дальше в глубину и сядем на лавочку. Осмотримся, обратим внимание на уложенную синим растительным камнем площадку. Нет, снаружи ничего особенного не заметим. Но если бы мы каким-либо чудесным образом могли бы заглянуть под толстый бронированный щит, проложенный под булыжниками и лавками, мы бы увидели помещение размером с просторный спортивный зал. Где размещен комплекс, который военные называют «системой обратного взрыва».
В исходном состоянии комплекс похож на обычный склад крупных и мелких деталей роботов плюс боеприпасы. Если не заметить в полумраке дежурного света стоящих по углам автоботов-сборщиков. За считаные минуты они могут собрать в этом бункере до тридцати различных модификаций боевых машин, от охранников до среднеразмерных пехотинцев или крупных четырехметровых штурмовиков, способных сметать на своем пути любые укрепления, атаковать и уничтожать любую тяжелую роботизированную силу.
Автоматическая сборка военных роботов – зрелище завораживающее. По сигналу четыре автобота оживают, выдвигаются из темных углов, в мгновение ока вскрывают запаянные контейнеры, откуда достают причудливых форм модули, которые тут же соединяют в хитроумные конфигурации, намертво заклепывая швы и соединения. Не успеешь глазом моргнуть, как в бункере возникает вооруженный до зубов мрачный гигант. Когда он собран, ему поступает команда, и он делает первое резкое движение, поворачивая туловище на шарнире поясницы, и на башне-голове вспыхивают пугающие желтые бойницы.
Мехтела в нишах, сборочные под землей, «спящие» на стоянках легковушки, а еще тысячи дронов под крышами зданий – все это с молниеносной координацией собирается в единый кулак и становится грозной силой. Несколько минут, и готово. Это кажется невероятным. В центре древнего города, на тихих уютных улочках появляется армия, управляемая из единого пункта, находящегося за тысячи километров.
Впрочем, не дай бог кому-нибудь увидеть эту систему в действии. Те, кто видел ее на учениях, долго оставались под впечатлением. Сильнее были удивлены разве что те, кто в четвертом тысячелетии столкнулся с попыткой взлома системы… Одна крошечная программка в несколько килобайт изменила историю человечества, уничтожив последние остатки доверия и надежды.
Больше всего работы у Степана Петровича было зимой. От затяжных русских морозов выходили из строя даже сверхнадежные приборы.
Хотя помощник его Артур Иванович справедливо замечал, что военной электронике, сделанной из специальных материалов, страшна не температура, а ее перепады плюс время – главный враг ремонтно-контрольной бригады, способный источить любую броню. Системы регулярно тестировали программно, но кто-то должен был обслуживать их снаружи.
Петрович накинул на плечо протертую до лохматых ниток лямку брезентового рюкзака.
– Иваныч, ты долго? Почему ты никогда не готов вовремя? Ну ё-моё!
Иваныч бежал, на ходу застегивая заляпанный комбинезон. За убитую рабочую одежду старший его не ругал – сам Петрович ходил в старомодных кожаных сапогах на стоптанных каблуках, в просаленных на коленях и заднице джинсах, в выцветшем зеленом свитере, длинном кожаном, местами сильно потертом плаще. С Иванычем в синем комбинезоне с красными нашивками Минобороны Петрович смотрелся странно, как бродяга, которого вытащили из подвала и ведут домой. Но в конторе Петровичу слова не говорили, он работал на центральном участке более тридцати лет, и все привыкли.
– Постирался бы хоть, ну… – ворчал Петрович. – На Тверскую идем! Вдруг там Игорь…
Иваныч усмехнулся. Игорь, подполковник ФСО, иногда проявлял нездоровую бдительность и приставлял к бригаде охрану – два увесистых дрона зависали рядом, наблюдая за действиями техников, транслируя видео в управление.
Всю ночь за пределами столичного купола шел проливной дождь, явление в конце января редкое, но тем более неприятное. Внутрь дождь не пускали, но воздух был влажным. Под утро ударили морозы, купол сдерживал градусов 20, остальные 20–30, чтобы не нарушать климатический баланс, попадали внутрь, что становилось для техников проблемой.
Огромный стеклянный прямоугольник, в который был запаян памятник Пушкину, покрылся мелкой изморозью и сверкал как бриллиант. Они спустились в подземный переход, где в углу за магазинчиком прятался короб с мехтелом. В переходе горел тусклый болезненный свет, в углах прятались оставшиеся с ночи тени. Еще издалека Петрович заметил, что стекло, за которым, как в саркофаге, покоилось устрашающего вида механическое тело, покрылось кружевной коркой льда.
– Дай эту, как ее… – сказал Петрович.
Иваныч скинул рюкзак и начал доставать оттуда то, что они называли феном, – большой красный, размером с громкоговоритель, пистолет-обогреватель.
– Да нет! Эту!
– Расколете! – Иваныч протянул маленькую красно-черную монтировку.
Петрович быстрыми точными движениями счистил наледь с ящика. Прошелся по краям. Теперь нужно было проверить внутри.
Иваныч набрал код на своем пульте. Прислонив ладонь к краю стекла, где на обратной стороне был замок, и услышав щелчок, Петрович открыл дверцу, затем внутри отпечатком пальца отомкнул еще одну, поменьше, ведущую к блоку управления. Набрал на нем код, дождался сигнала допуска, снял крышку блока и…
– Да нет, ну… Я заметил уже тогда, на Пушке, но думал, это наши какие-то усовершенствования, мало ли вояки что ставят, а нам, как обычно, не сказали… – говорил потом Петрович следователю, который вел дело о взломе.
Петрович открыл блок и увидел тонкий короткий металлический волос на стенке справа, но не придал значения.
– Ну а чего такого? Все же было закрыто! – недоумевал на допросе Петрович. – Мало ли что может быть в блоке, и контрольные приборы, и даже мусор… Не одни же мы туда лазим… У ФСБ тоже есть свои службы…
Он не придал значения, привычно подсоединил кабель к заиндевевшему разъему, включил прибор, который проверял целостность системы и предустановленного кода.
– Ну да, код был изменен, я это увидел… Но еще раз повторяю, как я мог такое предположить?! Что это не наше… Не какое-нибудь нововведение-обновление… – растерянно продолжал Петрович. – И потом, моей задачей была проверка целостности и функционала, код не был поврежден, программа работала… А что еще там на нее повесили? Не мое дело!
Нервничая под пристальным взглядом, впрочем, пока доброжелательно настроенного следователя, Петрович говорил:
– И как-то слишком просто… Вам не кажется? Они что, думали, мы не увидим?
– Как вам сказать… Рассчитывали успеть. Чтобы взломать систему таким образом – разместить передатчик с вирусом и с близкого расстояния внедрить кусочек кода, через который можно управлять блоком, – нужны всего сутки, чтобы вирус проник и адаптировался… Но кто же знал, что в январе польет дождь? – следователь широко улыбнулся. – И что вы пойдете туда на внеплановую проверку… И потом, видите, вы тоже не сразу приняли решение изучить чужеродный элемент…
– Да уж, да уж… Каюсь…
– Ничего. Вы же отреагировали в итоге…
Только на следующий день Петрович, все-таки заподозрив неладное, вызвал к коробу в переходе фэсэошника Игоря, который и поднял тревогу. Мгновенно появившиеся специалисты
