Низа почувствовала его возбуждение и постаралась двигаться как можно соблазнительней. Вначале она даже не сознавала, что делает. Его положение в обществе было ненамного выше, чем у крестьян и рабов. А когда речь шла о простолюдинах, надлежало не соблазнять, а приказывать. Но в его силе и странной красоте было что-то необычное, она даже начала сомневаться, человек ли он вообще. Да и в этом мире демонов Вухийя держался с неестественной уверенностью.
Низа старалась не смотреть в сторону мужчины, но постоянно ощущала на себе его ласкающий взгляд. Медленно растираясь мыльной травой, девушка чувствовала острые прикосновения грубых волокон, и внезапно жар заструился между ногами. Груди напряглись и сладко заныли. По телу пробежала дрожь удовольствия.
Он все так же неподвижно сидел в углу. Внезапно перед ее глазами возник образ Вухийи, выполнявшего свои странные упражнения. Прекрасное тело плавно перетекало из одной позы в другую.
Низа, казалось, совершенно не обращала на него внимания. Она вымылась и застыла в позе полного покоя, как это принято на Фараоне.
Он видел только ее изящную кисть, которой она держалась за край ванны. Руиз тщетно пытался подавить желание, но образ ее прекрасного тела упрямо отказывался уйти из памяти.
— А ты — ты будешь мыться? — тихо спросила девушка.
Почему бы и нет? — ответил он.
До чего приятно было смыть наконец грязь, кровь и пот! Руиз почувствовал себя чистым впервые с тех пор, как покинул «Вигию». Он немного постоял на камнях, ведущих к огромному резервуару. Низа лежала на спине, глаза ее были закрыты, длинные пряди волос темным облаком колыхались на воде, груди, казались белоснежными лилиями. Руиз вздохнул и соскользнул в воду.
— Сколько мы можем здесь пробыть? — спросила она, не открывая глаз.
Они были здесь одни, и он подумал, что весть об этом уже разошлась по загону. Воскресший Феникс и безродный убийца принимали ванну.
— Да сколько хочешь, — ответил Руиз.
— Хорошо, — девушка улыбнулась и соблазнительно выгнулась.
Мужчина почувствовал, что у него перехватило дыхание. Она медленно повернулась к нему. Руиз почти физически чувствовал ее нежное тело сквозь разделявшую их толщу воды. Сердце его, казалось, готово было выскочить из груди.
— Ты видел? — изумленно спросила Низа. — Шрамы исчезли.
— Да, я заметил.
— Ты был прав насчет здешних докторов. Хотя иногда мне кажется, что шрамы мне приснились. Шрамы… и то, что было до того.
Руиз не успел придумать, как отвлечь ее от подобных мыслей. Девушка слегка задела его плечом. Ее кожа была такой гладкой и нежной. Мысли разбегались. Он замер. Низа придвинулась ближе. Он чувствовал на щеке ее горячее дыхание.
— Вухийя, ты был в Биддеруме, я помню тебя. Ты видел, как я умирала? Нет, не рассказывай мне. Это было так безобразно! Если я и не умерла, боги, наверное, уже достаточно удовлетворены, так что теперь наконец на мне нет вины.
Его не интересовало, в чем заключалась вина девушки. Все мысли сосредоточились на ее прекрасном теле. Безумно хотелось коснуться пышной груди, притронуться к самым потаенным местам прелестной фигуры. У него было странное ощущение, что она слышит его мысли — так близко они теперь стояли. Но девушка не спешила отодвинуться.
— В этом странном и страшном месте я чувствую себя более живой, чем во дворце отца. — Речь стала прерывистой, она задыхалась. — Прикоснись ко мне, вот здесь, где были шрамы.
Она взяла его руку и положила себе на живот. Руиза испугала острота испытываемого наслаждения. Как он мог забыть о своем непрочном и опасном положении? Низа почувствовала его сомнения и обиженно отстранилась:
— В чем дело? Неужели я до сих пор мертва и сама об этом не знаю? Ты боишься заразиться смертью?
Агенту показалось, что она сейчас заплачет в первый раз за все время. Нет, он не сможет вынести ее слез.
— Ты жива, благородная дама.
Руиз прикоснулся к гибкой талии, привлек девушку к себе. Низа не сопротивлялась.
— Заставь меня поверить, что я не умирала, — прошептала она.
Женщина обхватила его бедра сильными ногами и притянула его голову к своей груди.
Потом Руиз вспоминал медленный водоворот вокруг них, ее откинутое назад лицо, закрытые глаза, губу, закушенную мелкими белыми зубами.
Солнечный свет сквозь щели домика орошал ее золотыми брызгами.
Но все же какая-то странная отрешенность, непонятная сдержанность была в ее страстных стонах, а в томном взоре сохранилось выражение отчуждения. Сердце Руиза отчего-то сжалось.
Девушка сочла необходимым покинуть домик первой. Она вышла на солнце и испуганно вскрикнула. Руиз осторожно выглянул, скрываясь в тени хижины.
В центре загона стояла Кореана, облаченная все в тот же космический комбинезон. Возле нее находились охранник-морассар, киборг и фокусник, которого Дольмаэро называл мастером Фломелем. В сторонке переминались с ноги на ногу несколько пунгов.
Фломель заметил девушку, и лицо его засияло от радости.
— Неужели это ты, дорогая Низа, — весело закричал он. — Как я рад, что ты выжила!
Трудно было сомневаться в его искренности.
— Взять ее, — приказала Кореана. Два ближайших охранника с поразительной скоростью накинули на шею девушки монолиновую петлю-ошейник и увели прочь.
Ничего нельзя было сделать. Приходилось беспокоиться о собственном шатком положении, а не о судьбе дикарки с примитивной планеты. И все же Руиза просто трясло от злости на Кореану и на собственное бессилие.
Но могло быть и хуже. Фломель его не заметил. Руиз хорошо помнил, как злобно смотрел на него фокусник в подземной тюрьме, и тот взгляд, которым он наградил продавца масла со сцены в Биддеруме. У Фломеля был вид человека, замечательно умевшего ненавидеть. Он мог напомнить хозяйке о существовании Руиза, а спрятаться здесь негде.
Он наблюдал, как пунги выгнали из хижины старшин, возглавляемых Дольмаэро. Тот держался спокойно и с достоинством, остальные же были напуганы до полусмерти. Больше всего они опасались Мока, и Руиз мысленно похвалил их за правильное понимание ситуации. У него самого подгибались колени при взгляде на воина-инсектоида.
Фломель, казалось, не понимал, что является собственностью Кореаны.
— Дольмаэро, Азевиль, Тегабидес, — произнес он низким и звучным голосом, — рад видеть вас в добром здравии.
Дольмаэро отважно выступил вперед, преклонил колено и ответил без особой теплоты в голосе:
— Мастер Фломель, мы счастливы, что вы в безопасности.
