— Мастер Фломель, мы счастливы, что вы в безопасности.
Казалось, фокусник не заметил иронии:
— Благодарю тебя, почтенный старшина. Наверное, вы все хотите узнать, что же произошло?
— Да, разумеется.
Фломель бросил озабоченный взгляд на хозяйку, но она не проявляла нетерпения, предпочитая, видимо, обходиться без насилия.
— Сперва, — продолжил фокусник, — я представлю нашего нового покровителя. Вы удостоились чести лицезреть леди Кореану Хейкларо, госпожу этой местности, мецената, поддерживающего веселые пьесы и серьезные постановки.
— Великая честь. — Дольмаэро отвесил более искренний поклон. Остальные старшины, дрожа, последовали его примеру.
Иллюзионист снова заговорил:
— Я знаю, что вас удивил способ, которым нас сюда доставили. Достаточно будет сказать, что демонов и богов здесь нет. Вашу свободу ограничили из соображений безопасности. Там, во внешних коридорах, хватает злобных чудовищ.
В разговор вступил Тегабидес, невысокий кругленький человечек с выражением постоянного сомнения на лице:
— Если вон тот жук не демон, то каковы тогда настоящие злые духи? А неземная красота леди Кореаны? Не говоря уже о таинственном способе, которым нас сюда перенесли.
Фломель слегка побледнел, однако голос его звучал все так же уверенно:
— Не нужно судить слишком поспешно, тем более — вслух. Высокий воин в броне — это Дальфин, принадлежащий к народу морассаров. Он телохранитель нашей леди. Мне все подробно объяснили, но сейчас нет времени обсуждать это с вами.
Казалось, что Тегабидес собирается продолжить спор, но Дольмаэро положил руку ему на плечо и спокойно сказал:
— Давай внимательно выслушаем Мастера. Возможно, у него найдется время объяснить хоть что-то.
Руиза поразило самообладание старшины. В этой ситуации оно явно превосходило его собственное. А ведь Руиз принадлежал к культуре, воспринимавшей как должное куда более странные вещи, чем морассарский воин. Единственным оправданием для него служило исчезновение Феникс. Агент никак не мог избавиться от гнетущего чувства потери.
— Правильно, — сказал фокусник. — Наш Дольмаэро рассуждает мудро. Леди Кореана милостиво позволяет нам уйти в тенистый дом, чтобы продолжить разговор.
Фломель отвесил театральный поклон, вызвавший холодную улыбку Кореаны. Потом иллюзионист и старейшины исчезли из поля зрения Руиза.
Агент поспешно отступил еще дальше в тень. Что будет делать хозяйка? Соберет рабов, чтобы подсчитать будущие прибыли? Проверит, как работают устройства в загоне? Зайдет в банный домик? Руиз ждал с нарастающим беспокойством.
Мок казался гротескной статуей, а не живым существом. Киборг, похоже, развлекался игрой на информационных полосках воздушной подушки.
Время замедлило свой бег. Руиза прошиб пот.
Наконец возвратились ушедшие в хижину. Старейшины, казалось, повеселели, но Дольмаэро выглядел просто больным. Фломель просительным тоном заговорил с Кореаной:
— Госпожа, старшина гильдии Дольмаэро просит о милости.
— Что такое? — бесцветным голосом спросила хозяйка.
Дольмаэро заговорил:
— Тут есть человек, страдающий от раны. Нельзя ли ускорить заживление, как вы поступили с Феникс? Или, по крайней мере, облегчить его страдания?
Кореана шагнула вперед, за ней немедленно двинулся на своих паучьих ногах Мок.
— Вынесите его, — приказала она.
Старшина подал остальным знак, и минутой позже два человека вытащили из хижины импровизированные носилки. Лицо надзирателя казалось одной сплошной раной. Касмин судорожно вздохнул, но увидев Мока, замер от страха. На лице Кореаны можно было прочесть лишь отстраненное любопытство.
— Как это его угораздило? — спросила она.
— Упал, — ответил Дольмаэро прежде, чем кто-то еще успел открыть рот, и Руиз вспомнил, что умеет дышать.
— Упал? Ну-ну. — Кореана повернулась к Фломелю. — Что это за человек?
— Касмин был продан нашей семье, когда ему исполнилось три года. Верный слуга, который вполне заслуживает помощи, о благородная дама.
— Какую роль он выполняет во время представлений?
Фокусник внимательно рассматривал раны Касмина. Лицо его вытянулось от изумления:
— Ну, собственно, в самих постановках он не участвует… Его услуги больше нужны моей особе. Он обеспечивает защиту, наставляет заблуждающихся…
Кореана явно забавлялась:
— Иными словами, он выкручивает руки, повинуясь твоим приказам?
Фломель некоторое время растерянно молчал, потом пожал плечами и кивнул.
— Значит, он больше не может выполнять свои обязанности, — ясным, певучим голосом произнесла хозяйка. — Но все же я облегчу его страдания.
Кореана склонилась над носилками. Возле кончика указательного пальца сверкнул крохотный огонек. Руиз явственно расслышал булькающий звук виброножа. Резким движением женщина вспорола несчастному горло, потом ловко отскочила в сторону, чтобы брызнувшая кровь не запачкала ее. Люди бросились врассыпную, как испуганные цыплята.
Хозяйка подала знак Моку. Он нацелил на труп одно из своих щупальцев. Оттуда белой молнией вылетела плазменная пика. На месте трупа осталось только черное пятно выжженной земли. Большинство фараонцев забились в хижину. Только Фломель и Дольмаэро, казалось, приросли к месту.
Вскоре Кореана удалилась, забрав с собой бледного иллюзиониста. Перед уходом женщина скользнула взглядом по тому месту, где скрывался Руиз.
Когда хозяева ушли, люди осмелились выйти из хижин. Они собирались небольшими группами, избегая черного пятна в центре загона. Дольмаэро одиноко сидел в стороне, не принимая участия в обсуждениях.
Руиз подождал еще немного, потом вышел из домика с ванной и подошел к старшине.
— Мне очень жаль твоего человека, — начал он. Дольмаэро отмахнулся:
— Не думай об этом. Касмин всегда был шакалом. Он часто противился решениям своей гильдии, издевался над невинными людьми. Им было трудно управлять.
— И все же… Я благодарен за то, что ты скрыл истинную причину его ран.
— Я не солгал, — возразил Дольмаэро.
— Наверное, нет. Рассказал ли Фломель, что они собираются делать с Феникс?
Старшина отвел взгляд, и Руиз догадался, что ничего хорошего не услышит.
— Да, — наконец промолвил Дольмаэро. — Мастер рассказал нам. Я не уверен, что тебе следует это знать.
— Я прошу тебя, — резко промолвил агент.
— Ты помнишь, я сказал, что наше решение убить девушку было ошибкой? Теперь я в этом сомневаюсь. Возможно, это стало бы актом милосердия. Мастер Фломель собирается использовать ее в представлении.
