругу.
Слуга принес жаровню с углями в железном треножнике. Достал кремень, чтобы затопить камин. Маранта грела руки над жаровней.
— Пальцы совсем застыли.
— Слышите, — вскинула голову Норрес.
К их двери кто-то приближался широким и решительным шагом.
— Там не один человек, — предупредила Норрес.
Вслед за Арно в дверь протиснулись двое стражников в шлемах, кольчугах и с мечами. Слугу как ветром сдуло. Райк припал на колено, целиком поглощенный своей обувью, и нащупал анхардский клинок в голенище.
— Тебя желает видеть лорд Сиронен, — объявил Арно Эррелу.
— Я в этом не сомневаюсь. Командир, вы не станете возражать, если со мной пойдут двое моих друзей? Так уж у нас заведено. Не люблю являться на люди в одиночку.
Анфиладу комнат наполняли цветочные ароматы.
Совсем рядом раздался женский голос, глубокий и звучный. За поворотом коридора они оказались лицом к лицу с дамой в алом. Она была статной, держалась горделиво. Три служанки сопровождали госпожу. У двоих руки занимали охапки цветов, третья несла вазы и чаши. Девушки прижались к стене, освобождая дорогу, дама чуть посторонилась. Ее светло-карие глаза внимательно оглядели незнакомцев. В этом взгляде таилась магическая сила, напоминавшая Райку Чайату.
