— Я… — Ее рука снова поднялась, повисла в воздухе и опустилась. — Я хотела поблагодарить тебя.
— За что? — грубо спросил я, окончательно запутавшись в ее логике.
Мийа смотрела на меня, не отвечая, пока мне не пришло в голову, что она не больше моего знает за что. Или размышляет, что бы еще сделать со мной.
— У меня не было иного пути, — наконец пробормотала она, и это все еще не было ответом. — Я почувствовала, что должна прийти, — добавила она, словно прочитала на моем лице, что я не понял объяснений. Она говорила на стандарте без акцента. На ней была обычная человеческая одежда, и если бы мы не сидели лицом к лицу, я мог бы принять ее за человека.
— Подобно тому, как ты почувствовала, что должна всучить мне тот браслет ребенка во Фриктауне?
Девушка перевела взгляд на другой берег реки.
— Да, — произнесла она грустно, посмотрела на меня, и я увидел в ее глазах что-то похожее на страдание или даже на вину. Я не знал, что и делать. — Я хотела быть уверенной… — Она замолчала, перебирая руками край парки. — Они сказали, что с тобой все в порядке. Я должна была убедиться в этом сама.
Я подумал, что они, должно быть, ДНО.
— Они не сказали тебе, что потребовался шеф безопасности Дракона, чтобы вытащить меня из лап Боросэйжа?..
— Нет, — сказала она и нахмурилась.
— Легионеры Тау решили, что я — один из похитителей. Они начали пытать меня, чтобы получить сведения, которых я не знал. Черт возьми, они могли убить меня!
Она дернулась, словно я ударил ее, и пробормотала какое-то ругательство.
— Я не знала… Той ночью, когда я увидела тебя…
— Ты увидела изгоя.
На ее лице появилось смущение, как туман от моего дыхания.
— Ты знаешь, что это значит. — Я откинул голову. — Полукровка. Ты думаешь, на меня реагируют как-то иначе на этом берегу реки?
Мийа прикоснулась к моему рукаву:
— Я не это хотела сказать. Я хотела сказать: я узнала, как много значит для тебя наша безопасность. — Она искала в моем лице то, чего в нем не было.
Нахмурившись, я стряхнул с себя ее руку, нащупав в карманах перчатки, надел их.
— Ты не знаешь меня.
— Я почувствовала это, когда ты дотронулся до меня…
Я хмыкнул, вспоминая, что я не испытал ничего, кроме боли и удивления, когда наши тела столкнулись.
— Здесь. — Она коснулась своей головы.
Буквально на секунду мое дыхание оборвалось.
— Хорошая попытка, — пробормотал я и тоже коснулся своей головы. — Но она не пройдет.
Она сделала жест, виденный мною у Бабушки: попробуй обнаружить меня. Она могла сказать это на стандарте, но не стала делать этого.
— Сейчас ты не можешь достигнуть моего мозга, — запротестовал я. — И тогда не могла. Лги мне о чем угодно, если хочешь, только не об этом.
— Ты ошибаешься, — произнесла она, заставив меня поднять взгляд. — В первую секунду не было ничего — даже мозга землянина. Ты перепугал меня.
А потом посмотрел на меня, на Джеби, и открылся нам… Ты хотел нам помочь. Вот почему ты оказался там. Таков был Путь.
Путь. Я вспомнил Бабушку, подумал о судьбе и о цели. Даже гидраны не могут четко видеть будущее. Предсказание всегда подобно гаданию на картах: тебе откроется нить, но не более. Гидраны верят своим предчувствиям — но это гидраны. Только те, у которых есть дар, могут полагаться на это. Временами этого достаточно… временами слишком много. Я вспомнил друга, выражение его лица, когда он предсказал собственную смерть. И снова удивился, как же я оказался на той улочке Фриктауна в такой неподходящий момент… или наоборот?
— Почему вы не телепортировались, чтобы скрыться? — Наконец я мог задать вопрос, который мучил меня с той самой ночи.
— У меня не было времени.
— Времени?.. — спросил я. — Его много не требуется.
— Нет, не для себя. Для Джеби. — Она покачала головой. — Если ты знаешь, кто я, ты должен знать, что с ним.
— Неврологическое повреждение, — сказал я. И понял.
— Ты веришь мне. — Это не было вопросом.
— Но сейчас ты не читаешь мои мысли. — Я снова посмотрел на нее.
— Нет. — Мийа покачала головой, в ее глазах не было ни сомнения, ни сожаления. — Ты не позволяешь мне. — Она не спросила, что со мной такое. Почему? Судя по тому, как она смотрела на меня, ее это не интересовало.
— Где Джеби? — пробормотал я, отводя глаза.
— В безопасности. — Она слегка нахмурилась, словно подумала, что я сменил тему разговора, потому что не доверяю ей. — Я люблю его больше, нежели ты можешь себе представить, — сказала она, будто имела право предполагать, что я ей поверю. — Я никогда не причиняла ему боль и не оставляла в опасности.
— Знаю. — Я взглянул на нее, уверяя себя, что она не может знать настоящей причины, почему я изменил тему разговора, почему мне хочется доверять ей полностью, когда я смотрю в ее глаза. — Тогда почему ты похитила его? — спросил я хрипло, отводя взгляд. Я знал, что она сказала мне правду о том, что не может читать мои мысли, она не могла понять, как я себя чувствую, не попав в мое положение.
Она глубоко вздохнула, словно была готова к этому вопросу.
— Что ты знаешь обо всем этом?
— Я знаю, что его родители с ума сходят от беспокойства. Они не могут понять, почему ты сделала это.
— Ты говорил с ними?
— Тау проводил меня до самых дверей. Думаю, они считали, что ареста, наркотиков, побоев было недостаточно, чтобы дать мне хороший урок. Я должен был съесть еще немного дерьма.
Она уставилась в землю. Когда она снова посмотрела на меня, в ее глазах я мог заметить колебание. Она вздохнула, и облачко пара появилось у ее лица.
— Я могу показать тебе Джеби, если ты доверяешь мне. Потом ты сможешь сказать Линг и Бурнеллу, что с ним все в порядке.
Я выпрямился, не веря своим ушам.
— Где он?
— На той стороне.
— Но мост закрыт.
— Нам не нужен мост, — сказала она. — Если ты веришь мне.
Мне стало смешно. Почему я должен верить ей? Я взглянул в ее глаза. Почему я? Этот вопрос замер на моих губах. А почему ты? Я не спросил ее об этом, хотя моя уличная логика стонала мне в уши, что это ловушка. Я перебрал все события, через которые прошел за эти два дня. А затем сказал:
— Хорошо.
Она взяла меня за руку. Я расслабился, почти потерял контроль над собой. Но она держала меня крепко. Ее глаза оторвались от моего лица. Я почувствовал, как что-то безымянное бродит по синапсам моего мозга и обливает огнем каждый нерв тела, когда она настраивала квантовое поле, используя дар, который я давно потерял. Мое тело стало изменяться, и в пространстве дыхания реальность поглотила саму себя…
Я сидел на скамейке, но скамейка, как и все вокруг, была другой.
