сторону, вложила свою ладонь в руку Саньку, Владимир почувствовал, как гнев закипает глубоко у него в груди. Он стоял, прожигая взглядом танцующих подростков, думая, что ему с этим делать. Песня закончилась, Санек обменялся с Викой парой фраз и, с грустным видом вернулся к парням.
– Сказала, что ей другой нравится. – пробубнил он.
– А кто, не сказала? – насели на него парни.
– Я тогда, следующий попробую! – кричал один.
– Нет, я первый сказал! – спорил другой.
– Вы что, охренели все?! – взревел Владимир, – Я же сказал, не лезть к ней! Она моя!
– Ну да, ну да. – отмахнулись от него ребята.
«Они больше не боятся меня?» – подумал Владимир в растерянности. Он выбежал на улицу, схватив по пути свое пальто, висящее на вешалке у выхода.
К дому старухи вела узкая, кривая тропа, вытоптанная среди сугробов. Владимир так торопился, что пару раз оступался, по колено проваливаясь в рыхлый снег. Попавший в ботинки снег таял, носки промокли, ноги начинали мерзнуть.
Громко, постучав в дверь, Владимир сделал шаг назад, ожидая, когда старуха откроет ему. Дверь приоткрылась, в образовавшуюся щель высунулась морщинистая голова старухи.
– Давно не виделись, юноша. – сказала ведьма. – Какими судьбами?
– Ты обещала, что меня всегда будут бояться! – прокричал ей Владимир.
– Входи. – старуха ушла в глубь дома, оставив дверь открытой.
Владимир вошел внутрь, в темном коридоре он увидел закрытую деревянную дверь, без ручки, напротив, через пустой проем, было видно старуху, садящуюся за столом на кухне.
– Проходи. – сказала она, указав на пустой стул.
– Ты обещала, что меня всегда будут бояться! – повторил Владимир, садясь напротив ведьмы.
– Дети. Всегда будут бояться дети. Но твои друзья, уже не дети. Их страх не купишь, одной тощей курицей. – ухмыляясь говорила старуха. – Страх взрослого человека стоит намного дороже, чем ты можешь заплатить. Пока что.
– Что нужно сделать? – настойчиво спросил Владимир.
– Оставь. Тебе это не нужно. Ты пришел ко мне, не потому что вчерашние мальчишки перестали дрожать при виде тебя. Говори, что тебя привело ко мне на самом деле?
Владимир надолго замолчал, пытаясь разобраться в своих чувствах. Старуха была права. Утерянная власть над сверстниками не то, что волновало его сейчас. Страх, что Вика выберет кого-то другого, вот что заставило Владимира вновь прийти в страшный дом.
– Понятно. Любовь, значит. – протянула ведьма, когда Владимир поделился с ней своими мыслями.
– Что мне сделать, чтобы Вика была со мной? – спросил Владимир.
– Убить. – коротко ответила старуха.
– Кого? Еще одну курицу? – с надеждой в голосе спросил подросток.
Старуха рассмеялась.
– Нет, юноша. Если хочешь любви, придется убить того, кто тебя любит. Есть кто на примете? – ведьма, криво улыбаясь, игриво подмигнула ему.
«Того, кто меня любит?» – повторил про себя Владимир. Перебрав в мыслях, всех кого он знал, Владимир понял, что не может с уверенностью ответить, есть ли в этом мире хоть кто-то, кто любил бы его по-настоящему. Разве что…
– Мама. Мама меня любит. – сказал он, глядя в стену кухни.
– Отлично. Готов пожертвовать ей, ради любви своей подружки, юноша? – спросила старуха.
– Да пошла ты! Сумасшедшая бабка! Никогда! – прокричал Владимир.
– Тогда не трать мое время. – спокойна сказала ведьма, вставая из-за стола. – Приходи, когда будешь готов заплатить за то, чего желаешь.
Владимир возвращался домой с горестными мыслями на душе. Искра, которая вспыхнула неделю назад, когда он увидел Вику в отражении ее зеркальца, разгорелась ярким пламенем в его груди и причиняла ему адскую боль.
На крыльце дома, Владимира встретил отец, вышедший покурить перед сном.
– Чего тухлый такой? – лениво спросил он.
– Ничего. – пробубнил Владимир. Он всегда чувствовал, что неинтересен отцу. Глеб Хромов любил свою работу, ходить в баню, дочь и жену, именно в таком порядке. К сыну он всегда относился с пренебрежением.
– Говори. – потребовал отец.
– Девушка отказалась танцевать со мной. – нехотя ответил Владимир.
– Вика, что ли? Она забегала, искала тебя.
– Правда? Что говорила?
– Говорила, что ты ушел, не попрощался с ней. Влюбилась, девка. – вздохнул отец.
– Пап, что мне сделать, чтобы она была со мной? – робко спросил Владимир.
– Козлом не будь. – бросив дымящийся бычок в сторону, сказал Глеб Хромов. – В дом пошли. Холодно.
Через год, мать Владимира ушла от отца и уехала жить в город, забрав с собой дочь. Она предлагала сыну поехать с ними, но Владимира бросало в дрожь от мысли, что он больше не увидит Вику, поэтому он остался жить с отцом. Они продолжали дружить и виделись каждый день. Владимир чувствовал, что симпатичен девушке, видел это в ее взгляде. Но каждый раз, когда он пытался за ней ухаживать она отвергала его. Так и не найдя ключа к сердцу подруги, Владимир отпраздновал свое восемнадцатилетие и ждал осеннего призыва, чтобы уйти в армию.
Наступил сентябрь.
Из городских училищ прислали студентов, помогать с уборкой картофеля. Вся деревня уже несколько дней проводила в полях, копаясь в холодной сырой земле.
После случая на вечере танцев, Владимир вновь стал изгоем среди местной молодежи. Зато, набравший вес, за время пока безвылазно сидел дома, Семен, понемногу возвращал утраченную популярность. Его отец стал председателем и, повсюду, таскал за собой сына, в надежде, что когда-нибудь тот займет его место. Семен даже попытал счастье с Викой, но она отвергла его ухаживания, как поступала всегда и со всеми.
Среди студентов, приехавших в деревню на уборку урожая, выделялся Валерий Котов, которого Владимир называл про себя губошлепом, из-за слегка оттопыренной нижней губы. Он был веселым и общительным парнем, душой компании. Владимир видел, как Котов посматривал на Вику, и страшно злился из-за этого.
– Он забавный. – защищала его Вика, каждый раз, как Владимир высказывал очередной нелицеприятный комментарий на его счет.
– Баклан. – бубнил Владимир.
Заметив, однажды, в Викином взгляде, обращенном на Валерия, те же нотки, что появлялись, когда она смотрела на него, Владимир решил, что от соперника нужно избавиться. «Я способен на это?» – спросил он тогда у себя. Покопавшись в себе, Владимир понял, что сможет осуществить задуманное. Он начал планировать, как именно расправиться с неприятелем, наблюдать за ним, выжидая подходящий момент.
По вечерам, молодежь, закончив работу, собиралась у костра. Пели песни под гитару, пекли картошку на углях, и травили бесконечные байки. Глядя, как ловко Валерий перебирает пальцами струны гитары, как поет свои романтические баллады, с таким видом, чтобы Вика точно понимала, что он поет для нее, Владимир укрепился в намерении расправиться с ним.
Возможность предоставилась уже на следующий день. Ничего не подозревающий Валерий, остановился возле грузовика, груженного свежевскопанным картофелем, чтобы вытряхнуть камешек, попавший ему в сапог.
Владимир
