Синюхин булькнул было слюной, но сдержался, промолчал. Сейчас мне было и впрямь жаль его. Ведь именно он в результате окажется крайним. Дежурный...
- Подследственный Званцев, на выход, - кивнул я оторопевшему Мишке. - Руки за спину, голова опущена. В темпе.
И, следом за Мишкой, я вышел из отделения в душную, прянно-полынную ночь, в разом нахлынувшую тьму.
- А куда теперь? - повернул ко мне Мишка недоумённое лицо.
- Спроси чего-нибудь полегче, - хмыкнул я. - Ты город лучше знаешь, как отсюда быстрее выйти на Заполянское шоссе?
Кажется, Мишка, в отличие от меня, что-то понял. Лиловый свет фонаря падал на его тоненькую фигуру, и не было в ней уже той тоскливой обречённости, как четвертью часа раньше, в промозглой камере. Или на ржаном поле - полчаса ли назад, век ли - я не знал, да и смешными казались эти привычные слова: расстояния, сроки, сон, явь...
- Пойдёмте, я покажу, - потянул он меня за локоть. - Сперва по проспекту, потом можно дворами на Воронова выйти, оттуда уже близко...
И мы пошли.
Кажется, это всё-таки было сном. Ну как ещё объяснить, что взрослый, вроде бы не самый глупый поручик Управления кинулся среди ночи в полицейский участок, устроил там самый настоящий погром, а главное увёл арестованного оккультиста? Кстати, куда увёл? Хотелось бы знать... Ладно, сейчас главное - выйти из города, хотя по большому счёту нет никакой разницы, где нас заловят - на пустынном по ночному времени шоссе или здесь, в центре спящего города, которому недолго уже осталось пребывать в безмятежности - взбудораженная полиция, точно вонзившаяся в тело заноза, поднимет эту огромную заспанную тушу, и тогда охота начнётся по всем правилам.
Я знал эти правила. Дороги перекрыть - минутное дело, достаточно связаться с постами ГАИ в радиусе ста километров - для надёжности. В Мишкином доме, на Заполынной, устроить пост. То же - у Никитича. Сигнализировать в область. Та, естественно, поднимет Столицу. Часа через три уже поисковые группы начнут прочёсывать окрестные леса. Да и что толку прятаться в лесу - рано или поздно всё же придётся выходить на какую-нибудь дорогу. В близлежащие деревни не сунешься - туда первым делом будут высланы патрули.
И вскоре нас аккуратно возьмут за шкирятник. Дело получится громкое - ещё бы, сотрудник Управления перешёл на вражескую сторону. Может, он и раньше работал и направо и налево? Кстати, один ли он такой? Не окопалась ли в столичном УЗВ группировка? Это надо раскрутить как следует... Бедный мой начальник. Вот уж на чью лысину повалятся все шишки. Сан Михалыч, конечно, так просто не сдастся. Будет пробивать версию, что я попал в гипнотическую зависимость от мощного оккультиста. Из Управления меня в этом случае, разумеется, вышибут без разговоров. Ну ладно, устроюсь куда-нибудь. Может, и впрямь радиомонтажником? Паяльник бы ещё держать научиться... А вот Мишка... Совсем иной уровень получается. Тут уж о спецмонастыре можно только мечтать. Пожизненное заключение ему обеспечено, если не чего похуже. И что с того, что ребёнок? У нас умеют всё сделать по-тихому. В интересах веры.
Правда, скорее всего начальника аккуратно заткнут. И моим делом займется Четвёртый департамент. Значит - ихний изолятор. В общем-то, тот же гроб, лишь немногим более просторный.
Ну почему, зачем затеял я эту глупость? И почему никак не могу проснуться? А куда проснёшься, если пробирающаяся лопухами кошка, потрескавшийся асфальт под ногами, кое-где изливающие тусклый свет фонари - это всё наяву? Глухие, едва различимые во тьме глыбы домов, какие-то бесконечные заборы, отдалённый собачий лай - нет, всё это было на самом деле. Как и худенькая Мишкина фигурка рядом.
- Сейчас уже выйдем на шоссе, - шепнул он, потянувшись к моему уху. - А дальше куда?
- Там видно будет, - туманно ответил я, глядя в его ошарашенные глаза. Странно, и как это в такой тьме я видел, что они ошарашенные? Но вот как-то всё же видел. Или чувствовал?
- Что хотели от тебя эти деятели? Ну, там, в камере? - спросил я чуть погодя.
Мишка ответил не сразу.
- Ну, они это... То же, что и вы, спрашивали. Кто клиентов искал, сколько платили? А главное, кто меня этому научил, гаданию то есть? Грозились глаз выколоть, если не скажу.
- Врали, - хмуро бросил я. Нет, всё-таки слишком гуманно я с ними обошёлся. Работнички уездного разлива. Раскачались, значит, допёрли, что дело из рук уплывает.
- Ничего бы они тебе не сделали, - сглотнув слюну, заметил я. Ну разве что мокрым бы полотенцем по почкам отлупили. Следов, понимаешь ли, не остаётся. Это же местные сотрудники. Я-то из столичного УЗВ, а эти, здешние, задёргались. Проморгали, получается, они тебя, три года щи лаптем хлебали. Вот и вздумали напоследок активность проявить. Чтобы потом перед столичным инспектором отчитаться - ведётся, мол, контроль, мол, давно ты у них в разработке, а не брали, чтобы связи твои отследить. Вот и пугали шилом.
- А что в Столице было бы? - как-то невесело, по-взрослому поинтересовался Мишка. - Тоже шило? Или другие штучки?
- В Столице, Миша, с тобой бы просто поговорили, - я вспомнил сальные глазки майора Серёгина и добавил уже не столь уверенно. - Во всяком случае, ничего особо плохого не было бы. Мы же не инквизиция, в самом деле. Веру защищать, конечно, надо, но чистыми руками. Поэтому у нас допрашивают интеллигентно. Ну, в крайнем случае, если уж совсем ничего не выходит, а дело серьёзное, тогда укольчик. Впрыснут такое лекарство, что сам с радостью всё расскажешь, что знаешь.
Я не стал уточнять, что после "лекарства" в семидесяти процентов случаев развивается слабоумие, эндокринные заболевания и прочие "побочные эффекты". На войне как на войне, это понятно. И уж по сравнению с тем, что делают Адепты с нашими пленёнными сотрудниками, мы вообще смахиваем на институт благородных девиц. И всё же Мишке лучше этого не знать.
- А что же всё-таки случилось, что вы меня оттуда увели? - нарушил молчание Мишка.
- Ох, - вздохнул я, - лучше не спрашивай. Я ведь и сам не знаю. Просто... Ну, сон увидел такой. Может быть, я и сейчас сплю.
- Может быть, - кивнул Мишка. - Ой, осторожнее! Здесь кирпичи раскиданы, за милую душу можно навернуться, у нас так весной Митька Литваков шлёпнулся, все внутренности отбил, недавно только из больницы вышел... А тогда получается, я тоже сплю? - задумчиво протянул он. Но я-то знаю, что всё по правде. Значит, и вы не спите.
Пройдя кривым переулочком, где за ноги так и норовили зацепиться опасные кирпичи, мы наконец вышли на шоссе.
Сейчас, залитое слабым лунным светом, оно казалось языком исполинской жабы. Стоит лишь ступить на то, что притворилось асфальтом - и двух наивных букашек потянет в изголодавшееся нутро.
Я украдкой взглянул на компас - ну вот, опять. Слегка фосфорицирующая зеленая стрелка упрямо вертелась - как и тогда, по дороге в полицию. Может, всё-таки сон?
