Пусть ею занимаются такие, как Джокер.
И все же…
„А ведь я рискую сейчас не своей жизнью, а жизнями десятков невиновных, — осознал вдруг Бэтмен, — если я упущу Джокера сейчас, кто даст гарантию, что он не успеет сотворить свое черное дело? О каком же благородстве-неблагородстве при таких обстоятельствах может идти речь? Неужели я из личной мстительности позволю трагедии свершиться? Грош цена тогда всему моему делу!“
Бэтмен снова включил зажигание.
Легкое прикосновение руки к кнопке — и на землю выкатился совершенно гладкий металлический шар.
Теперь нужно было срочно удирать.
Автомобиль рванулся с места, разбрасывая попавшиеся на пути обломки прежних заграждений.
Несколько автоматных очередей ударили ему вслед, но с таким же эффектом, как и все предыдущие.
Медленно катился по специальному химически стойкому дорожному покрытию металлический шар. В какой-то момент он вдруг ярко вспыхнул, и тут же позади Бэтмена полыхнула ослепительная вспышка.
В зеркале заднего обзора Бэтмен видел, как взлетел на воздух один из главных корпусов.
Пожалуй, только теперь он смог оценить величину территории завода: несмотря на редкую для нормального автомобиля скорость, он все еще не покинул ее пределы.
Сзади прогремел еще один взрыв — это пламя добралось до других емкостей с химикатами.
Плотная стена ревущего пламени взметнулась в небо.
„Успею ли я выскочить?“ — Бэтмен ощутил легкий холодок.
Это приключение может оказаться для него последним.
Автомобиль может защитить от пуль, но не уцелеет в эпицентре взрыва. Не случайно же и сам Бэтмен применил именно такое оружие против своего врага: он хотел получить полную гарантию.
Спереди и сзади все горело. Языки пламени, где небольшие, где мощные и обширные, тянулись к нему из-за каждого угла.
Кошмарное зрелище завод представлял собой сверху: раскалывающиеся надвое корпуса странной формы надолго врезались в память.
Корчились в огне и падали, скрючившись, черные фигурки автоматчиков.
Новый взрыв тряхнул машину Бэтмена. Больше никакое охлаждение не могло спасти его от проникающего в машину жара.
Находиться в кабине становилось все тяжелее, руль жег руки через перчатки.
Очередная взрывная волна просто подбросила машину в воздух, словно невидимый великан дал ей пинка.
„Вот, кажется и все“, — подумал Бэтмен, слушая, как барабанят сверху по броне камни.
Хуже всего было то, что в „черепашьей“ модификации автомобиль не мог двигаться с полной скоростью — превращаться же на ходу в данной ситуации было равносильно самоубийству. Может стекло и выдержит автоматные очереди, но не падение многокилограммовых балок.
Огонь и дым снизили видимость, теперь Бэтмен управлял автомобилем почти вслепую.
Может быть, на самом деле эта обратная дорога не была такой долгой, но время при гуляющей рядом смерти имеет обыкновение замедлять свой бег.
Слишком уж цепляется человек за минуты, которые могут оказаться последними.
И снова в огненном аду что-то взорвалось.
„Сколько я еще протяну?“ — стиснул зубы Бэтмен. Уже все его тело ныло от страшного жара.
„Во всяком случае, я сделал свое дело“, — похоронным звоном отозвалась в голове другая мысль.
Вся жизнь прокручивалась теперь у него перед глазами.
Ровное спокойное течение — катастрофа, выход из нее, когда приходилось ползти, образно говоря, на четвереньках, прежде чем окрепли крылья, и можно было встать в полный рост. А дальше — вторая жизнь, двойная, двойственная. Жизнь — подвиг, но похожий на странную болезнь. Куда это может завести его в дальнейшем?
В какой-то момент Бэтмену показалось, что сейчас пришло действительно лучшее время для ухода. Победить самого опасного врага, замкнуть круг, поставить точку. Точки тоже иногда необходимо ставить…
„Стой! — неожиданно разозлился он на себя. — Это же полная капитуляция! Хватит болтовни!“
И обожженные руки с новой силой стиснули руль.
Этот последний рывок и оказался решающим.
Неожиданно Бэтмен увидел перед собой дорогу — пылающие ворота остались позади.
Очередная метаморфоза автомобиля, и он рванулся вперед вдвое быстрее.
Подувший в лицо Бэтмену ветерок, напомнил о красоте жизни.
Все еще впереди. Нет, рано еще ставить какие бы то ни было точки.
Дорога вела под гору.
А завод тем временем находился при последнем издыхании. Со стороны могло показаться, что земля под ним вздулась огромным пузырем, поднимающим в воздух почерневшие коробки и полусферы зданий, и этот пузырь лопнул, высвобождая свое содержимое — лохматые клубы огня и разноцветный чадящий дым. На какое-то мгновение дымно-огненный ком застыл бесформенной массой, но потом часть его осыпалась вниз, а часть стала подниматься. Еще через несколько секунд на месте завода возвышался огромный „гриб“ взрыва.
„Прекрасно“, — подумал Бэтмен, останавливая автомобиль и откидывая крышку кабины.
Свежий воздух показался ему необыкновенно вкусным.
Теперь можно было не спешить.
Бэтмен с восторгом и жалостью посмотрел на гриб.
Вот и все… Конец очередного этапа его жизни. Теперь можно начинать все сначала. Например, завести семью и попробовать, насколько это получится, жизнь обычного добропорядочного гражданина.
Неожиданно по лицу Бэтмена пробежала какая-то тень.
Потом произошло нечто совершенно невероятное: Бэтмен услышал смех.
Только один человек (чтобы не сказать — одно существо) мог смеяться именно так.
„Неужели у меня галлюцинации?“ — вздрогнул Брюс Вейн и оглянулся по сторонам.
Ни справа, ни слева, ни сзади Джокера не было. Впрочем… Брюс заметил вдруг, что по дороге скользит темное пятно.
Тень.
Не веря своим глазам, Бэтмен поднял голову.
Совсем рядом в воздухе висела платформа. Над ней колыхался огромный надувной шар с носатой клоунской рожей.
Полотнище с цифрой 200 медленно колыхалось на ветру.
На платформе стояли трое: Джокер, Боб и еще один телохранитель с автоматом.
Бэтмен среагировал мгновенно: крышка кабины возвратилась на место.
Это рассмешило Джокера не на шутку. От смеха он даже покраснел сквозь грим.
Чуть выше трещал вертолет.
— Эй там, на земле! — паясничая, вскричал Джокер. — Бэтмен! Что, упустил меня? Вот он я!
И Джокер снова захохотал.
„Так неужели это еще не конец? — напрягся Бэтмен. — Неужели борьба на самом деле только начинается?“
Было похоже на то.
Платформу рвануло вверх, и она понеслась в сторону города, а за ней тянулся шлейф идиотского смеха.
