удалять окружающую опухоль плотную оболочку...
'Это ужасно! - слушая, думал Тим. - Но при чем тут я? Я же ни в чем этом не виноват..'
- Частая мутация у земных женщин из-за воздействия повышенной радиации. После войны началась эпидемия таких мутаций в Европе, главным образом на границе... ближе к России. Окуломедуллярная саркома - известный с древних времен мутагенный орган на загрязненных территориях. Как шесть рук у Будды или... тело лошади у кентавра...
Но Тим не хотел слушать:
- Все это неправда. Алеся любит меня. Я не верю...
- Любила - сказал диаб.
- Но нельзя из-за этого разлюбить!
- Может быть, и нельзя. Она вас и не разлюбит. Пока. Повторяю: это временное помешательство из-за боли.
- Но я же не виноват в этой боли!
- Виноваты не вы. Это память обиженных поколений... Она просыпается иногда вот так, из-за пережитых слишком сильных страданий. Вину за которые надо на кого-нибудь свалить... В прошлом во всем обвиняли тех, кто когда-то, якобы, распял Христа. Теперь в последствиях радиации винят Старый Евросоюз. Никакого Христа никто, разумеется, не распинал. Это миф. Такой же миф создался сейчас о том, что французы и немцы виноваты в ядерной катастрофе. Да, Франция и Германия вовремя не поставляли Украине оружие и всячески оттягивали необходимую для победы помощь, чтобы 'Путин сохранил лицо', лебезили и заискивали перед ним, как когда-то в прошлом - перед Гитлером... И своим оттягиванием необходимой Украине помощи довели теперешний мир до случившегося ядерного кошмара. За это французов и немцев винят до сих пор. Это их крест. Наказание за обычную человеческую трусость. А нести его придется вам - вам с Алесей. И не вините ее сейчас. Боль, которую она вынесла, непереносима. Не тревожьте ее, она уже в своей спальне, и ей скоро дадут снотворное. И она уснет.
Тим увидел дверь, ведущую с террасы в дом.
- Но снотворное еще не дали?
- Дают. Минут через десять наступит сон...
- Пустите!
Но Доди крепко схватил его за руки.
Тим опять вырвался:
- Пустите меня! Дайте мне эти десять минут. Или пять. Мне хватит одной минуты...
Он стремительно вбежал в спальню.
Алеся выглядела похудевшей и исстрадавшейся больше, чем ее отчим. Она отвернулась.
- Уходи, Тим! Я тебя не люблю
- Ты меня разлюбила?
- Можешь считать, что так. Я не хочу тебя видеть.
- Почему?
- Пусть тебе объяснят другие. У меня открылось новое зрение. Я все теперь вижу по-другому. А они все знают. Считай, что я разлюбила тебя.
- Нет, Алеся! Ты не просто меня разлюбила! - Тим в отчаянье глянул на Доди и стал ревновать. - Просто ты, как все женщины, выбираешь дьявола! А они всегда выбирали Сатану.
- А чем же плох дьявол?
- Чем плох сеятель зла? Тот, кто сеет его плевелы на Земле?...
- Ах, нет, Тим! Зло сеет не он! Оно появляется в мире само по себе, а дьявол его лишь выращивает, делает видимым - чтобы плевелы зла стали заметны миру, и их можно было скорее вырвать...
- Может быть, ты права.
- Помнишь, как он о себе сказал: 'Я - тот, кто вечно ищет зла и вечно совершает благо!' Не 'хочет', Тим, а ищет его - выискивает в душах людей зло, толкая подлого человека на все тяжкое, чтобы вскрыть живущее в нем злодейство...
- Ты говорила это на семинаре! - вспомнив, воскликнул Тим, в надежде, что она становится его прежней Алесей.
- Как люди не понимают, что он совершает благо, показывая миру зло? Лишь глупые простецы в прошлом олицетворяли зло с Сатаной. Наш Поздняк, Тим, назвал когда-то Сатаной Путина... Но Путин - не Сатана. Он - крыса. Жалкая крыса, которой дьявол шепнул на ухо: 'Устрой войну! Напади на соседнюю Украину! Покажи всем свой собственный русский фашизм - чтобы мир увидал, какова Россия на самом деле, какая она настоящая фашистская страна!.. Лицемерная и жестокая. И пусть она так себя уничтожит!'
'Все верно! - подумал Тим. - Россия всегда была злом. Опасным для всего мира. А двадцать третьего февраля это было лживое непобедимое зло в чистом виде... И дьявол науськал его начать войну, чтобы хитростью его победить...'
- И в этом был единственный вариант спасения. Чтобы дальше смог существовать мир, нужно было сделать так, чтобы в нем перестала существовать Россия...
- С ее запасом атомных бомб, способным погубить все. Ты права, Алеся! Ты умница. Я очень тебя люблю!
- И после этого ты говоришь, что Сатана - зло? Что во всем виноваты диабы? Да, они нанесли удар по России. Но разве они просто... не уничтожили зло? Разве они не вырвали плевел зла, чтобы выжил весь остальной мир? И мир не погиб благодаря тому, что в нем не стало России...
Но Алесе не дали договорить. В спальню вбежали все, кто сидел на террасе, и даже Торо с Диной, которые до этого охраняли сад, потому что собако-волки мистера Порубатьки целиком вышли из строя, переживая за свою хозяйку.
Тим бросился поскорей к Алесе, но Доди снова схватил его за руку:
- Пойдемте! Не волнуйте ее! Зачем вы сюда пришли?
- Сказать главное, - цеплялся Тим за соломинку, - я должен сказать ей еще два слова! Только два слова!
- Мы все уже слышали! И знаем, что вы ее любите! - успокаивающе сказал диаб. - Но стоило ли из-за этого нарушать сон...
- Нет-нет! Пустите! Я должен сказать!..
- Что ты можешь сказать мне, Тим?! Говори! - чуть привстав с подушки, презрительно разрешила Алеся.
- Тебе нельзя ехать в эту ужасную экспедицию за Смоленск! Там все еще велика опасность...
- Опасность? - усмехнулась она. - Опасность чего? Мутаций? Ты опоздал, дорогой! Потомок тех, кто сделали меня такой! Я уже - мутантка. И вряд ли мне что-нибудь более худшее грозит... Разве что смерть от лучевой болезни... Смотри!
Она повернулась ко всем спиной и положила голову на подушку, будто собралась спать. А потом, откинув свои роскошные волосы, сняла с выбритого затылка плотную, пропитанную сукровицей марлевую повязку...
И все ахнули.
Дина взвизгнула, в испуге отбежав от кровати, и жалобно по-собачьи заскулила в углу.
С подушки на всех смотрело злобное, искаженное непередаваемым ужасом лицо ведьмы, более страшное, чем на картине Караваджо, потому что посредине лба налился кровью единственный и огромный - мутный и все еще
