Девушка занавесила окно одеялом, помогла ему раздеться, а потом наградила таким расслабляющим массажем, какого ему в жизни не доводилось испытывать.
Люк с трудом поднялся, спотыкаясь, пересек комнату, сорвал одеяло. Ночь. Вернее, начало вечера, судя по количеству пешеходов и приглушенным звукам, доносившимся со стороны гостиницы. Приглушенным. С неба падал снежок, несильный, но равномерный.
Он зажег свет. К халату была пришпилена записка.
«Пошла проверить, как там Кандра. Скоро вернусь. Люблю».
Подписи не было, да и к чему?
Он хотел поговорить с Элуин о Лаки, но это не к спеху. Опасения Элуин относительно тяжелых родов Кандры подтверждались с каждым новым посещением.
День выдался чертовски суматошным. Элуин нежная, любящая превратилась в Элуин безжалостного погонялу. Люк хотел одного: свернуться калачиком в постели и скорбеть о потере родственной души, но она ничего не желала слышать. Он обязан поговорить с Керив, он обязан поговорить с Керисом, и немедленно. Слишком долго он заставил их дожидаться ответа.
Подруга смягчилась ровно настолько, чтобы позволить ему наскоро принять душ и позавтракать.
Керив была в магазинчике. Стирала пыль с товара и с присущей ей аккуратностью раскладывала новые образцы.
— Доброе утро, Люк. Хорошо спал?
Полушутливая улыбка. Она всегда говорила так, когда знала, что ночь он провел не один. И если даже и ревновала, то очень умело это скрывала.
— Доброе утро. Мне нужно поговорить с тобой.
Керив чутко уловила его тон. Поджатые губы, вскинутые брови, задумчивый кивок. Кажется, она уже знала, о чем пойдет речь. Поэтому спокойно отложила метелку и составила вместе два стула, что, по ее суждению, обеспечивало нужную степень близости.
— Ладно, выкладывай.
Люк был полон решимости не мямлить и не увиливать. Прежде всего он не желал выслушивать очередную нотацию от Элуин. Но понимал также, что некрасиво водить Керив за нос.
— Я.люблю тебя, Керив. Но жениться не хочу.
Пауза.
— Честно говоря, вряд ли сейчас из меня выйдет достойный муж для кого бы то ни было… но я постараюсь исправиться.
Снова холодный кивок.
— Спасибо, Люк. Я тоже тебя люблю. И должна признать, давно уже ожидала услышать нечто в этом роде. Ничего, все в порядке.
Она похлопала его по коленке.
— Знаешь, я действительно рада, что у вас с Элуин все получилось. Она действительно нуждается в тебе.
Голова Люка пошла кругом. Неужели все, буквально все знают о его жизни больше, чем он сам?
— Не уверен, что у нас так уж все получилось. Она продолжает объяснять мне все мои недостатки.
Небрежный взмах рукой:
— Кто лучше ее может это сделать?
Керив глянула ему в глаза. Строго. Хотя губы улыбались.
— И насколько она точна?
Люк, в свою очередь, улыбнулся и отвел взгляд.
— Должен признать, почти всегда попадает в яблочко. Похоже, весь вчерашний день я постоянно получал уроки скромности, причем из различных источников.
Он попытался не думать о Лаки.
— Скромность полезна для души. Постарайся к этому привыкнуть.
Улыбка не дрогнула, но словно немного ужесточилась.
«Ладно, я этого ожидал».
— Мне просто хочется, чтобы ты знала: мы расстаемся не из-за Элуин. И сказал тебе чистую правду: не думаю, что стану хорошим мужем и для нее!
— Ну так стань хорошим.
Теперь раздражение ощущалось еще отчетливее. Люк изумленно уставился на девушку. Керив взяла его руку, чтобы смягчить удар.
— Люк, ты чудесный парень. Но не всегда будешь оставаться центром Вселенной.
Для пущей убедительности она встряхнула его руку.
— Элуин любит тебя, Люк, всегда любила. Похоже, это знают все, кроме тебя. И теперь она нуждается в тебе или, по крайней мере, в том человеке, которым ты можешь стать.
Люк кивнул. Снова кивнул. Ему пора повзрослеть. И больше тут сказать нечего.
Керив подошла к нему и обняла, сначала нежно, потом почти свирепо. Он ответил тем же. Она прижалась к нему щекой. Мокрой щекой.
— Ты, конечно, уже решил идти к отцу, но дай мне поговорить с ним первой.
Щекой она ощутила его кивок.
Снег хлестал в окна: очевидно, ветер усиливался. Может, стоит поискать Элуин?
Достаточно ли тепло она одета?
Из раздумья его вывел голос Кериса:
— Заходи, сынок.
Несмотря на уже поседевшие виски, он все еще полон энергии.
Керис похлопал по стулу, стоявшему рядом с конторкой, на кото-, рой уже ожидали небольшая стопка счетных книг и заполненный цифрами листок бумаги.
— Простите за Керив, сэр, — пробормотал он, садясь.
— Не стоит волноваться, — отмахнулся Керис. — Поверь, она скоро утешится.
И, подавшись вперед, заговорщически подмигнул:
— Между нами говоря, я насчитал не меньше троих, которые ждут не дождутся, пока ты уберешься с их дороги. Ей понравится стать королевой бала, хоть и ненадолго. К сожалению, я примерно знаю, кто станет моим будущим зятем. Редкостный зануда, хуже чирья в заднице, но Керив скоро сделает из него человека, не сомневайся.
Люк и не думал сомневаться. Керису можно доверять. Он прекрасный знаток человеческой натуры. Не говоря уже о том, что еще и любящий отец. На душе стало полегче.
— Ты пришел вовремя. Твоя мать просила меня поговорить с тобой в двадцать первый день твоего рождения, который, как я припоминаю, будет завтра.
Керис принялся перечислять имущество, которое сохранял для Люка все эти годы. Прежде всего деньги. Мать оставила изрядную сумму, несмотря на низкие доходы Целителей. Все записано в самой маленькой счетной книге. Его ученическое жалованье, тщательно подытоженное в другой книге, положено в банк. Чуть большее жалованье, которое он стал получать с восемнадцати лет, скрупулезно занесено в ту же самую книгу. Доля прибыли от новых изделий, предложенных Люком, также старательно отражена в третьей книге. С каждой новой строчкой Люк ощущал, как растет его состояние. Общий итог ошеломлял. Бережливый человек мог прожить на такие деньги десяток лет, не ударив пальцем о палец.
— Сэр, вы ничего мне не должны. В конце концов, я был всего лишь подмастерьем.
— И чертовски хорошим, я бы сказал, — благожелательно улыбнулся Керис.
— Но вы взяли меня к себе и воспитывали как собственного сына. И я наверняка должен вам что-то за еду, одежду и кров.
— Ты делал свою долю работы, и нужно заметить, немалую. Ты был хорошим мальчиком и прекрасным компаньоном. Вполне достаточная плата.
Снова благожелательная улыбка. Керис, очевидно, был очень доволен собой.
Люк поколебался. Но мысль об очередной нотации Элуин перевесила.
